Запасной выход - Малышева Анна Витальевна - Страница 27

• Предыдущая
• 27/84
• Следующая

– Почему?

– Несовременно, неаппетитно, – отчеканила Юля. – Весь это нафталин уже никому не нужен! Мало ли что им хотелось играть свой классический рок-н-ролл! Кому хотелось его слушать, скажи на милость?! Кому надо – купят нормальную пластинку. «Роллингов» там или «Битлов», или «Лед Зеппелин». Тем более пиратский диск стоит копейки. Короче, сейчас не время и не место. А эти придурки до последнего на что-то надеялись.

Она вздохнула и потерла колени.

– Холодно, – заметила я.

– Сейчас протопят как следует, – Юля, не вставая, нагнулась к окну и пощупала радиатор. – А на что надеется твой друг, ты не знаешь?

– Понятия не имею, – ответила я. – К тому же мы с ним расстались.

– Из-за группы? – оживилась она.

– Да из-за всего. Так что его удачи и провалы меня уже не волнуют.

– Может, зря ты так? – спросила она. – Вдруг он прославится, денег заработает?

Я пожала плечами, продолжая рассматривать плакаты. Ими были украшены все стены студии. Мне было приятно, что я знаю практически все группы на этих плакатах, хотя… Какое это имело сейчас значение? Ведь Женя меня не экзаменовал. Я снова вспомнила эти наши смешные экзамены. И то, как он натаскивал меня в истории музыки. Как приносил домой новые и старые диски. И как мы лежали рядом на нашем раскладном диване, поставив рядом горящую свечу в рюмке, слушая музыку, сцепив руки. И чем все это кончилось.

– Ксения сказала, что твой приятель связался с какими-то крутыми товарищами, – заметила Юля, видя, что я не отвечаю. – Ты их сама-то видела?

– Да, в их собственной студии, – машинально ответила я.

– А когда это было?

– В тот вечер… – Я слегка запнулась, но вспомнила, что уж этого-то никто не просил скрывать. – Когда погиб Иван.

Юля внимательно на меня взглянула:

– А он тоже был в той студии, верно?

– Иван? Да. Тебе Ксения рассказала?

Она встала и, слегка приподняв крышку люка, прислушалась к тому, что творилось внизу. Оттуда доносились громкие голоса. Говорили все сразу, и понять ничего было нельзя. Девушка плотно закрыла крышку и повернулась ко мне:

– Ксения тут ни при чем. Скажи… Ты ведь не ее близкая подруга, нет?

Я покачала головой. Вопрос был странный, но взгляд, которым он сопровождался – еще непонятнее. Мне показалось, что Юля чего-то боится.

– Дашь слово, что ничего ей не скажешь? – почти шепотом спросила она.

– Хорошо, – в тон ей ответила я. – А что такое?

– Эта версия с проституткой на шоссе – полная фигня! – Юля подошла ко мне, и ее дыхание, пахнущее мятной жвачкой, обдало мне лицо. – Никакой проститутки он не снимал, потому что я ждала его здесь! Понимаешь? Ксении – ни слова! Мне, в общем, все равно, но будет неприятно, если она перестанет со мной здороваться!

Я кивнула, не сводя с нее глаз. Юля высказалась, но было видно, что это смелое признание не облегчило ей душу. Ее мучило что-то еще.

– Мы уже несколько дней назад договорились, что встретимся тут, – сказала она наконец. – Иван хотел позвонить Ксении прямо отсюда и сказать, что заночует у друга. Когда он звонит и предупреждает, она уже не волнуется. Я ждала его тут с половины одиннадцатого. Он так и не приехал, зато позвонил. Ровно в одиннадцать. Я давно уже была здесь и, конечно, разозлилась, что он так опаздывает. А Иван мне сказал, что задержится в студии. Я спросила, какая может быть студия в такое время? А он ответил, что не собирался задерживаться так надолго и даже уехал… А потом вернулся, потому что обдумал одно предложение.

– Предложение? – перебила я. – Чье именно? Ему сделали какое-то предложение в этой студии?

– Да, я так поняла, – кивнула Юля. – Он звонил мне прямо оттуда. Сказал, что приедет в полночь, не раньше. И что, если я не хочу ждать, то могу поступать, как мне угодно.

Она отвернулась и подошла к окну.

