Разбитые маски - Малышева Анна Витальевна - Страница 77

• Предыдущая
• 77/78
• Следующая

Проходя мимо кондитерской, я вдруг заметил впереди Ирину. Та шла вверх по переулку с тяжелыми сумками. Помню даже время – пятнадцать минут первого. Я пошел за ней, тогда я все еще не терял надежды договориться о временном возврате денег. И кроме того, теперь я мог ей сообщить кое-что о Виталии. После того, как он поступил с Олей, это было бы только справедливо. Спрашиваете, что я имею в виду? Ирина обязательно попыталась бы найти его и отомстить. Не за Ольгу, разумеется, а за себя. За неуплаченные алименты, например. Да она нашла бы, за что.

Ирина вошла в подъезд, я поднялся за ней на второй этаж, вошел в квартиру. Она сразу прошла на кухню, не замечая меня, потому что очень спешила. Я вошел в комнату, чтобы дать ей время отдышаться, и уже собирался было позвать Ирину, когда услышал хлопанье входной двери. Оказалось, что она ушла! Я и не думал скрываться, куда-то проникать, красть… Вошел без спроса только потому, что боялся – она меня не впустит. Ведь мы стали врагами… Говорю вам, это была шутка! Мне хотелось немного ее наказать, вот и все. И тут я сообразил, как это можно сделать. Ее бы наказало собственное озлобление против нас. Она бы обязательно попалась на приманку!

Я нашел в прихожей перчатки, натянул их. Надо признаться, с трудом, одна даже лопнула по шву, ведь у Ирины маленькие ручки. Потом собрал кое-какие ценные вещи, которые помнил по прежним временам. Деньги нашел случайно и сразу понял, как их можно использовать. Тогда у меня уже возник план. Понимаете, меня взбесило, что она живет так роскошно и при этом отнимает у Оли последнее. Простой шутки было уже недостаточно. Я хотел, чтобы она расплатилась по всем счетам сразу, как – заставляла всю жизнь платить за себя других. Тогда я стал имитировать ограбление, вы хорошо выразились. Куда все это девать, долго думать не пришлось. Я когда-то снял помещение на первом этаже. Оно и сейчас еще пустовало, а ключ был только у меня. Продавать я ничего не собирался, просто хотел подержать там вещи, прежде чем вернуть. Я едва успел перенести вниз телевизор, его забрал последним, ведь воры не могли бы пропустить такую ценность, верно? Было почти половина второго, я боялся, что Оля не дождется меня в ресторане, хотя послал ей туда для компании Камиллу. Мне повезло, я заметил Ирину с дочерью из окна на первом этаже, иначе бы столкнулся с ними в дверях. Пришлось подождать, пока они поднимутся по лестнице. Тогда я быстро ушел. Я очень боялся, что они меня увидят в окно.

Вы спрашиваете, зачем я связал узел с вещами поясом Ольги? Понимаете, это тоже была внезапная идея. Раз уж я решил обставить дело так, чтобы сперва подозрения пали на меня, то нужно было привлечь и Ольгу, создать впечатление, что мы сообщники. Ирина была уверена, что мы любовники, поэтому вы бы не могли допустить, чтобы я так подставил Олю! Вы сами так и сказали: мы с ней не похожи на идиотов. Мне нужно было, чтобы каждый новый факт, каждая улика против нас оборачивалась все большей нелепостью и в конце концов все это пало на Ирину. Я не просто имитировал ограбление, я имитировал такое ограбление, которое провернула бы Ирина, если бы хотела нас таким образом погубить. Я играл наверняка, потому что знал: она обрадуется возможности окончательно нас прикончить. Мне очень хотелось посмотреть на лицо Ирины, когда приканчивать будут ее саму! Извините, я увлекаюсь.

Ольгин пояс случайно оказался у меня в кармане. Я нашел его среди каких-то старых тряпок у нее на квартире. Может быть, я немного фетишист, не знаю. Во всяком случае, тогда я не был уверен, что она согласится выйти за меня замуж, и мне хотелось иметь что-нибудь на память. Что-нибудь, что ей самой уже не нужно. Во всяком случае, вы не можете утверждать, что я и ее ограбил! Я пришел в ресторан и велел Ольге возвращаться домой, ничего не объясняя. Она ушла очень грустная, да и мне было не по себе. Я впервые понял, что наделал, но знаете, вовсе об этом не жалел.

Виталий в тот же день вернулся домой. Я считал, что не по-мужски прятаться у любовницы, честнее сразу развестись и освободить женщину, которая четыре месяца из-за него плакала.

