Я разукрашу твое личико, детка - Мандзони Карло - Страница 6

• Предыдущая
• 6/17
• Следующая

– Не нужен ли кому-нибудь покойник? – спрашиваю.

– Нет, мы и сами сможем вскоре продать желающим свежий труп, – говорит размалеванная девица, показывая в глубь зала.

Оборачиваюсь и вижу, что молодой человек валяется на полу в обмороке.

– Телефон, – пробормотал бармен и направился было к дверям.

– Не волнуйся, – говорю. – Сейчас я тебе принесу твой телефон.

Я пересек зал, одним рывком оторвал подвешенный к стене телефон, вернулся к стойке и погрузил его в таз с водой.

– Прежде чем звонить, помой хорошенько свой телефон, а то на него глядеть тошно.

– A ты мне нравишься, парень, – говорит оштукатуренная девица.

Я сунул ей в карман тысячу лир, взял со стойки ключ, вышел, встав на цыпочки, опустил металлическую решетку, запер дверь и бросил ключ за ворота. Слышу, девица молотит кулачками по решетке и кричит:

– Синьор! .. Эй, синьор!

Я пожал плечами, глубоко вздохнул и дал ходу. Выскочив на людную улицу, я мгновенно затерялся в толпе. Иду себе не торопясь и ворочаю мозгами. Тут сам черт ногу сломает. Пока ясно одно: кто-то хочет любой ценой убрать меня. Сначала они попробовали скомпрометировать меня в связи с убийством Дана Паранко. Но потом оказалось, что речь идет о самоубийстве. Наконец, прямо в моей машине отправляют на тот свет толстяка, а затем пускают по следу проклятых фараонов. Но зачем, с какой целью? Тут я вспомнил о чудесном, чарующем голосе Дуарды. Замешана она в этом деле или нет? Может, она ждала все утро и пыталась мне дозвониться. Надо ее разыскать во что бы то ни стало.

Вдруг у самого бара «Зеленая труба» па противоположном тротуаре я увидел дворняжку. Она сидела на задних лапах и держала в зубах шляпу. Один из прохожих остановился и бросил в нее монету. Разрази меня гром, если это не Грэг, загримировавшийся под дворняжку. Я прошел мимо и притворился, будто ничего не понял. А Грэг незаметно подмигнул мне серым глазом.

Отлично. Теперь я точно знаю, что в «Зеленой трубе» меня ждет какой-нибудь сюрприз. Открываю дверь и вхожу. В комнате плавает сизый дым, а шум стоит такой, что уши глохнут. Кто режется в бильярд, кто пытает счастье у «однорукого убийцы». Радиола гремит на всю катушку.

Я осмотрелся и не обнаружил ничего особенно интересного. За стойкой сидел Ферри, по прозвищу Гол. Кадык у него такой здоровый, круглый, что хочется ударить по нему ногой. Со времени нашей последней встречи прошло целых два года. Последний раз я виделся с Голом в остерии у порта, когда Бруно Держу Пари пытался запихать его кадык в бутылку из-под анисовки.

Раньше Бруно был специалистом по отмычкам, но потом забросил свое «опасное ремесло» и стал работать на ипподроме: с любым желающим держал пари, какого цвета будут лошади–победительницы забегов.

– Вижу, ничего тогда у Бруно не вышло, – говорю.

– Что не вышло? – еле слышно пролепетал он, узнав меня,

– Запихать твой кадык в бутылку анисовки. – Я сразу понял, что у него техника хромает.

Гол вспомнил эту историю и стал багровым, как новенький кирпич. От страха он попытался проглотить свой кадык-мяч, но без успеха.

– Подожди, я тебе забью голешник, – говорю. Указательным пальцем я надавил на его кадык, и тот едва не выскочил у бедняги с другой стороны. Какой-то тип в красной полосатой майке сел рядом на табуретку, вынул из кармана свисток и пронзительно свистнул.

– Штрафной, – объявил он. – Разве тебе не известно, что по мячу бьют только ногой.

Мы оба начинаем гоготать, как жеребцы, и я убираю указательный палец.

– А ты, – говорю, – молоток! Я думал, ты не заметишь нарушения.

Я хлопнул его по спине, он меня по плечу, я его по животу, он мне дал под дых… А сам другой рукой щупает, нет ли у меня пистолета. Я с неизменной улыбкой беру его за «лапку», кладу ее под лимоновыжималку и нажимаю рычажок.

