Западня - Малышева Анна Витальевна - Страница 46
- Предыдущая
- 46/92
- Следующая
Ни двадцать третьего, ни двадцать пятого он с Ватутиным не виделся. И вообще, по его словам, они в мае почти не встречались. Плейера тоже припомнить не мог. Зато, услышав про нож, Спартак ненадолго задумался.
— Да, был такой нож, — сказал он в конце концов. — Только кто его принес? Не помню. Не обратил внимания.
— А может, его и не приносили? — предположил Юрий. — Может, это нож Ватутина?
— Может, и так, — кивнул хозяин. — Однако, мне помнится, когда мы за стол сели, ножа не было. Его потом кто-то достал и положил на стол.
— Кто? Вспомните — кто?
Спартак мучительно задумался, закурил для вдохновения, но в конце концов сдался:
— Хоть убейте, не помню! Только знаю, что, когда я водки выпил, ножа на столе еще не было. Я бы его заметил, у него рукоятка яркая. Да там и резать было нечего. А потом Степан поставил рыбу горячего копчения, хлеб, огурцы… Может, тогда и достали нож?
Юрий мучил его еще минут десять, пока не понял — несчастный хозяин сейчас уснет сидя, так и не поужинав.
Тогда он встал, попрощался и оставил телефон Балакирева. Попросил позвонить, если Спартак все-таки вспомнит, кто принес нож.
На первом этаже, возле вахты, он опять столкнулся с Галиной. Она раскраснелась и запыхалась, будто перед этим бежала стометровку Оказалось, женщина и в самом деле только что бегала по всем этажам.
— Ни у кого в комнате нет трех замков! — возбужденно сообщила она Юрию. — Значит, Степан со стороны работу брал. А вы уже уходите? Ну, не забывайте нас, держите в курсе!
И Галина снова куда-то умчалась.
Молодой вдове очень сочувствовали. Деньги на похороны и поминки собрали деловые партнеры Мулевина. Всю организацию похорон взяли на себя пожилые родственницы.
Настя весь этот томительно-жаркий день просидела с детьми в спальне. Она читала им сказку из растрепанной книжки — той самой книжки, которую ей читала в детстве мама.
— Кто сидел на моем стуле и сдвинул его с места? — рычала она, изображая сердитого медведя. — И тогда второй медведь увидел, что его стул тоже сдвинули, и зарычал…
Женщина читала автоматически. Эту сказку она знала наизусть, дети обожали эту книжку. Настя читала на разные голоса, старательно изображая Машу и медведей, и в то же время пыталась думать о своем. И прежде всего о том, как бы уложить детей спать и выйти к гостям. Она так и не посидела за поминальным столом. Неудобно, столько народу пришло… И в самом деле, у мужа оказалось много друзей. А стол получился неплохой, мамы постарались. Сама-то она даже салатика не сделала. И на кладбище не была. Весь день сидела с детьми. Стоило отойти от них хоть на шаг — и поднимался дикий, неуправляемый рев. Дети голосили, как десять Маш и тридцать медведей одновременно.
Хотя она и объяснила старшему сыну, что отец умер, тот ничего не понял. Все время задавал один и тот же вопрос — когда папа приедет? Ему, видно, казалось, что отец тоже где-то отдыхал, что «умер» — это название курорта.
Девочка ничего, конечно, не спрашивала. Но зато отчаянно плакала, не отпускала от себя мать, измучилась сама и измучила всех вокруг. Помогала только сказка, но даже во время чтения лицо малышки то и дело искажала капризная гримаска.
— И тогда медведи пошли в спальню и увидели Машу в маленькой кроватке, — устало, почти не видя текста, произносила Настя. Подняла глаза и увидела, что девочка спит. Колька тоже клевал носом. Она быстро отложила книжку и, не раздевая, уложила сына на свою постель:
— Тихонько, не разбуди сестренку. Спи. Сегодня спишь со мной.
Он даже не сопротивлялся, хотя обычно было такой мукой уложить его в постель! Настя наконец вышла к гостям. Многие уже, собирались разъезжаться. Всего пришло человек тридцать. К вдове сразу стали подходить с соболезнованиями, заодно прощаясь.
— Такое горе… Мы, вам так сочувствуем! Если можем чем-то помочь…
Визитная карточка.
— Я просто не поверил, когда услышал… Что творится, уму непостижимо! Мы ведь с Валерой десять лет знакомы… Жаль, что редко виделись.
