Автографы на картах - Попов Сергей Александрович "skein" - Страница 19

• Предыдущая
• 19/52
• Следующая

Суда лишь с третьей попытки пробились во льдах и тумане к северо-восточному входному мысу Обской губы. Вилькицкий дал первые рекомендации для плавания между устьями Оби и Енисея.

В последующие два года экспедиция исследовала Обскую губу и низовья Оби, значительно изменив их очертания на картах. Имена многих офицеров-гидрографов стали географическими названиями этих мест.

Учрежденная в 1898 году Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана по-существу явилась продолжением экспедиции Вилькицкого. Четыре года ею руководил Андрей Ипполитович, в 1902 году — капитан 2 ранга Александр Иванович Варнек, а с 1903 года — полковник Федор Кириллович Дриженко.

«В эти семь лет (1898–1904.— С. Я.) как только состояние льдов позволяло работать в Карском море, экспедиция занималась описью этого моря, остальное же время посвящала описным работам у Самоедского берега (между м. Канин Нос и Югорским Шаром), у Мурманского берега, на Новой Земле и Белом море»[74].

В 1905 году Вилькицкому пришлось самому себе сдавать экзамен на качество гидрографического обследования этих акваторий. На Енисей готовилась экспедиция морских транспортных судов. Руководить завозом грузов должен был участник Гидрографической экспедиции СЛО подполковник И. С. Сергеев. Однако начальство не очень доверяло излишне осторожному Сергееву, да и ледовая обстановка в тот год в Карском море оказалась сложной. Поэтому Вилькицкому было предписано встретить в Югорском Шаре идущий из Англии караван судов и «принять начальствование над экспедицией, когда это признается нужным».

Экзамен Вилькицкий выдержал. Двадцать два транспортных судна были проведены на Енисей, хотя лидер экспедиции ледокол «Ермак» в районе Вайгача сел на мель и был возвращен на запад (в Арктике вновь он появился уже в советское время, в 1934 году). «Северный морской путь минувшим летом 1905 г., — писалось в официальном отчете экспедиции, — в глазах не только многих [русских] людей, но и англичан и немцев еще раз получил веское доказательство в пользу своей безопасности и возможности пользования им для плавания к берегам Сибири с коммерческими или иными промышленными целями… Конечно, для облегчения установления безопасного сообщения коммерческих морских пароходов, которым трудно пользоваться в такой широкой степени, как это было в экспедиции, услугами специалистов северного мореплавания и помощью гидрографических судов, потребуется производство некоторых дополнительных гидрографических работ, постановки в некоторых пунктах опознавательных знаков, устройство метеорологических станций и проч.»[75].

В 1905 году началось и систематическое гидрографическое исследование у Кольского полуострова. Двадцать лет спустя руководители советской гидрографии признавали: «Работы Мурманской съемки под начальством гидрографа-геодезиста А. М. Бухтеева можно считать за образец для гидрографических работ вообще. При этих работах, впервые в России, было предпринято изучение приливов…»[76]

Вскоре после похода на Енисей А. И. Вилькицкий был назначен исполняющим обязанности начальника Главного гидрографического управления. Несмотря на то, что он к этому времени пользовался высоким авторитетом не только в отечественных, но и мировых морских кругах, «высочайшее» утверждение его в должности главы русской гидрографии последовало лишь в 1909 году. Прямой, болевший за дело генерал-лейтенант пришелся не по душе кое-кому из влиятельных царедворцев.

Русская гидрография за годы руководства А. И. Вилькицким претерпела большие организационные и научно-технические преобразования. Андрей Ипполитович принимал деятельное участие в подготовке всех полярных экспедиций этого времени. Многие из них, не будучи гидрографическими, оставили свой след на морской карте. Это арктический поход ледокола «Ермак» под командованием адмирала С. О. Макарова, Русская полярная экспедиция Академии наук Э. В. Толля, новоземельская художника А. А. Борисова, ямальская зоолога Б. М. Житкова, хатангская и чукотская геолога И. П. Толмачева, Лено-Колымская К. А. Воллосовича. Но основная задача по составлению карты Арктики по-прежнему лежала на гидрографах.

