Охота на изюбря - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 110

• Предыдущая
• 110/124
• Следующая

Арбатов приветливо поздоровался с Димой. Председатель правления банка был вообще очень приятный в обращении человек, как и большинство профессиональных негодяев, и Дима Неклясов, при всей своей опытности, не заметил брезгливого интереса, прятавшегося где-то в глубине никелированных зрачков банкира.

Они сели, и Лучков сжато и ясно начал рассказывать, что творится на комбинате и о долге в пятьсот миллионов долларов.

– Как ты думаешь, что хочет Извольский?

Неклясов пожал плечами.

– Отравленная пилюля.[11] Он знает, что проиграет иск, и хочет обобрать завод до нитки. Полностью лишить его какой-либо привлекательности.

– Я же говорил, – сказал торжествующе Лучков, – все эти его вопли насчет того, какой он бессеребренник, гроша ломаного не стоят. Нашелся охотник корчить из себя Билла Гейтса и Зюганова в одном лице…

– Однако если бы он хотел просто угробить завод, – резко возразил Арбатов, – он бы просто не платил энергетикам и не платил рабочим. А он расплачивается со всеми. Да что расплачивается – там зама у энергетиков чуть не убили, когда он лишнее с комбината потребовал! На заводе нет долгов, кроме долгов «Металлургу».

И в этот момент Дима Неклясов понял. Черт его знает, что тому способствовало – просветленное ли состояние человека, снятого капельницей с винта, или какие-то старые наметки Извольского, совокупленные с привычкой ловить с полуслова мысли шефа. Но только картина того, что случится с заводом, вдруг стала для Димы необычайно ясна.

Неклясов внезапно вытянул голову. Здание дома отдыха было изогнуто подковой, и из окна, возле которого сидел молодой финансист, был виден широкий, гранитом отделанный вход с пятнистыми охранничками у вращающейся стеклянной двери. Неклясов в течение уже нескольких минут видел, как у входа одна за другой останавливались представительские иномарки, иногда с кремлевскими и думскими пропусками, но сейчас он даже привстал, увидев вальяжного человека с круглой, как сыр, головой, вразвалку вылезшего из черного, как кожа эфиопа, «Мерса».

– Вот здорово, – с детской непосредственностью сказал Дима Неклясов, – это что, сегодня такая крутая тусовка будет?

Лучков и Арбатов переглянулись, и Арбатов нейтральным голосом подтвердил:

– Да, собираются кое-какие люди.

Неклясов и так уже сообразил, что глава «Ивеко» приехал в загородный особнячок не ради него.

– А… вы меня познакомите… ну…с этим, – и Неклясов ткнул пальцем за окно в черный «Мерс».

Лучков промолчал, а Арбатов с отеческой улыбкой произнес:

– Дмитрий Сергеич, вы ведь не в лучшем состоянии. Только что из больницы. Полежите в своей комнате, отдохните.

– Мы помним все свои обещания, – сказал Лучков, – но сейчас, когда скандал вокруг АМК у всех на слуху, ваше присутствие внизу нежелательно. Так все-таки, возвращаясь к АМК – какой вы представляете себе стратегию Извольского?

Неклясов скромно опустил глаза.

– Это очевидно. Он хочет обанкротить завод. А что посторонних долгов нет, это тоже естественно. Он не хочет, чтобы вы оказались в совете кредиторов.

– И все? – усмехнулся Арбатов.

– Чего же больше? – удивился молодой финансист, – если комбинат банкрот, то им управляют не акционеры, а кредиторы. Будь у вас хоть сто процентов акций, вы будете только сидеть рядом и лягзать зубами.

– Банкротство – это очень опасное оружие, Дмитрий Сергеич. Теоретически Вячеслав Извольский может обанкротить свой собственный комбинат хоть завтра. Но ведь беда в том, что ему для этого придется обращаться в арбитражный суд. А в арбитражном суде судья может внезапно взять и назначить не Дениса Черягу, который указан в иске, а какого-нибудь другого. И может статься так, что другой временный управляющий в упор не заметит долга перед банком «Металлург», а заметит, к примеру, какой-нибудь миллион рублей, который заводу насчитает налоговая полиция.

