Медный король - Дяченко Марина и Сергей - Страница 56

• Предыдущая
• 56/113
• Следующая

Маму укусила белка много лет назад. Она сама стала белкой; где она?

Он поднял голову. В темных кронах понемногу разгорались светлячки.

Лукс развел большой костер в стороне от погибшего поселка. Зарево пробивалось между стволами. Он хочет, чтобы я увидел огонь издалека, подумал Развияр и улыбнулся.

Когда он вошел в круг света, девушка и зверуин о чем-то тихо говорили. Яска, хоть сидела спиной, почуяла Развияра первая и встревоженно обернулась.

Он подошел, улыбнулся, опустился на колени. Поцеловал ее перепачканную золой руку:

– Спасибо. Ты нашла для меня… очень ценное.

– Не за что, – Яска, удивленная, всматривалась в его лицо. – Я… а где она? Где эта белка?

– Не знаю, – сказал Развияр. – Если бы знать.

– Развияр?

– Не думай, что я сошел с ума от горя, – он сел рядом. – Все, что здесь случилось, закончилось много лет назад.

Яска и Лукс переглянулись.

– У тебя такие глаза, – тихо сказала девушка, – будто ты счастлив.

– Я счастлив, – он погладил ее по голове. – Я твердо знаю, чего хочу. Что могу. И что надо теперь делать.

Девушка и зверуин смотрели, не решаясь прервать его.

– Яска, – он нежно сжал ее ладонь. – Я хочу сказать тебе одну вещь. В клане нагоров, чьи обычаи мы с Луксом соблюдаем, жена всадника становится женой его брата. Ты стала моей женой, а значит, принадлежишь теперь и Луксу.

Зверуин выпрямился. Его смуглые щеки побледнели. Он нервно облизнул губы.

– Как? – тихо спросила Яска.

– По древнему закону, – мягко сказал Развияр. – Я люблю тебя и повелеваю тобой. Сегодня ты будешь принадлежать Луксу – это его ночь.

– Развияр, – сказала она еле слышным, дрожащим голосом.

Он кивнул, успокаивающе улыбнулся:

– Да. Все будет хорошо. Слово всадника.

Лукс подался вперед. Припал к земле у ног Яски, обнял ее колени. Посмотрел снизу вверх влажными, горящими глазами:

– Я люблю тебя. Не бойся меня. Я… умею быть таким нежным, что ты удивишься.

Развияр встал и отошел. Яска посмотрела на него поверх лохматой головы зверуина. Лукс смеялся, целовал ее ладони и что-то говорил, а она смотрела на Развияра остановившимся, лихорадочным взглядом.

Он проглотил комок. Страшно захотелось крикнуть: нет, я передумал! Моя!

– Верь мне, – сказал он шепотом, будто преодолевая внезапную боль. – Так надо.

Имперский патруль, опустившийся на дальней границе неподалеку от города Пузатый Бор, попал в засаду.

Маг, арбалетчик и зверуин напали внезапно, когда стражники расположились у недостроенной заставы, чтобы отдохнуть и перекусить. Если бы костер разложили внутри заставы, как предлагал вначале щербатый Варник, – успели бы поджечь дымовуху, выпустить столб красного дыма, призывая на помощь. Под защитой стен, отстреливаясь из бойниц, дождались бы подмоги. Но внутри недостроенного здания было темно и сыро, воняло плесенью, в то время как на лужайке у реки так заманчиво зеленела травка; щербатого не послушали и поплатились за это сполна.

Варника нападавшие убили первым – стрелой в лоб. Предводителя, Кроху, оглушил из засады маг. Третий, прыщавый Замай, оказался один с мечом против зверуина и стрелка, в то время как его собственный арбалет лежал далеко на траве, под трупом щербатого. Атака была такой молниеносной и бесшумной, что дура-крылама, пившая воду ниже по ручью, даже не всполошилась.

– Клади меч на траву.

Толстый Кроха лежал на спине, выпучив глаза, не в силах пошевелиться. Замай чувствовал, как льется пот под рубашкой и кольчугой. Кольчуги они оставили на плечах, вот молодцы, а шлемы – сняли…

Меч выскользнул из пальцев. Подошел зверуин и связал Замаю руки за спиной. Велел сесть и связал ноги. Это был молодой еще, но очень рослый и мускулистый зверуин с полосатой шкурой, иссеченной тонкими шрамами, в добротной кожаной куртке с перевязью для двух коротких клинков. Его волосы, выгоревшие на солнце почти добела, были стянуты на затылке в короткую косу.

