Сияние каменного цветка - Аренев Владимир - Страница 3

• Предыдущая
• 3/6
• Следующая

Время тянулось медленно; Ом-Канл почти видел, физически ощущал, как немеет тело малыша Са там, в селении. Стиснув зубы, он обещал себе, что обязательно дождется, пока отшельник выйдет, что не будет сам вызывать его!..

Дождь закончился.

Похолодало. Ом-Канл вымерз, он дрожал всем телом, но старался держать спину ровной и плечи расправленными.

Старец вышел с рассветом, едва лишь Солнце бархатными лучами огладило лицо Ом-Канла, к тому времени слегка задремавшего. Как ни в чем не бывало отшельник сел рядом с молодым ятру — и они вдвоем вознесли молитву светилу.

Потом старец подхватил потерявшего сознание Ом-Канла и понес в пещеру.

«И когда Ом-Канл пришел наконец к отшельнику, молвил тот: „Тебе наверняка известно, что укус каменной гадюки неизлечим“. „Я надеюсь на чудо, — смиренно ответил Ом-Канл, — ибо больше, мудрец, не на что мне надеяться“. Улыбнулся отшельник: „Есть такое чудо. На самой вершине горы, там, куда не под силу взлететь горным орлам-царям, — там растет Каменный Цветок, чьи корни пронизывают всю гору, доходя до ее сердцевины, — ибо растет он из самой ее души. В нем — свет и мощь земли, которые способны излечить твоего сына. Для этого нужно сорвать Цветок и принести в селение — но ни на миг не должен ты отнимать, пока будешь нести, Цветок от тела своего, ибо в противном случае навсегда покинет его целительная сила. Потом же приложи Цветок к телу ребенка — и окаменение покинет мальчика“.

„Как мне найти нужное место?“ И опять улыбнулся старец: „Гора должна позволить тебе дойти туда. Иначе — никогда не отыщешь Цветок“.

Поблагодарил Ом-Канл отшельника и отправился в путь».

У него был тонкий стебелек толщиной с палец ребенка и изящные пушистые лепестки. Цветок рос у самой границы снегов — здесь, где, как и предсказывал отшельник, не было ни одной проторенной тропки; куда пришлось карабкаться, прижимаясь к горному склону, словно молодожен — к любимой в первую брачную ночь. Теперь понятно, почему в селении никто никогда не говорил о Каменном Цветке. Там просто о нем не знали, ибо кому придет в голову взбираться невесть куда и невесть зачем.

Ом-Канл поневоле опустился на колени — Цветок казался… нет, он был священным! Он был живым.

Но Ом-Канл все же должен сорвать его, ради спасения сына. И еще — он должен торопиться.

Охотник с внутренним трепетом приблизился к Цветку, осторожно коснувшись пальцами стебелька. И тотчас отдернул их, ибо почувствовал в камне медленное, растянутое на годы движение.

Коснулся снова. Взялся сильнее, обхватывая вдруг вспотевшей ладонью стебелек, рванул на себя изо всех сил.

Цветок не поддался. Удивительно ли — ведь он из камня!

…Тем не менее, до вечера Ом-Канл тщетно пытался сорвать Цветок. Тот даже не шелохнулся, не сдвинулся ни на волосок.

Устав от этих попыток, молодой охотник присел, чтобы поесть и подумать, что же ему делать дальше.

…А может, прав был вождь Элл-Мах, когда запрещал Ом-Канлу уходить? В конце концов, чего он добился? Того, что отыскал Цветок? Но ведь ему никогда не унести его с собой, ибо чудо невозможно сорвать, как невозможно загасить великое Солнце.

В селении же существует строгий закон: никто не может вольно распоряжаться временем, отведенным на общие дела. Ом-Канлу следовало отправиться на охоту, а не уходить в одиночку в горы. Элл-Мах был непреклонен, он и слышать ничего не желал о том, что молодой ятру «кажется, отыскал выход»!

Тогда Ом-Канл взбунтовался. Он даже не размышлял над последствиями своего поступка (которые, кстати, были столь же несомненными, сколь зыбкой являлась вероятность удачи в поисках лекарства для Са). Ну что же, сказал тогда Элл-Мах, иди, охотник. Ты знаешь, что делаешь. А я не сторож тебе.

Старые ятру глядели на Ом-Канла с неодобрением, сверстники — с жалостью или непониманием (зачем разрушать собственную жизнь, когда все равно ничего не исправить?). И тем не менее он ушел.