– Такое назначение можно оспорить.

Арбатов расхохотался.

– В том-то и дело, что нет. Дело в том, что в арбитражно-процессуальном кодексе прописана процедура обжалования кандидатуры внешнего и конкурсного управляющего. Но вот что касается временного управляющего – он как-то случайно выпал из этого списка. Поэтому назначенного временного управляющего не может сместить никто, не считая, разумеется, киллера.

Дима Неклясов улыбнулся.

– Не думаю, что в Сибири есть знатоки подобных тонкостей.

Они поговорили еще несколько минут, – об отношениях между Черягой и Калягиным и тому подобных вещах, и Арбатов с Лучковым, вежливо распрощавшись, покинули номер. Вскоре они присоединились к парочке министров и вице-премьеру, отмечающим внизу круглую дату – пятилетие со времени образования банка.

Дима Неклясов остался в своей комнате. Он долго сидел у окна, прислушиваясь к еле слышной музыке и шороху голосов. Там, в десяти метрах от него, шумел дивный и блестящий мир, в который он так долго мечтал попасть: люди, за знакомство с которыми он предал сибиряка Извольского и стал на сторону москвичей. Но он был дальше от этого мира, чем любой охранник в камуфляже, любезно отворявший дверь министру, выскользнувшему к машине со шлюхой под мышкой. И он уже никогда в него не попадет. Потому что он знает, что собирается делать Извольский, и он не сказал это тем, кто его так нагло и бесцеремонно кинул.

Заседание областного арбитражного суда по иску компании «Импера» о признании действий регистратора «Ахтарский регистратор» неправомочными было назначено на 25 февраля. По закону от суда первой инстанции до апелляционного суда не может пройти более двух месяцев, но Сунженский арбитражный суд явно на закон плевал: отсрочки следовали одна за другой, потом судья заболела, а потом откочевала в отпуск.

Разумеется, председатель суда мог назначить вести дело другую судью, но опять-таки не назначил, и поэтому с 23-го ноября, – даты, когда областной арбитраж впервые отказал «Импере» в иске, прошло не два месяца, а значительно больше.

За два дня до суда губернатор Дубнов позвонил Извольскому и предложил встретиться. Однако парализованный Извольский, по строжайшему настоянию врачей и службы безопасности, не выходил из дома, а уж о том, чтобы он приехал в областную администрацию, не могло быть и речи. Губернатор, в свою очередь, посчитал ниже собственного достоинства навещать загородную резиденцию скандального гендиректора. В результате на стрелку с губернатором поехал Черяга.

Разговор, состоявшийся между ними, был короткий и недружественный. Губернатор предложил банку «Металлург» уступить некоей фирме, зарегистрированной в соседней области, часть долгов комбината, после чего фирма должна была подать иск о признании АМК банкротом. Губернатор гарантировал рассмотрение дела в трехдневный срок и назначение временным управляющим завода человека, устраивающего обе стороны, то есть и Извольского, и областную администрацию.

– Например, кто-нибудь из моих замов. Или господин Федякин. Можно было бы обговорить даже вашу кандидатуру – вы ведь, Денис Федорович, при всей своей занятости умудрились в последнее время где-то отучиться на соответствующих курсах?

Денис с интересом разглядывал губернатора.

– А что, Александр Семеныч, – сказал он, – вы ведь, помнится, месяц назад что-то об акциях говорили? Двадцать процентов просили, если мне не изменяет память?

– Вот месяц назад надо было и соглашаться, – благодушно кивнул Дубнов, – время ушло, условия стали другие. И я просто обращаю ваше внимание на то, что у вашего комбината всегда найдутся какие-нибудь долги. А не найдутся – придет налоговая полиция и насчитает. И тогда в течение трех дней я обанкрочу ваш комбинат безо всякого вашего участия.

– И провалитесь на следующих выборах.

Губернатор кивнул.

– Именно поэтому я не хочу делать это без вашего участия. Согласитесь, что даже если через три дня суд откажет банку в иске, то Высший арбитражный суд однозначно решит дело в его пользу. В этих условиях мы сможем сказать, что банкротство комбината – это совместная акция области и завода по его спасению.

• Предыдущая
• 110/124
• Следующая