Визитная карточка.
— Настенька, ты такая бледная! — жалобно говорила ее лучшая подруга. Точнее, бывшая лучшая подруга.
Когда-то они вместе начинали бизнес, работали вместе с Валерой. Потом Валера женился на Насте, а подруга…
Подруга осталась работать в его компьютерном салоне. И теперь она говорила с Настей чуть-чуть свысока — как работающая женщина с домохозяйкой.
— Неужели вас подчистую ограбили? — сочувственно спрашивала Алиса.
— Все унесли. Все ценное. Спасибо, что мебель не поломали, — нехотя отвечала Настя.
— Ну, так ты мне звони! Я всегда готова помочь! — И подруга ушла, вертя на пальце ключи от машины. Настя знала, что звонить ей не будет. Им не о чем разговаривать. И даже не потому, что Валерий несколько раз переспал с Алисой. Когда Настя об этом узнала, она несколько дней плакала, но потом все-таки утешилась и решила не принимать такие вещи близко к сердцу. Своевременное решение — «таких вещей» было больше чем достаточно. Раньше она так часто плакала из-за выходок мужа, что теперь ей как-то не плакалось. Вспоминалось почему-то самое плохое. Как Валера ей изменял. Как ругался с ее мамой. Как кричал на измученную недосыпом Настю, когда маленькая Лерочка плакала. А плакала девочка постоянно. «Ребенку полтора года, а ревет, как грудная, — отстраненно думала вдова, прощаясь с гостями. — И что мне с ней делать? Надо искать работу, да кому я нужна с двумя детьми… Кадровик услышит — сразу попрощается…»
— Настенька, ты уже говорила со следователем? — обеспокоенно спрашивала полная дама — жена мужниного компаньона. Сегодня она надела черное платье, которое совсем не шло к ее грушевидной фигуре, зато увешалась бриллиантами. Вдова по сравнению с ней выглядела замарашкой — у нее-то не осталось никаких драгоценностей. — Они хоть что-нибудь нашли?
— Ищут, — вежливо отвечала Настя. — Обещают найти. Просили составить список, кому Валера мог открыть дверь. Я вас тоже туда записала.
— Нас с Петей? — встрепенулась дама. — Настенька, нас-то зачем?
— Вы же самые близкие Балерины друзья, — спокойно объяснила вдова. — Если я вас не запишу, это будет подозрительно.
Расстроенная дама даже забыла попрощаться. Она оглянулась на мужа и двинулась к выходу. Настя продолжала прощаться с гостями:
— Спасибо, что Пришли. Спасибо… Спасибо, что не забыли…
Ей уже вручили с десяток визитных карточек. Многих из этих людей Настя видела впервые. Как объяснил Петр, компаньон мужа, все это были его деловые знакомые. Друзей как таковых было немного. Да Настя и не стала бы их называть друзьями. С тех пор как муж стал хорошо зарабатывать, стало очень трудно определить — кто действительно является его другом, а кому Валерий просто нужен.
Напугав жену компаньона (она эту даму всегда недолюбливала), Настя вспомнила о том, что обещала следователю составить список. На самом деле она за это даже не бралась — хватило других хлопот. И теперь она стала задавать отъезжающим гостям один и тот же вопрос — открыл бы им дверь ее покойный муж? Как правило, все отвечали «да». После этого Настя радостно говорила:
— Тогда я и вас занесу в список! Меня следователь просил.
Кто-то пугался, кто-то разводил руками: «Ничего, дескать, не поделаешь, заносите». А один тип (она его пару раз видела у мужа в офисе) минут пять втолковывал Насте, чтобы его в список не вносили, потому что у него совершенно нет времени бегать к следователю и доказывать, что он не верблюд. Неприятный тип даже предпринял осторожную попытку взять назад подаренную визитную карточку, но Настя сделала вид, что не поняла его, и положила карточку в карман.
Одним из последних подошел проститься Петр. Он выглядел встревоженным и усталым, смотрел куда-то поверх Настиной головы. «Может, выпил лишнего?». — подумала девушка и для проформы задала ему тот же вопрос, что и всем.
— Ну конечно, открыл бы, что ты спрашиваешь, — вздохнул Петр и наконец посмотрел ей в глаза. — Настенька, меня одна вещь беспокоит. Ты про пистолет следователю сказала?
- Предыдущая
- 46/92
- Следующая