Теперь, даже если все получится, он — изгой и ему придется покинуть селение и жить отшельником, где-нибудь в горах. Или отправиться в другое селение и стать там человеком-без-имен. Возможно, лет через пять ему позволят «родиться» и дадут первое имя. А еще лет через десять — отправят на инициацию с юношами, чтобы он получил второе. До тех же пор он будет оставаться бесправным, как овца — разве что на убой никто не поведет…

В таких размышлениях миновала ночь. Едва Солнце начало всходить, покатив волну света по снежному покрывалу горы, Ом-Канл опустился на колени, чтобы почтить светило молитвой.

Стремясь к нему мыслями, Ом-Канл решил, словно по наитию, обратиться и к горе, чтобы попросить ее позволить сорвать Цветок. Он умолял гору помочь спасти жизнь сына — и, показалось ему или же на самом деле — та откликнулась. Не голосом и не видением, но ощущением гора ответила Ом-Канлу, благословляя на сей поступок.

…Когда охотник дрожащими пальцами сорвал Цветок, тот засветился изнутри мерным сиянием, которому, как помнил Ом-Канл из наставлений отшельника, ни в коем случае нельзя было дать погаснуть.

«Сорвав Цветок, Ом-Канл прежде всего крепко-накрепко привязал его к своей груди, чтобы тот постоянно прикасался к телу. Иначе свет в Цветке мог погаснуть — и ничто тогда уже не спасло бы Са.

Сделав это, отправился Ом-Канл в обратный путь. Многое довелось испытать ему в дороге, ибо рос Цветок, как уже говорилось, высоко, в месте недоступном. Ом-Канл едва пережил небольшую лавину; рискуя жизнью, спускался по отвесным склонам и наконец вернулся в селение.

Только пока ходил он за Цветком, там случилась еще одна беда. Единственная дочь мудрого вождя селения гуляла у ручья, и та же самая гадюка, что укусила ребенка Ом-Канла, напала на девочку».

Они ждали его на подходах к селению; Ом-Канл предчувствовал это. Чуть раньше он встретился с группой охотников, и те уже рассказали ему о случившемся.

Об остальном нетрудно было догадаться.

Вождя среди них не оказалось, но стоял, безразлично глядя куда-то поверх Ом-Канла, Лэ-Тонд. Неужели наставник тоже на стороне Элл-Маха?

Ом-Канл подошел к ним вплотную и встал, стараясь не шататься и внимательно следя, чтобы грудь его поднималась и опускалась ритмично.

…Пылающий Цветок жег кожу на груди в течение всего путешествия. Поначалу было больно, теперь же это жжение воспринималось как камешек в обуви: мешает, но в конце концов перестаешь обращать внимание. …Вот только засыпать было сложно. Лежа на спине, Ом-Канл старался расслабиться, забыть о том, что далеко внизу, в селении, умирает-окаменевает малыш Са. Пылающий Цветок не позволял забыть.

Теперь он, казалось, прожигал грудь Ом-Канла насквозь, и было очень трудно стоять перед соплеменниками с непроницаемым выражением лица.

— Увенчались ли успехом твои поиски? — спросил один из них, Ста-Гэрл.

— Хвала Богам, да.

Ста-Гэрл понимающе улыбнулся:

— Боги прозорливы, они услышали мольбы всего селения.

Ом-Канл согласно кивнул. А что говорить?

— Ты, наверное, знаешь, что единственную дочь Элл-Маха укусила каменная гадюка, — решил больше не медлить Ар-Слаг. — Сам понимаешь…

Ом-Канл понимал. «Малыш Са умирает». Он стоял молча, устало глядя на соплеменников, бессознательно сжав руки в кулаки.

— Пойдем, — молвил Ста-Гэрл. — Так надо, ятру.

Ом-Канл медленно покачал головой. Они, вероятно, решили, что он отказывается, но он просто пытался отогнать вставшую перед мысленным взором картину: малыша Са, превратившегося в живую статую.

— Послушай, ятру… — начал было Ар-Слаг.

— Оставьте нас одних! — неожиданно вмешался Лэ-Тонд.

Они переглянулись между собой, эти ожидавшие, и все-таки подчинились. Было видно, что им не по душе то, что приходится делать, но по-другому поступить они не могли.

Отошли, оставили вдвоем.

Ом-Канл смотрел на наставника, силясь постичь причины того, почему Лэ-Тонд оказался здесь. Остальные — понятно; но он…

• Предыдущая
• 3/6
• Следующая