Поодаль стоял, ожидая, стрелок в тонком черном плаще до пят. Под плащом виднелась куртка, перетянутая ремнями, кожаные штаны и высокие сапоги. На боку у него был колчан, в правой руке – взведенный арбалет, за спиной – рукоятка длинного меча. Замай вгляделся в его лицо, и пот по спине под рубахой потек вдвое быстрее: стрелок был гекса-полукровка.

Тот самый, застучало в висках. Тот самый. А мы сели здесь есть и пить… Мы, имперские стражники, будь проклят Кроха, он начальник, он отвечает…

Из-за замшелого камня вышла и остановилась рядом с гекса высокая тощая девушка, коротко и неровно подстриженная, с непокрытой головой. На ней был такой же черный плащ поверх сиреневого крестьянского платья. На тонком пальце темнел перстень, целиком вырезанный из дерева. Волшебница, подумал Замай, теряя всякую надежду. Живым не оставят.

– Ты же понимаешь, живыми мы вас не выпустим, – мягко сказал гекса.

Замай коротко кивнул – дернул головой.

– Это не повод для грусти, – гекса улыбнулся. – Ведь можно умереть легко и даже приятно.

– Приятно – это ты… слишком, – сказал Замай, глядя, как парализованный Кроха пускает пузыри.

– Твой друг все слышит и понимает, только не может пошевелиться, – сказал гекса. – Не сговоримся с тобой – он будет в запасе.

Кроха захрипел. Замай отвел взгляд; к подолу волшебницы пристали сухие травинки, из-под платья виднелись мужские сапоги. Это за ней, соплячкой, гонялись патрули над Стрелкой, и над Бором, и над самой Черной Бучей. Ее якобы видели то там, то здесь, то вообще на Осьем Носу. Из-за нее были смещены, а то и казнены уважаемые, могущественные люди, приближенные самого Императора. Это ее давно мечтал захватить Замай: светлые перспективы тогда мерещилась ему. Карьера, служба в Столице, женитьба на Гвен…

Он еще молод, самый молодой в патруле. Он так молод, не успел ничего, и уже не успеет; Замай посмотрел прямо в глаза гекса, но не смог выдержать его взгляд и потупился.

– Все равно вас накроют, – сказал с тоской. – На службе у Императора десятки магов. Тысячи стрелков. Вы умрете.

– Все умрут, – сказала девушка-маг. У нее был хрипловатый, мальчишечий голос.

Но не сейчас, мысленно взмолился Замай.

Гекса подошел. Чуть коснулся сапогом щеки начальника. Кроха забулькал; гекса оставил его, сел напротив Замая на мягкую, упругую травку:

– Не вздумай врать, ладно? Мы узнаем, если ты соврешь.

Замай тяжело дышал. Приходилось завидовать Варнику: тот умер, не успев познать ни позора, ни страха, даже не поняв, от чего умирает.

– Куда летим? – небрежно спросил гекса.

Замай облизнул губы. Зверуин, улегшись на траву полосатым животом, помешивал варево в кипящем котле; пятью минутами раньше кашеварил Варник.

Гекса прикрыл глаза. Замай еще раз глянул на него – и потупился, будто обжегшись.

– Как обычно, – сказал, ненавидя себя за торопливость в голосе. – Патрулируем… дальние границы.

– Не самая почетная работа, правда?

– Лучше, чем… многие.

– Приказы?

Замай коротко глянул на волшебницу.

– Вас ищут. Особенно ее. А после того, как вы… нас… Здесь неба не станет видно от крыльев.

– Кстати, о крыльях. Как управлять птицей?

– Долго учиться, – Замай жалко улыбнулся. – Вы ее… не удержите. А зверуина она вообще на пять шагов не подпустит.

Гекса глянул на волшебницу. Та кивнула.

– Жаль, – гекса улыбнулся. – Эта палка, что торчит перед ней из земли… что означает?

– Это трость погонщика… Трость в земле – знак сидеть и ждать. Крылама слушает того, у кого в руках палка. Но вы все равно не удержите… Можете попробовать, но лучше не надо, – Замай шире растянул губы.

– Он верит в то, что говорит, – сквозь зубы пробормотала девушка.

– Хорошо, – гекса кивнул. – Что в Нагорье?

– Война.

– Император до сих пор не может усмирить новых граждан?

• Предыдущая
• 56/113
• Следующая