Личный секретарь младшего принца - Чиркова Вера Андреевна - Страница 44

• Предыдущая
• 44/68
• Следующая

— Добрый день, Ингирд, — с привычной вежливостью поздоровалась сеньорита, но улыбнулась так искренне, что собеседник не выдержал делано строгого тона и улыбнулся в ответ, — нигде не скрываюсь, все утро сидела в приемной, а сейчас выдала заказ портнихе и иду в канцелярию.

— Могла бы не торопиться с портнихой, — с затаенной досадой бросил баронет, — отъезд откладывается на несколько дней.

— Почему? — не поверила своим ушам сеньорита.

— Кандирд пообещал своей фаворитке, что возьмет ее с собой, а она объявила, что ей даже до кареты дойти не в чем. Мне очень жаль…

Ингирд с великим удовольствием переложил бы на чьи-нибудь плечи сообщение этой новости Иллире, но считал, что это будет не по-дружески по отношению к принцу, доверить утешение его возлюбленной кому-то постороннему. Разумеется, сообщить секретарю о том, что позорно позволил себя уговорить, обязан был сам Кандирд, но выяснилось, что он пока совершенно не в силах нанести любимой девушке такой удар. Хотя и не признается пока даже самому себе, что его настигло именно то чувство, над которым он столько потешался все эти годы, как над отвергнутым молоком.

— Не понимаю, чего ты извиняешься? — преувеличенно легкомысленно отмахнулась Илли. — Я эту новость еще с утра знаю. А портниха к ней уже пошла, думаю, до завтра подберет сеньоре дорожную одежду, она очень рассудительная и ловкая женщина. Мне другое хотелось у тебя уточнить: когда мне сказали, что мы берем две кареты, я решила, что тоже смогу взять свою служанку, ну эту девушку, Млату. И уже заказала для нее одежду. Как ты думаешь, Кандирд не рассердится?

— Конечно, нет, в такой дальней поездке служанка тебе просто необходима, не сама же ты будешь стирать и мыть обувь, — облегченно выдохнул баронет, разговор оказался намного проще, чем он себе представлял заранее, и остановился, обнаружив, что они уже дошли до двери канцелярии. — Так ты надолго в канцелярию? Мы решили устроить сегодня обед в беседке над рекой, когда Канд не имеет возможности проехать с утра пару лиг на лошади, его нужно хоть на несколько часов увести из дома. Я мог бы за тобой зайти.

— Не получится, нам нужно закончить отчет, там еще много сомнительных мест, — решительно отказалась девушка, едва представив себе этот семейный выход на природу. Ведь ясно, что Ингирд с Седриком тоже обязательно возьмут своих фавориток.

— Тогда встретимся за ужином, — легко согласился сеньор и, весело насвистывая, скрылся за углом, чтобы почти тотчас же воровато оглянуться.

Однако, к его великому разочарованию, сеньориты секретаря в коридоре уже не было, лишь дверь канцелярии хлопнула. И это значило, что вовсе не собирается Илли мучиться от ревности и зависти к фаворитке и тайком глотать слезы, а все каверзные планы баронета по пробуждению у нее нежных чувств к сходящему с ума от раскаянья принцу пока так и останутся лишь планами.

В канцелярии Илли просидела так долго, что не выдержала Млата.

— Сеньорита Иллира, вам куда обед подавать? — девушка стояла в дверях с самым неуступчивым видом.

— Ох, пресветлые духи, — ахнула сеньорита секретарь, взглянув на массивные напольные часы с начищенным медным маятником, — как мы тут заработались! Извините, сеньоры, я чуть не оставила вас без обеда. Позвольте поинтересоваться, сеньор Зарбинс, куда вы ходите на обед?

— Чаще всего в столовую для прислуги, — по-доброму улыбнулся начальник канцелярии, по заслугам оценивший увлеченность девушки работой, — нам не до долгих церемоний. Может быть, и вы с нами?

— Отставить! — В дверях стоял интригующе загадочный капитан Гарстен с букетом из полевых колокольчиков в руках. — Сеньорита секретарь, позвольте вас похитить… на время обеда.

— Позволяю, — искренне обрадовалась Илли, у нее появилось к капитану заманчивое предложение. — А куда мы пойдем?

— С каких это пор коварные похитители честно сообщают похищенным сеньоритам, куда именно намерены их увлечь?! — таинственно ухмыльнулся Гарстен, вручая девушке букет, и подмигнул начальнику канцелярии. — Если мы немного задержимся, тревоги не поднимать.

