Шанс для неудачников - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 48

• Предыдущая
• 48/61
• Следующая

– В таком состоянии – нет, – огорчил Холден. – А если я выйду из этого тела… Я уже не смогу вернуться в него, чтобы тебе рассказать.

– Сколько тебе осталось?

– Месяц. Может быть, меньше.

– Жаль, – вздохнул я. – Мне пригодилась бы и твоя помощь, и помощь Риттера.

– Не будь таким эгоистом, – ухмыльнулся Холден. – И раз уж мы заговорили о сроках… Ты знаешь, что твоя энергия начала вытекать в никуда?

– Догадываюсь. Или я просто съел что-нибудь не то.

– Видимо, я ошибся, и последствия настигнут тебя раньше, чем я предполагал. Хотя и позже, чем всех остальных.

– Я все равно ничего не помню. Так что не исключаю вариант, что ты просто ездишь мне по мозгам.

– Ну а смысл?

– Не знаю. Может, ты вовсе и не Феникс, а плод шизофренического расстройства Риттера, слетевшего с катушек после криостазиса и зациклившегося на твоей персоне.

– Хорошая версия, – одобрил Феникс. – На что только не готовы идти люди, чтобы не видеть правды.

– Таки люди?

– Ты пока еще человек, Алекс, – напомнил он. – Продвинутый, проапргрейденный, но только человек.

– Насколько я понимаю, ты сейчас тоже связан ограничениями тела, в котором существуешь.

– Но я-то помню, кто я такой, и поиск смысла бытия меня совершенно не тяготит, – сказал он. – А ты, судя по всему, испытываешь комплекс вины величиной с галактику и намерен искупить причиненный человечеству вред своей героической гибелью на Кридоне. Хотя ты лично никакого вреда и не причинял.

– И в чем я не прав?

– В том, что продолжаешь думать, как человек. Хотя я и должен признать, что это вынужденная ошибка. Ведь ты просто не мог научиться думать по-другому.

– Наша личность – это сумма наших воспоминаний, – напомнил я.

– Хочешь, я предскажу тебе будущее? – спросил он. – Никакой мистики, все основано на логике и знании.

– Попробуй.

– На Кридоне тебя убьют, – сказал Холден. – Собственно говоря, вас всех там убьют, независимо от того, сумеете вы ликвидировать Кридона или нет.

– Это тебе любой предскажет, – фыркнул я.

– Я еще не закончил. В тот миг, когда это твое тело перестанет существовать, ты обретешь другую память, – сказал Холден. – Соответственно, ты станешь совсем другой личностью. И ты перестанешь видеть смысл в последних своих действиях. Люди, кленнонцы, скаари… все это потеряет для тебя значение. После этого ты просуществуешь еще какое-то время в своей естественной форме.

– Как долго?

– Объективно? Доли секунды, может быть, чуть дольше. В материальном мире тебя не станет почти сразу.

– Ну а субъективно?

– Субъективно это может быть целая вечность. Время там не имеет особого значения, по крайней мере до тех пор, пока ты не пытаешься приложить силы к материальному миру. Для всего остального мира твоя смерть, а точнее, смерть этого твоего тела, будет очень быстрой. Для тебя настоящего этот период может затянуться очень надолго. Я, кстати, не уверен, что это намного лучше.

– И что?

– И ничего. Я просто готовлю тебя к тому, что произойдет. Хотя, конечно, к такому и нельзя подготовить.

– Еще какие-то советы?

– Не наделай глупостей.

– До смерти или после? – Со стороны этот вопрос наверняка кажется особенно идиотским.

– В обоих случаях, – ухмыльнулся он.

Полковник СБА Джек Риттер умер через три недели после этого разговора.

В собственной постели, ночью. Вероятнее всего, во сне.

По крайней мере, утром, когда мы нашли его мертвым, его лицо выражало только спокойствие.

Умиротворенность.

Мне казалось, что я буду готов к этому, но черта с два. Напился, даже не став дожидаться вечера.

Дело не в том, что за короткое время Риттер стал моим другом. Другом он так и не стал, скорее, приятным собеседником, с которым можно скоротать время.

И не в том, что Феникс, возможно, был последним представителем моего вида, и я нуждался в его советах.