Кое-какие драгоценности я в тот же вечер продал. Мне нужны были деньги, а Ирине все равно, в каком виде все получить обратно. Она вообще боялась носить слишком дорогие украшения, так зачем они ей? На другой день, восемнадцатого, я выждал, когда Ольга и Виталий уйдут из дому, поднялся, отпер дверь ключами, которые она мне дала, и положил в свою сумку браслет и деньги. Те самые шесть тысяч, которые взял из банка, а также почти всю сумму, которую выручил от продажи драгоценностей. Часть в долларах, часть в марках. Я не помню, чтобы оставлял дверь открытой, но, возможно, тогда просто об этом не думал. Все эти дни я был в каком-то странном состоянии… Нет, я не собираюсь доказывать, будто не понимал, что делаю. Вполне понимал, и на ваше снисхождение теперь не рассчитываю. Мне важнее, чтобы вы поняли другое – я за этими деньгами не гнался. Таких, как Ирина, нужно наказывать, а таких, как Оля, – защищать. Вы же сами с ними познакомились и должны со мной согласиться.

Все пошло, как я и ожидал. Ирина сразу сказала, что ограбили ее мы с Олей, и вы явились с обыском. На другой день вызвали меня на допрос. У вас создалось впечатление, что в деньгах я не нуждаюсь, правда? Знаете, только с этой минуты я стал понимать, что шутки окончены. Пока я имел дело с одной Ириной, все выглядело немного по-другому. Тогда все еще можно было бросить, но теперь пришлось бы идти до конца. И я решился. Я знал, что Оля очень несчастна, что ее отношения с мужем окончательно разладились. Я хотел попробовать создать семью. Когда-то такая попытка провалилась, но теперь я стал умнее. И сделал ей предложение.

Вы говорите, что она тоже получила телеграмму с адресом Виталия. Не знаю, спросите лучше у нее. Честно говоря, то, что устроила Камилла с этими телеграммами, ни в какие ворота не лезет. И после этого она еще говорит, что любила его? Это трудно понять. Хотя женщины способны на такую подлость, когда речь идет о любви, что нам даже и не снилось. Ирина ведь тоже любила Виталия, по-своему. А что из этого вышло? Я не утверждаю, что она выбросила его из окна, но вполне могла довести до этого… Я ее хорошо знаю. Вы спрашиваете, не ездил ли я туда? Я даже не знал этого адреса, Константин Петрович. И его смерть была мне вовсе не нужна.

Девочка захотела жить у нас, и ничего удивительного в этом я не вижу. Я всегда относился к ней, как к дочери, потому что своих детей у меня пока нет. Мы поехали забрать ее вещи, и я воспользовался тем, что попал в квартиру, подкинул кое-какие вещи из тех, которые тогда взял. Взял, а не украл – я и дальше буду стоять на этом. Сами видите, никакой прибыли от этой глупости у меня не было, одни неприятности. Ну а потом сами знаете, что было.

Наверное, именно в тот момент мне и нужно было задуматься как следует. Но знаете, почему я продолжал? Из-за Тани! Она возненавидела мать, и без моего участия, можете мне поверить. И когда я видел ее несчастные глаза, я всегда думал, что должен помочь этому ребенку, чем бы мне это ни грозило. И чем бы это ни грозило Ирине, которую к тому моменту мне уже было иногда жаль. Она ведь не понимала, что с ней творится Верующие называют это Божьей карой, но она-то скорее считала, что окончательно сошла с ума. Действительно, в последнее время у меня небольшие сложности с бизнесом. Но это обычное дело, когда пытаешься действовать независимо. К таким трудностям мне не привыкать. Когда-то я даже продал машину, чтобы вложить деньги в дело. Теперь пришлось пожертвовать дачей Квартиру я решил продать вовсе не потому, что остро нуждался в деньгах, просто мне разонравился район. Что касается состояния моего банковского счета, я полагаю, оно тут и вовсе ни при чем.

В сущности, я виноват больше всего перед вами, Константин Петрович. Занял ваше время и силы и, поверьте, об этом очень жалею. Конечно, готов понести наказание. Но только за это. Ведь ограбления, по существу, не было. Ирина все получила обратно, может быть, за исключением каких-то мелочей. Если учесть, что перед этим на нее свалилось ниоткуда шесть тысяч моих кровных долларов, то… Впрочем, теперь мне ее даже жалко. Нет ничего хуже, когда теряешь общий язык с собственным ребенком, а это, боюсь, уже навсегда".

• Предыдущая
• 77/78
• Следующая