Легион смертников - Скэрроу Саймон - Страница 28

• Предыдущая
• 28/84
• Следующая

— Жаль, что жизнь у него только эта, — пробормотал Макрон. — Которую я намереваюсь у него отнять.

— Командир? — с удивлением переспросил его один из легионеров.

— Что?

— Командир, я не расслышал приказа.

Макрон прокашлялся. В горле пересохло.

— Я сказал, будьте настороже, иначе оглянуться не успеете, как эти ублюдки вам глотки перережут.

Развернувшись, Макрон зашагал обратно к центру деревни.

Катон сидел на краю каменного порога, глядя, как от дамбы несут убитых и раненых. Большинство наткнулись на замаскированные колья, когда Руф приказал идти в атаку. Многие были ранены стрелами. Катон понял, что засада дорого обошлась римлянам. Подошел, хромая, центурион Руф. Он держался рукой за бедро, сквозь пальцы сочилась кровь. Поглядел, как перевязывают раны его легионерам, и двинулся дальше, чтобы доложиться префекту.

Катон отошел в сторону, давая Хамеду возможность осмотреть рану центуриона. Жрец достал фляжку, чтобы промыть ее, а потом вытащил из мешка полоску ткани.

— Что произошло? — спросил Катон.

— Эти ублюдки поставили рядами заточенные колья, от дамбы и до деревни, — ответил командиру Руф. — Спрятали в высокой траве. Мы их не увидели, пока один из наших не напоролся. Дурак, помолчать не мог, а я был в стороне от него и не понял, что происходит. Дал приказ атаковать, пока был хоть какой-то шанс застать врага врасплох… — Он вздрогнул. — И тут мы все напоролись на колья. Я себе сразу же ногу повредил. Когда мы остановились, большинство уже получили ранения. И тогда они начали стрелять из луков.

Руф умолк, качая головой.

— Мы ничего не могли поделать, командир. Некоторые пытались убежать из-под обстрела и напоролись на другие колья. Я приказал ребятам оставаться на месте и прикрыться щитами как можно лучше. Решил, что надо подождать, пока они не перестанут стрелять, и тогда попытаться обойти колья.

Катон нахмурился. Он недооценил Аякса. Но Руф ошибочно истолковал его выражение лица.

— Я больше ничего не мог поделать, командир, клянусь.

— Понимаю, — ответил Катон, запуская пальцы в пропотевшие волосы. — Каков результат?

— Восемь убитых и шестнадцать раненых. Трое из которых вряд ли доживут до утра. Восемь раненых — ходячие, остальных придется нести.

Катон поглядел на носки калиг, чтобы скрыть выражение своего лица. Он сам отправил солдат в ловушку. Слишком рвался в бой с врагом. Люди погибли из-за него, и ему было стыдно.

— Ладно, — тихо сказал он, собираясь с силами, и поднял взгляд. — Хорошенько позаботься о ране. Потом прикажи обыскать деревню, пусть собирают еду и воду. Пусть ребята поедят и отдохнут. Продолжим преследование с первыми лучами солнца.

— Есть, командир. А что с ранеными? Мы не можем их здесь оставить.

— Я выделю отряд, который будет нести их следом за нами. Хамед поможет с лечением. Вот и всё, Руф.

Это было вежливой формой спровадить его, и Катон чувствовал, что Руф недоволен, когда центурион развернулся и, хромая, пошел к своим легионерам. Префект поглядел на Хамеда.

— Аякс убил всех жителей деревни. Есть ли какие-нибудь ритуалы, которые тебе необходимо провести над погибшими?

— Господин? — переспросил Хамед, непонимающе глядя на Катона.

— Ты жрец. Сделай все необходимое. Когда закончишь, займешься нашими ранеными.

— Да, господин, — ответил Хамед, склоняя голову. — Я вознесу молитвы. На полный похоронный обряд нет времени. Но надо сжечь тела погибших.

— Я думал, у вашего народа принято хоронить в земле.

Хамед неуверенно улыбнулся:

— Это зависит от того, сколько у тебя времени.

— Ладно, тогда скажи Макрону, чтобы он дал тебе в помощь пару человек.

Кивнув, Хамед пошел следом за Руфом к лежащим на земле раненым.

Глядя на легионеров, Катон задумался. Многие ли считают, что в случившемся виноват он? Сколькие затаят на него недовольство и с неохотой пойдут в следующий бой?

Услышав топот калиг, обернулся и увидел массивную фигуру Макрона, движущегося из темноты. Его нельзя было спутать с кем-то еще.

