Разбитые маски - Малышева Анна Витальевна - Страница 75

• Предыдущая
• 75/78
• Следующая

Придя к такому выводу, Ольга решила попробовать уснуть. Но это удалось ей только через час. Больше всего мешало отсутствие Ильи, тот предпочитал смотреть в соседней комнате телевизор. И хотя они с Таней убавили звук до минимума, Ольга все равно различала каждое слово. Она объясняла такую раздражительную чувствительность расшатанными нервами и потому ни в чем их не упрекала. «И все-таки он мог бы прийти и пожелать мне спокойной ночи, – думала она, закрывая глаза. – Кажется, он очень расстраивается из-за квартиры. Но нельзя же давить на меня так сильно! Я продам квартиру, если будет нужно… Но только мне это совсем не нужно».

На следующее утро Илья объявил, что наступило воскресенье и он предлагает забыть обо всех неприятностях и провести день как можно веселее. Ольга ошалело на него взглянула. Ей давно уже не приходилось делать различий между буднями и выходными.

– Нужно же когда-нибудь развлекаться, – заявил тот.

– Но не сейчас!

– Почему же? Мы с Таней все уже обсудили. – И он дружески привлек к себе девочку. – Она согласна поехать куда-нибудь на природу. Я предлагаю парк.

– Ну разве что в парк, – с сомнением ответила Ольга. Она не пыталась даже имитировать безутешную скорбь по поводу гибели мужа, но присутствие осиротевшей падчерицы ее изрядно смущало. – Может быть, съездим к тебе на дачу? Я там давно не была.

– В другой раз, – быстро ответил Илья. – Это слишком далеко, да и дом запущен.

Ольга вовсе не считала, что дача расположена так уж далеко, но раз хозяин отказывался… Она подумала, что он стал до неприличия негостеприимен, уточнила, какой парк имеется в виду, и пошла делать бутерброды. По давнишней привычке экономить она никогда не покупала ничего в общественных местах. Илья ее снова остановил:

– Пообедаем в каком-нибудь кафе, все трое. Танечка, нет возражений?

Девочка была в восторге. Она призналась, что еще ни разу в жизни не была в настоящем ресторане.

Камилла уже третий час изнывала от жары за своим рабочим столом, когда в распахнутой двери мелькнула женская фигура. В этом не было ничего необычного – женщин в их фирме работало предостаточно. Но эти длинные волосы медового цвета, характерная шаркающая походка и мягкие туфли на низких каблуках.. Не веря своим глазам, женщина высунулась из кабинета.

– Катя?! Быть не может! Ты же в отпуске! Та быстро обернулась. Девушка вовсе не выглядела отдохнувшей, а бледное, чуть загорелое лицо наводило на мысли о московской улице, а не о крымском пляже.

– Да вот вернулись, – слабо улыбнулась она. – Наверное, я чем-то отравилась там, на юге. Решила, раз отпуск пропадает, лучше сейчас поработать и сделать вторую попытку осенью.

– Когда же вы приехали?

– Вчера. – Та неожиданно оживилась. – Знаете, такое странное приключение! Моя квартирантка сказала, что меня искал какой-то следователь, просил позвонить. Я думала, розыгрыш, а это правда!

Камилла хотела спросить, выполнила ли Катя эту просьбу, но сдержалась. У нее вовсе не было чувства совершающейся катастрофы. Последний раз она испытала его, узнав о смерти Виталия, и с тех пор удивлялась тому, как мало ее трогало все остальное.

– И знаете, о чем он меня спросил, когда я позвонила сегодня утром? – торжественно сказала Катя. – Ну, угадайте!

– Да и гадать нечего. Он спросил, со скольких до скольких ты оформляла русаковские договора семнадцатого числа, – хладнокровно ответила Камилла. И, улыбнувшись одним уголком рта, уж очень комично выглядела растерянная Катя, закончила:

– А ты сказала, что никаких договоров не оформляла.

– Я… – запнулась та. – Нет, не так.

– А что же ты еще могла сказать?

– Ну, я вспомнила, как вы меня просили оформить договора задним числом… Понимаете, меня все это как-то беспокоило. Короче, я сказала, что точного времени не помню.

