Елена Рерих. Путь к Посвящению - Ковалева Наталья Владимировна - Страница 20

Младший сын, Святослав (по-домашнему – Светик), также с ранних лет проявил разносторонние интересы и дарования, прежде всего – несомненные способности к рисованию. Кроме того, мальчик с детских лет отличался особой любовью к природе, его интересовали животные и птицы, растения и минералы. Не обходилось, конечно, и без забавных проявлений любви маленького натуралиста к «братьям нашим меньшим». В одном из писем мужу, находившемуся тогда в отъезде, Елена Ивановна сообщала: «Светкина любовь ко всему живому простирается и на дождевых червей, улиток и прочих мерзостей. Набрал этой гадости целую массу, все ведерки и банки заняты этой коллекцией, и не позволяет выбрасывать, приходится делать это потихоньку»[111].

Впрочем, своей любовью ко всему живому малыш явно повторял свою маму: как уже говорилось, сама Елена Ивановна в детские годы тоже проявляла особую любовь ко всем живым существам, оказывая покровительство старым, больным или увечным животным и птицам, которые обычных людей могли, вероятно, только оттолкнуть своим видом.

Сам Святослав Николаевич впоследствии вспоминал о том, как его с братом детские увлечения развивались и поддерживались Еленой Ивановной: «Моя Матушка, которая тоже была замечательной женщиной, женой, матерью, очень мудро с самого начала руководила нашей жизнью и следила за нашими интересами, порывами и чувствами. Она никогда не настаивала ни на чем, никогда не старалась как-то нас убедить в чем-то, но она всегда ставила на нашем пути именно то, что нам было нужно. Мой брат с самых ранних лет интересовался историей, поэтому она бережно собирала для него книги, которые бы ему помогли, были интересны, и вместе с ним ходила по музеям, учреждениям, которые могли как-то его направить. Юрий Николаевич, мой брат, интересовался вначале Египтом, одновременно и Центральной Азией. И этот интерес у него остался на всю жизнь и помог ему во многих экспедициях в самой Азии.

У меня рано пробудился интерес к естественным наукам. Я очень интересовался орнитологией, зоологией. Елена Ивановна доставала мне все нужные книги, которые только могла найти. Она покупала нам чучела птиц, собирала для нас коллекции насекомых, жуков. Кроме того, меня привлекали красивые камни, минералогия. Она тоже собирала для меня всевозможные уральские и другие камни.

Таким образом, наш маленький мир тогда был насыщен замечательными впечатлениями. Перед нашими глазами раскрывался новый и богатый мир.

Мы всегда присутствовали при всех разговорах Николая Константиновича, Елены Ивановны, слушали все, что они говорили. Это имело большое влияние на нас»[112].

Важнейшей чертой, которую Елена Ивановна и Николай Константинович целенаправленно воспитывали в своих сыновьях, было трудолюбие. Родители с детства приучали братьев к дисциплине и самому разнообразному труду – и интеллектуальному, и физическому.

На лето Елена Ивановна с мальчиками переезжала в имение, и там на огороде у Юрика и Светика были свои грядки. Мальчики выращивали шпинат, редиску, укроп, подсолнухи, морковь, салат.

В письмах Елены Ивановны можно найти интересные замечания и о религиозном воспитании ее сыновей. Как и все интеллигентные, мыслящие люди России, Рерихи не могли не видеть, что нравственный и образовательный уровень подавляющего большинства современных им служителей церкви был довольно далек от совершенства. Этот общеизвестный в России факт был отражен и в литературе, и в живописи (известные всем картины Перова «Чаепитие в Мытищах», «Сельский крестный ход на Пасху» достаточно красноречиво показывают истинные нравы значительного числа священнослужителей той эпохи).

Однако Елена Ивановна проводила четкую грань между представителями церкви и изначальными заветами православного христианства, высоконравственные основы которого, по ее собственному признанию, были ей очень близки. Одной из своих корреспонденток Елена Ивановна писала: «Как вы, может быть, помните, я всегда держалась довольно далеко от церкви и ее представителей именно из-за желания охранить в своих сыновьях уважение к своей религии до тех пор, пока сознание их достаточно окрепнет и они уже вполне зрело смогут оценить то прекрасное, что заключается в ней, и в то же время спокойно смотреть на отрицательные проявления ее. Именно без того, чтобы последнее пагубно отразилось на их отношении к религии вообще. И считаю, что в этом я преуспела, ибо оба мои сына глубоко религиозны и носят в духе свою церковь»[113].

Утверждение Елены Ивановны о религиозности ее сыновей не было только словами: люди, знавшие Юрия Николаевича Рериха, вспоминали, что уже после своего возвращения на родину в годы хрущевской «оттепели» Ю.Н. Рерих, в отличие от всех остальных своих коллег – ученых, не боялся посещать церковь. Вот фрагмент воспоминаний о Ю.Н. Рерихе художницы Илзе Рудзите, дочери председателя рижского Рериховского общества Рихарда Рудзитиса: «Надо отметить, что вся семья Рерихов, как семья по-настоящему русская, была глубоко православной.

Мне говорили сестры Богдановы[114], что Юрий Николаевич всю жизнь носил крест и соблюдал обряды, когда посещал церковь, – крестился, ставил свечи… Много раз ездил в Троице-Сергиеву Лавру, и помню, как он с радостью делился с нами своими впечатлениями: “Храм Святой Троицы великолепный, хор звучал мощно, было много молодежи и солдат”. Потому и не удивительно, что он сказал после Пасхи: “Вопрос о новой духовной церкви кардинальный, исключительной важности”. Отмечал, что многие православные священники, с которыми он встречался, ничем не интересуются; деятельность Николая Константиновича тоже не интересует их. От православной Пасхи остались лишь яйца да куличи, потерян внутренний смысл. И все же, по словам Юрия Николаевича, ему встречались и священники высокого духовного сознания»[115].

Младший сын Рерихов, Святослав Николаевич, до конца своих дней живший в Индии, завещал похоронить себя по православному обычаю.

Такова правда об отношении Рерихов и их сыновей к православной вере – в противовес клевете иных современных «пропагандистов»[116].

Завершая рассмотрение данной темы, хочется особо подчеркнуть еще одно обстоятельство. Не стоит думать, что для Елены Ивановны, как представительницы аристократической семьи, воспитание детей было делом легким в силу того, что у ее сыновей были гувернантки и домашние учителя. Есть некая закономерность в процессе воспитания: давно уже замечено, что наиболее одаренные, талантливые дети, как правило, обладают сложными характерами. В нашу эпоху эта закономерность, как уже говорилось, проявилась в явлении так называемых детей индиго, часто отличающихся не только необычной одаренностью, но и сложными характерами. Судя по всему, подобное явление имело место и в отношении сыновей Рерихов. Во всяком случае, в последние годы жизни Елена Ивановна так писала о своих сыновьях одной из последовательниц Учения:

«Вы спрашиваете, каковы мои сыновья? Могу сказать – с самого детства они были моей радостью и гордостью. Оба необыкновенно даровиты, талантливы, но каждый идет своим путем. <…> Оба в силу даровитости – трудные. Оба большие труженики»[117].

Так что Елене Ивановне достались замечательные по своим духовным и интеллектуальным качествам, но достаточно сложные в педагогическом плане души. И только она, при ее любви и доброте, душевной чуткости и тактичности, смогла решить нелегкую педагогическую задачу – с одной стороны, помочь каждому ребенку выявить свою индивидуальность, не подавляя ее родительской волей, а с другой – привить детям дисциплинированность, чувство ответственности, трудолюбие.