— Часовые расставлены, командир. Я сказал им, чтобы сторожили получше. Не хочу, чтобы на нас внезапно напали. Парни порядком устали, так что я буду делать смену караула почаще.

Катон с трудом улыбнулся.

— Значит, сам-то ты не слишком хорошо отдохнешь, — сказал он.

— Наверное, — пожав плечами, ответил Макрон. — Ничего нового для меня.

— Прошлую ночь ты тоже не спал.

— Да, но мне доводилось бывать в переделках и похуже. Неоднократно. Как и тебе, — ответил Макрон, махнув рукой в его сторону.

— Я думаю, мне этой ночью тоже поспать не особо придется.

— А вот тебе-то отдохнуть надо, — сказал Макрон. — Мне будет спокойнее знать, что ты отдохнул и твой ум будет свеж и остер, когда мы продолжим погоню.

— Зачем? — с горечью спросил Катон. — Чтобы я еще раз привел всех прямиком в засаду?

— В чем дело? — спросил Макрон, нахмурившись и уперев руки в бока. — Ты что, себя в этом винишь?

— Это моя ошибка, Макрон, — ответил Катон, глядя другу в глаза. — Я должен был понять, что Аякс станет ожидать от нас обхода с фланга… и это кончилось большой кровью. Я слишком торопился покончить с ним и поспешил. Он ждал этого.

— А чего ожидал ты? Он не дурак.

Макрон посмотрел на друга. Так хотелось хоть как-то его утешить.

— Кроме того, я бы сделал то же самое, будь я на твоем месте.

— Не знаю…

— Не возражаешь, я присяду?

— На здоровье.

Макрон расстегнул ремешки и снял тяжелый шлем, вздохнув с облегчением. Сел на порог рядом с Катоном и наклонился вперед, опершись о колени предплечьями. Мгновение молчал, потом поджал губы и заговорил тихо, так, чтобы их никто не услышал:

— Выслушаешь совет? Дружеский?

— Дружеский? — переспросил Катон. — Конечно.

— Хорошо… Знаешь, Катон, ты теперь префект, чтоб тебя. Ты не имеешь права на самоуничижение.

— Самоуничижение? Нет, ты меня не так понял. Это не самоуничижение. Это оценка своих действий. Я неправильно командовал солдатами.

— И что? Ты хочешь понести за это какое-то наказание?

— Я это заслужил, — сознался Катон.

— Чушь. Ты думаешь, ты первый офицер, который совершил ошибку?

— Я не могу назвать это просто ошибкой, — ответил префект, махнув рукой в сторону убитых и раненых. — Я бы сказал, что по моей вине пролилось много крови легионеров.

— Проливать кровь нормально для нашей профессии, — ответил Макрон. — Когда случается бой, солдат убивают и ранят. Иначе не бывает.

— Но если солдаты гибнут без нужды, то их командира следует призвать к ответу.

Центурион недовольно надул щеки.

— Да ну, Катон, я видел, как командиры позорятся куда хлеще. И ты тоже видел. Иногда бой идет по плану, иногда — нет. Враг иногда берет верх, каким бы хорошим ни был командир. Тебе следует с этим смириться.

— Значит, ты согласен, что я подставил солдат?

— Да, ты дал маху, — откровенно ответил Макрон.

— Премного благодарен…

— Катон, я уважаю тебя достаточно, чтобы всегда говорить тебе правду. Если не хочешь ее слышать, так и скажи.

— Прости. Говори дальше.

— Ладно.

Макрон собрался с мыслями.

— Суть в том, что ты отличный офицер. Один из лучших, мне известных. На моих глазах ты прошел путь от оптиона до центуриона и префекта. И, бьюсь об заклад, ты на этом не остановишься. У тебя для этого есть и ум, и отвага. Пусть ты выглядишь как тощий зассанец, на самом деле ты тверд, как старая калига. Тебе одного не хватает… — Макрон задумался, подбирая слова. — Не опыта, этого у тебя предостаточно, не спорю. Нет, чего-то другого… может, трезвой оценки. Чувства, которое вырабатывается долгой службой. Легионер видит, что стратеги иногда правы, а иногда ошибаются. Может, у тебя до сих пор все было слишком успешно. Ты получал повышения раньше, чем успевал выработать соответствующее отношение к своим постам, вот что я хочу сказать. Теперь ты должен понять, что не ошибается тот, кто ничего не делает. Без этого не бывает. Солдат должен уметь пережить ошибку, это не менее важно, чем то, как он воспринимает свой успех.

• Предыдущая
• 28/84
• Следующая