— Да мы-то поднимать не будем, — насмешливо фыркнул себе под нос наблюдательный придворный, провожая их взглядом, — но вот если проведает его высочество… то тревогу придется поднимать тебе, дружище.

— Сюда, — капитан, проведший державшуюся за его локоток сеньориту через холл и парадную лестницу под заинтересованными взглядами толпы снующих по делам слуг и придворных, свернул в сторону гостевых покоев.

— Уж не ведете ли вы меня в собственную гостиную? — попыталась угадать неимоверно довольная его маневрами Иллира. Капитан за пять минут нанес по сплетникам такой сокрушительный удар, какого ей не под силу было причинить при всем своем желании и за пять дней.

— Мимо, — самодовольно ухмыльнулся капитан, — моя комната в казарме, рядом с комнатами моих воинов. Я покажу вам это здание… позже. А сейчас мы идем намного выше.

Насколько это — намного, Иллира поняла только в тот момент, когда начала нескончаемый подъем по винтовой лестнице.

Теперь она догадалась, куда они идут, но ни признаваться, ни отступать не желала. Самая высокая башня дворца, ловко встроенная в его центральную часть, привлекла внимание девушки еще на первой прогулке своей ажурной вычурностью и необычностью.

В первую очередь эта необычность касалась формы, башня была восьмигранная, и каждая ее грань постепенно смещалась вправо, закручиваясь кверху все сужающимся, как праздничная свеча, конусом. И потому казалось, что стрельчатые высокие окна, открывающиеся на обрамленные белыми, как кружево, легкими решетками, балкончики, прорезаны неправильно, наискосок. Шпиль с флюгером венчал золотящуюся в солнечных лучах кровлю башни, казалось, едва державшуюся на тоненьких, невероятно хрупких колоннах.

И вот именно сюда, к этим колоннам, и привел девушку хитроумный капитан, и пока она гуляла по галерее, которую окружали эти не такие уж и хрупкие при ближайшем рассмотрении колонны, Гарстен распахнул двери находящейся посредине небольшой, но уютной комнатки и раздернул занавеси на всех семи окнах.

— Прошу! Сначала обед, а потом экскурсия по галерее, иначе вас, сеньорита, унесет ветром.

— И вы туда же, Гарстен, — проходя в комнатку, где посредине стоял накрытый к обеду стол, вздохнула Илли, — никто меня не утащит… никакой ветер. Но спасибо за сюрприз, тут очень красиво, хотя мне жаль слуг, которым пришлось таскать сюда еду.

— Это были не слуги, а мои воины… из тех, кто провинился, — весело признался капитан, накладывая на тарелку сеньориты замечательно пахнущее рагу, в котором помимо прочих компонентов угадывались грибы, кусочки мяса и молодые мелкие картофелины, явно привезенные с юга, — слуг я в планы таких мероприятий не посвящаю.

— Интересно, что же вам так срочно потребовалось от меня, что вы устроили такой необычный обед?! — меньше чем через час пробормотала Илли, пресыщенно отодвигая вазочку с недоеденным мороженым. — Только честно?!

— Я помню… вы как-то уже переходили в разговоре со мной на «ты»?! — задумчиво взглянул на девушку капитан. — Или… я слишком нахален?

— Смотря для чего это вам нужно. Если вы желаете признать меня другом, как принц и Ингирд, то я с удовольствием буду говорить вам «ты».

— А ты искренне веришь, что принц признал тебя другом?! — насмешливо удивился капитан.

— Верю. Хотя допускаю, что он втайне надеется… назвать меня не просто другом, но позволить ему это вовсе не намерена, — твердо сообщила девушка и с досадой отложила ложечку. — Это и был твой вопрос?

— Нет… хотя не могу не признать, что он связан с принцем. Можешь ли ты честно сказать… какие чувства испытываешь по отношению к его высочеству?!

— Дружбу, уважение, восхищение его мужественностью… ведь он шел с вывихнутой ногой по камням и не позволил мне подставить плечо… — не задумываясь, сообщила Илли. — Но зачем тебе это… или не тебе?!

— Любой другой сеньорите я не стал бы отвечать… — поднял честные глаза Гарстен, — или соврал бы. Но тебе отвечу… потому что тоже уважаю твое мужество и восхищаюсь смелостью. Да. Не мне. Как ты уже поняла… духовное состояние принца волнует его родителей так же, как и его физическое здоровье… а он сейчас болен. Болен тобой, Илли, и хуже всего то, что болен впервые в жизни. Насколько мне известно, он никогда ни в кого не влюблялся… и теперь страдает сам и может заставить страдать других.

• Предыдущая
• 44/68
• Следующая