Просто это странное существо, на пороге смерти вместившее в себя целых два разума, было одной из последних ниточек, связывающих меня с прошлым. Сейчас их уже почти не осталось.

Друзья, враги, просто знакомые… Все они умерли. Мне не было нужды жечь за собой мосты, мосты уже сгорели сами.

Словно кто-то подталкивал меня в спину, вынуждая пройти по тому пути, который я уже выбрал для себя сам.

Не было у меня никакого комплекса вины, о котором говорил Холден. Да и откуда бы ему взяться, если я до сих пор не считал себя регрессором? А в чем виноват Алекс Стоун? В том, что не остановил Визерса? Так его невозможно было остановить. В смерти Азима, в криоамнезии Киры? Нет, мы все были взрослыми людьми, мы знали, на что шли, знали о риске…

Тогда почему меня так тянуло отправиться на Кридон?

Наверное, я чувствовал, что так будет правильнее всего. Во время нашего единственного разговора Кридон сравнил меня с пылью. Мне хотелось показать ему, что не стоит недооценивать пыль.

Кленнонцы закапывали своих покойников в землю, и поскольку Риттер перед смертью не выказал особых предпочтений по этому поводу, его похоронили на одном из военных кладбищ Кленнона. Реннер сказал, что это честь для землянина.

Если не считать священника, в последний путь Джека проводили всего трое: я, Реннер и юный энсин Бигс, который пришел сюда скорее из уважения к нам, а не потому, что он хорошо знал покойного.

Священник произнес подобающие случаю слова и поинтересовался, не хочет ли кто-нибудь из нас что-нибудь добавить. Я покачал головой.

– Он был солдатом, – сказал Реннер. – Он заслужил покой.

К стоянке флаеров мы шли в полном молчании.

Мы с адмиралом разместились в салоне, а Бигс уселся за управляющие джойстики и плавно поднял машину в воздух. С высоты кладбище выглядело как одно большое зеленое поле, засеянное белыми прямоугольниками надгробий, и напоминало нестандартной расцветки шахматную доску.

Кленнонцы появляются на свет из пробирок, зато уходят из этого мира по всем правилам.

– Наши кладбища кажутся вам архаизмом? – поинтересовался Реннер, правильно интерпретировав мой взгляд.

– Отчасти.

– Мы чтим традиции, – сказал адмирал. – Солдаты должны знать, что о них будут помнить и после смерти. Даже если кто-то погиб в космосе и не осталось ничего, что можно положить в гроб, мы все равно сооружаем символическое надгробие.

– Так ваша планета со временем превратится в одно большое кладбище, – сказал я.

– На Кленноне хоронят не всех, – поведал Реннер. – Только самых достойных.

– Для тех, кто отправится к скаари, тоже соорудят символические надгробия?

– Вы передумали или желаете обсудить дизайн собственного памятника?

– Не передумал, – сказал я. – Что же касается памятника, то мне все равно, как он будет выглядеть и будет ли он вообще.

Реннер пожал плечами. Очевидно, ему тоже было плевать на собственный памятник.

– Вы знаете, что я лично занимаюсь набором участников экспедиции? – спросил он.

– Знаю. – Всю последнюю неделю Реннер пропадал в генеральном штабе Империи, проводя собеседования с потенциальными камикадзе.

– Я получил результаты вашего медицинского обследования.

– Я в порядке.

– Тесты говорят об обратном. Вы быстро утомляетесь и далеки от пика своей физической формы. Ваш организм изношен. Медики не могут понять, является ли это последствиями неудачного выхода из криостазиса или вызвано чем-то еще.

– Это проблема? – поинтересовался я.

– Возможно.

– Она не помешала вам использовать меня на Леванте.

– Это совсем другое, – сказал Реннер. – Сейчас мы планируем боевую акцию, успех которой может зависеть от любой мелочи.

– Вы хотите оставить меня здесь?

– Не хочу, – покачал головой он.

– И с боевой акцией, которую мы планируем, это никак не связано, – сказал я. – Или я ошибаюсь?

– Я не хочу рисковать, – признался Реннер. – Пока существует хотя бы ничтожная вероятность, что вы можете оказаться Фениксом… я предпочел бы не выпускать вас из поля зрения до…

• Предыдущая
• 48/61
• Следующая