– Ты слишком размахался своей милой ручкой, – говорю.

Спортивный малый сразу помрачнел и попытался высвободить руку.

– Хочешь схлопотать по роже? – процедил он сквозь зубы. – Отдай пистолет.

– Ну зачем так? – говорю. – Мой пистолет без меня ужасно скучает.

Малый посмотрел на меня, на свою подпорченную ручку и молча возвратился к своим четырем приятелям, которые резались в автоматический бильярд.

Гол тем временем осушил стаканчик и немного приободрился,

– Послушай, – забормотал он. – Оставь меня в покое. Я в этот раз ничего такого не сделал.

– Врешь, скотина, – говорю. – Впрочем, меня не интересуют твои грязные делишки. Но если мне придется еще минуту ждать двойную порцию «Бурбона», то…

– Тройную, – закричал Гол, не дав мне закончить. – Я угощаю.

– Ладно, – говорю. – Не будем вспоминать прошлые дела. Мне надо побеседовать с одним типом, но чего-то я его не вижу.

– Посмотри получше, может, тогда увидишь. Никто тебе не запрещает разглядывать посетителей, – отвечает Гол.

– Уже смотрел, – говорю. – Пока без толку. Все дело в том, что я не умею глядеть через стену.

– Как тебя понять? – спрашивает эта каналья. Я вынимаю из кармана ухо и показываю его Голу.

– Узнаешь?

Гол немного побледнел, но притворяется, будто все это ерунда.

– В глаза не видел, – отвечает.

– Посмотри получше, – говорю. – Возможно, ты не понял вопроса, мой мальчик.

Кадык у Гола затрепыхался взад и вперед.

– Я тут ни при чем, – забормотал он. – Просто хозяин не любит скандалов, а Дик Катраме даже запах фараона не переносит.

– Значит, его зовут Дик Катраме? – говорю и кладу ухо в карман.

Впрочем, этому подонку Голу нельзя доверять. Не такой он простак, чтобы взять и задаром выложить нужное имя. Тут без тысячи– другой лир не обойтись.

– Насчет монеты за мной дело не постоит, – говорю.

В ответ Гол только пожал плечами.

– Все и так знают, что Дик Катраме потерял ухо, играя в покер.

– Да ну?! Кто тебе рассказал эту сказочку для малолетних?

– Никакая это не сказочка. Он точно проиграл ухо в покер.

– Послушай, красавчик, – говорю, схватив его за кадык. – Это ухо я выиграл самолично, но играли мы не в покер. Ясно тебе?

Он выпучил глаза и забормотал:

– Но я правду сказал. Спроси у любого.

Я его отпустил и говорю:

– Понятно, значит, он и сейчас играет в покер?

И тут чувствую, что чья-то рука обняла меня за талию и чужие лапы легли мне на плечи. А по бокам выросли двое верзил. Краешком глаза заметил, что за талию меня обнял судья в полосатой майке. А окружили все пятеро бильярдистов.

– Извиняюсь, – говорит судья. – Если хочешь, мы составим тебе партию в покер. – А сам легонько подталкивает.

Я притворился, будто здорово струсил, и вместе с пятью бильярдистами вышел в коридор. Один из моих ангелов-хранителей прошел вперед и отворил дверь. Мы очутились в узком, глухом переулке.

– Неплохое место для игры, – говорю. – Кто начинает?

– Я, – говорит судья и берет меня за локоть.

– Теперь моя очередь сдавать, – отвечаю.

Хватаю его за шиворот и вежливо так запихиваю в окно подвала. Потом тем же манером отправляю в подвал еще трех и, наконец, одним щелчком сшибаю типчика, зачем-то повисшero у меня на плечах. Отряхиваюсь и спокойно отправляюсь по своим делам.

– Грэг, пошли, – говорю своему компаньону. Грэг встряхнулся и сразу принял нормальный вид. Он стал прыгать вокруг, спрашивая, чем все кончилось.

Я ему объяснил. Грэг пролаял, что понял меня, и рванулся было на поиски того типа без уха, но я его позвал.

– Этим мы займемся попозже, – говорю. – А пока ты мне здесь нужен. Хочу побеседовать с молодой вдовой.

Грэг бодро пристроился мне в кильватер, и мы пошли дальше, Но время от времени мой верный компаньон останавливался и делал то, что делают все собаки мира.

Компаньон снова приходит мне на помощь. Странная фасолина и несколько вопросов, которые остались без ответа

• Предыдущая
• 6/17
• Следующая