– У меня своя машина, – глухо продолжала она. – Конечно, я могла бы плюнуть на все это и вернуться домой. Но мне лень было садиться за руль. На улице был такой ветер, а дом уже прогрелся. Я сидела на кухне до часу ночи и ждала его. Он не приехал и больше не звонил. Потом я разозлилась и отправилась домой. Весь следующий день проспала как убитая. А вечером мне позвонили… Уж не помню, кто, Артур, кажется. И сказали, что он погиб на шоссе.

Она криво прикусила нижнюю губу и замолчала. Потом дернула плечом:

– Так что, какая уж там проститутка на шоссе!

– Почему же ты никому ничего не сказала? – не выдержала я.

– А зачем? – с вызовом спросила она. – Я же понимаю, что случилось на самом деле. Его убил кто-то другой. Может, попутчик. Он мог взять кого-то, чтобы подзаработать. Но попробуй, найди этого попутчика! А девка просто оказалась в нужное время, в нужном месте. Милиция как раз отлавливала их в ту ночь на шоссе. Кто бы его ни убил – Ивана уже не воскресить. А если бы я сказала правду…

Юля с треском распечатала пачку жевательной резинки и, сунув пластинку в рот, небрежно закончила:

– Ивана я уже и так потеряла, а если бы рассказала все, как есть, потеряла бы всех остальных друзей. И пользы от этого – никому. Так что лучше уж молчать.

Снизу донесся громкий голос, повторяющий наши имена. Юля резко повернулась ко мне и поднесла палец к губам:

– Никому, поняла?

– Никому… – скорее машинально повторила я.

В дверцу люка постучали, раздался окрик Артура:

– Вы что там делаете, девицы? Уже все готово, спускайтесь.

Юля открыла крышку, и я увидела руку, ухватившую ее за колено, обтянутое тонким чулком:

– Попалась, Голдэн Леди!

– Пошел ты! – Она тряхнула ногой, пытаясь избавиться от его хватки, но ее буквально утащили вниз. Я спустилась сама. Как я не свалилась на этой крутой лестнице – до сих пор не понимаю. Ступенек я, во всяком случае, под ногами не ощущала.

Я впервые присутствовала на таких своеобразных поминках, как те, что справлялись в этом бревенчатом доме, на краю поселка. Собственно, это были не настоящие поминки, ведь Ивана еще не похоронили… Но общий настрой застолья был именно таков.

Однако никто из ребят не плакал, не припоминал достоинств покойного. Здесь не было ни его жены, ни родственников. Только друзья – и они не собирались изображать безутешную скорбь. Я даже подумала, что они не так уж расстроены, но разве я могла об этом судить? Все вели себя так, будто Иван куда-то уехал, и они ждут его в этом доме, распивая бутылку за бутылкой, беспрестанно ставя диски, зажигая во дворе фейерверки. Артур не соврал – он действительно припас очень эффектные петарды и ракеты, и они оглушительно взрывались над садом. По свежим сугробам пробегали резкие синие тени, снег становился то желтым, то алым, то зеленоватым. Я стояла на крыльце, завернувшись в куртку, и смотрела, как в небе рассыпаются дрожащие огни. Юля больше не разговаривала со мной. Может быть, она уже пожалела о своем признании. Вряд ли ею владел какой-то рассчет, когда она его сделала. Скорее всего, ей просто невыносимо стало молчать, когда она снова оказалась в доме, где в ту ночь ждала Ивана. А я была почти посторонней, и она могла не опасаться, что я кому-то ее выдам. Но если она излила душу и ей стало легче, то мне, напротив, было очень тяжело.

Теперь, как мне казалось, я поняла все. Для Юли в ее рассказе самым важным моментом было, конечно, ее несостоявшееся свидание. Уж конечно, вовсе не какая-то студия, где почему-то задержался Иван. Но для меня… Иван, по ее словам, позвонил ей оттуда в одиннадцать вечера. То есть после того как он расстался со мной, парень снова туда вернулся. А уж потом отправился за город и где-то в дороге встретил свою смерть.

Я вспомнила, как мы с ним встретились в переулке. В студии мне сказали, что Иван давно оттуда ушел. Но тем не менее он никуда не уехал, а сидел в машине, явно чего-то ожидая. Или что-то обдумывая? Какое-то предложение, которое ему сделали в студии? Может быть, он бы никуда и не уехал, а поднялся туда, но мое появление нарушило его планы. Он подвез меня до дома, а затем отправился в обратный путь. Иван явно колебался, как ему поступить.

• Предыдущая
• 27/84
• Следующая