С началом русско-японской войны Гидрографическая экспедиция СЛО формально закончила свою работу, хотя официально не была ликвидирована. Суда разошлись между отдельными съемками, часть гидрографов добровольно ушла в действующий флот. В боях погибли лейтенанты В. Б. Дьяконов и А. Н. Новосильцев, умер Л. Л. Козлянинов. К. П. Мордовии, П. А. Бровцын, А. В. Янов перешли на работу в Главное гидрографическое управление. Однако некоторые гидрографы, как Н. В. Морозов, И. С. Сергеев, продолжали работать на Севере.

А. И. Вилькицкий энергично добивался продолжения работ экспедиции с тем, чтобы охватить исследованиями весь Северный морской путь. Для этого в столице строились специально оснащенные ледокольные пароходы «Таймыр» и «Вайгач». Решено было перегнать их южным путем во Владивосток, откуда и начать исследование.

В дальнейшей работе экспедиции мечтал принять участие ее давнишний сотрудник Г. Я. Седов. В 1901 году под руководством капитана 2 ранга А. И. Варнека он обследовал остров Вайгач и новоземельские проливы. Во время русско-японской войны Седов вместе с другими гидрографами отправился на Дальний Восток. Военная судьба пощадила его. Миноносцы, на которых он служил, охраняли вход в Амур, и Седов непосредственно в боевых действиях не участвовал.

В 1909 году Седову поручили гидрографическое исследование устья Колымы. Необходимо было подготовить его для приемки предполагавшихся из Владивостока первых колымских рейсов транспортных судов, а также на случай захода «Таймыра» и «Вайгача». За лето Георгий Яковлевич обследовал морской и речной бары, произвел съемку и промер реки от устья до Нижнеколымска. Работать приходилось в тяжелых условиях, нередко с риском для жизни. Промер производили с легкого юкагирского карбаса, тонкие доски обшивки которого были скреплены тальником, а пазы законопачены мхом с землей и залиты серой. Для заделывания пробоин шли в ход платки, рубашки. А однажды Георгий Яковлевич, спеша завести в установленное время хронометры, переправлялся через реку на двух бревнах и едва при этом не утонул.

Эта экспедиция принесла Седову известность в ученом мире. О нем писали газеты, Академия наук благодарила за геологические и ботанические коллекции и за чучело редкой розовой чайки. Доклады Седова об экспедиции слушали в Русских географическом и астрономическом обществах, которые приняли его в число своих действительных членов.

«Надо думать, что русское мореплавание к берегам Колымы не замедлит развиваться на общую пользу дела, — писал Г. Я. Седов сразу после окончания экспедиции, — тем более что наблюдения за погодой и льдами в море показали, что плавание в этой части Ледовитого океана для морских судов возможно в течение, по крайней мере, около двух месяцев»[77]. Его слова оказались пророческими: через год состоялся первый рейс морского парохода из Владивостока в устье Колымы. Его участники отметили высокую точность карт Седова.

Георгию Яковлевичу так и не довелось поплавать на «Таймыре» и «Вайгаче». На следующий год по просьбе архангельского губернатора он обследовал на Новой Земле Крестовую губу, выполнив топосъемку, катерный промер, астрономические и гидрометеорологические наблюдения, которые очень пригодились при создании здесь промыслового селения.

Более обстоятельные гидрографические исследования Северного острова Новой Земли Седов провел во время зимовки в своей полюсной экспедиции в 1912–1913 годах. Были подготовлены к изданию планы Крестовых и Горбовых островов, полуострова Панкратьева и ледника Таисии. Участники экспедиции В. Ю. Визе и Н. В. Пинегин составили карту пересечения Новой Земли. Особенно продуктивным был двухмесячный санный 700-километровый поход Седова и матроса А. Инютина от места зимовки в бухте Фоки на западном побережье до мыса Флиссенгенского на Карской стороне. Во время второй зимовки на Земле Франца-Иосифа экспедиция Седова также выполнила значительные гидрографические работы…

• Предыдущая
• 19/52
• Следующая