Камилла нахмурилась:

– То есть ты хочешь сказать, что соврала? Ты не отрицала, что видела Русакова? Катя виновато улыбалась:

– Я сперва решила посоветоваться с вами, что отвечать. Ну, я же не знала, о чем меня спросят, а то бы не стала звонить спозаранку. Думала, вдруг это касается меня лично и надо спешить… Я сделала что-то не так?

– Так, очень даже так, – успокоила ее Камилла. Она уже успела собраться с мыслями. Такой неожиданный подарок судьбы вполне ее устраивал, но радости она по-прежнему не чувствовала, как до этого не испытала настоящего страха. – Позвони ему еще раз и скажи, что Русаков был у тебя примерно с двенадцати до часу или даже чуть дольше. За мной коньяк!

Катя замахала руками:

– Какой там коньяк, Камилла Рахметовна, у меня желудок не в порядке!

– Муж выпьет, – отрезала та. – Он какой предпочитает, французский, армянский?

И, не дожидаясь вопроса, который явно вертелся у Кати на языке, пояснила, что та оказала большую услугу хорошему человеку. Дело в том, что у Русакова возникли небольшие проблемы с бизнесом, не имеющие никакого отношения к их конторе, тут Катя может быть совершенно спокойна. Но так или иначе, ему срочно понадобилось отчитываться в том, где он проводил обеденное время семнадцатого июня.

Катю эти расплывчатые объяснения вполне удовлетворили. Камилле даже показалось, что та ничего не желает знать. Возможно, это произошло лишь потому, что девушка ослабла от болезни.

– Да, я ездил с ним в банк, – вяло сказал молодой адвокат, при взгляде на которого Ольгу непременно пробрала бы дрожь. Но на этот раз с ним общался Самохин, да и то по настоянию нового защитника Ирины. Потеряв прежнего, она немедленно сориентировалась и наняла самого лучшего, какого только позволили ее финансы.

Впрочем, состояние ее денежных ресурсов для всех являлось тайной. Ирина утверждала, что по-прежнему является потерпевшей стороной. Считал ли так ее новый адвокат, было неизвестно, однако он принялся отрабатывать свой гонорар, цепляясь за малейшие подробности дела.

– Он сам велел, чтобы я поехал, – сказал парень. – Снял деньги со счета, закрыл его, и мы сразу вернулись.

– Постойте-ка, – перебил его адвокат Ирины, в присутствии которого происходил разговор. – Почему он закрыл счет?

– Потому что там уже ничего не было, – так же равнодушно ответил парень.

– То есть? Он полностью ликвидировал счет, чтобы снять с него шесть тысяч долларов?

– Ну нет, там было меньше шести. Остальное он доложил из кармана. Мы взяли справку о подлинности купюр и вернулись… – Парень наконец проснулся. – Только не говорите, что Ирина Юрьевна объявила их фальшивыми! Я затем туда и ездил, чтобы она потом не утверждала, что купюры по дороге переменили!

Парня заверили, что деньги были настоящие, и отпустили. Он ушел, волоча ноги.

– За что такие типы деньги дерут! Явно купил диплом. Как же так, Константин Петрович? Русаков утверждал, что у него была при себе наличка. Оказывается, ему пришлось закрыть счет, чтобы набрать нужную сумму?

– Да оставьте вы в покое Русакова, – отмахнулся следователь. – Я и сам сперва думал об этом банковском счете, но потом бросил. У него все в порядке. Чистое алиби, и не подкопаешься. Счет мог закрыть потому, что не доверял больше банку.

– Ну не знаю, банк-то солидный, – протянул адвокат. – Все равно, зачем терять время и мотаться по городу, когда можно вытащить из кармана деньги и расплатиться сразу? Я его проверю, у меня есть возможности. Иногда приходится расследовать дело самим…

Самохин сказал, что тот может делать что угодно, главное – не мешать следствию Но лучше бы ему уговорить свою клиентку, чтобы та позаботилась о своем алиби. Ирина до сих пор не могла представить каких-либо вразумительных свидетельств в свою пользу, а только нервничала, злилась и часто плакала. У нее появился новый конек. «Если я украла у себя телевизор, то где он? Ну где? – приставала она к Самохину. – Куда я его задевала? Это не кольца, не картины! Он большой и тяжелый! Если я его вывезла, то у меня должны быть сообщники!»

• Предыдущая
• 75/78
• Следующая