Война людей (СИ) - Сахаров Василий Иванович - Страница 30

• Предыдущая
• 30/51
• Следующая

Артемов пополз наружу и в этот момент партизаны преподнесли противнику еще один неприятный сюрприз. Рванули фугасы на левой обочине, и они доконали наемников, часть из которых все же смогла выбраться из покореженных машин и даже начала отстреливаться.

Вновь вспышки и взрывы. Новая порция камней и осколков прошлась по дороге, смела тела наемников и по барабанным перепонкам Кощея больно ударила тугая воздушная волна. Он взвыл, однако серьезно не пострадал. Смерч из каменной крошки и металла пронесся над его головой и обдал Кощея пылью. Все вокруг заволокло дымом, видимость почти нулевая и, вслушиваясь в шум боя, наемник определил, что партизаны добивают его бойцов, и решил спасаться бегством.

– За мной! – рывком Кощей выдернул Артемова из "гусара" и потащил в кустарник.

Вскоре задымленная дорога из Троицких Борок в Астапово осталась за спиной беглецов. Там продолжали взрываться гранаты и горели автомобили, умирали наемники и рушились мечты Кощея. Но это было неважно. Неожиданно для самого себя Кощей, который никогда и ничего не боялся, испугался. Он словно почувствовал на себя взгляд Смерти, которая уже была готова срубить его своей косой, и это заставило опытного убийцу задрожать от ужаса. Однако, несмотря на трясущиеся поджилки, наемник смог быстро собраться, и когда он и Артемов уперлись в большое вспаханное поле, Кощей повалил майора на сухую траву и прорычал:

– Замри!

Артемов приказ выполнил, а Кощей стал искать варианты спасения. Бежать через мокрое вспаханное поле глупо – ноги быстро увязнут, а партизаны заметят беглецов и расстреляют их, словно зайцев. Возвращаться на дорогу тем более нельзя. И остается только замереть без движения или же, придерживаясь лесополосы, обойти поле боя и найти более надежное укрытие.

Но судьба все решила за Кощея.

– Петруха! – перекрывая шум стрельбы, по лесополосе разнесся громкий окрик молодого "дружинника". – Вот они! Гаси!

Краем глаза Кощей заметил движение между деревьями и, перекатившись, выпустил в сторону противника длинную очередь. Не попал! И пока партизан затаился, наемник, бросив Артемова, кинулся прочь.

Кощей бежал изо всех сил. Он не выбегал на поле, придерживался зеленки и был начеку. Да только далеко он не ушел. Навстречу Кощею выскочили два резких парня в камуфляже и, не успел он выстрелить, как его сбили с ног. А затем на голову наемника, который объездил половину земного шарика, опустился ботинок и он погрузился во тьму…

Командир ЧВК "Эпсилон" пришел в себя через десять минут и обнаружил, что находится на небольшой полянке между двумя лесополосами, а рядом с ним Артемов, и первое, что Кощей сделал, попытался вскочить на ноги. Но неудачно. Он был связан, и когда его тело дернулось, Кощея ударили ногой в бок, и наемник закричал:

– Бляди! Ненавижу вас! Презираю! Вы недочеловеки и мусор под моими ногами! Всех убью! Зубами загрызу! Только бы дотянуться!

Очередной удар тяжелым армейским ботинком пришелся по губам Кощея. После чего рот наемника наполнился кровью, он замолчал и услышал разговор двух партизан:

– Иваныч, как с ними поступим? – судя по голосу, вопрос задал молодой "дружинник".

– Видишь дуб? – отозвался тот, к кому обратились.

– Да.

– Повесить их. На все про все вам пять минут. Видеокамеру не забудьте.

– А может, для допроса их возьмем?

– Не вижу смысла. Мы о них знаем все. Время пошло. Работай.

– Есть!

Кощея и Артемова подхватили под руки и поволокли к дереву. Все делалось спокойно и без суеты, словно для молодых парней в камуфляже и масках это привычное занятие, с утра пораньше вешать людей, и в этот момент к Кощею вновь вернулся страх. Ему захотелось взвыть, и в голове мелькнула мысль, что так не бывает. Нет. Умереть может кто-то другой, но не он, человек, которому все позволено. А потом он подумал, что надо попросить партизан оставить ему жизнь в обмен за ценные сведения. Любые. Вдруг получится? Однако лишь только он открыл рот, как его вновь ударили по лицу, на этот раз кулаком, и вышибли наемнику пару передних зубов.

Снова Кощей взвыл от боли, а майор Артемов, всего полчаса назад такой вальяжный, неожиданно заплакал. Ну, а партизаны, видя это, засмеялись, и на шеи приговоренных к смерти опустились веревочные петли.

– Не-е-ет!!! – напрягая голосовые связки, закричал Кощей, и это были его последние слова в мире живых.

Веревку перекинули через толстый сук и потянули на себя. Тело Кощея стало подниматься, и петля затянулась. После чего он засучил ногами, и по его бедрам потекла теплая струйка мочи. В глазах вновь все померкло, и он уже не видел того, как вешали майора Артемова, и не слышал слов Лопарева:

– Собаке собачья смерть. Жаль только, что быстро ушел. Ему бы помучаться, да времени нет этим гадом заниматься. Собирайтесь, парни! Уходим!

– Батя, я тебе в последний раз говорю. Надо уезжать, – Глава "ПромРоссИнвестКредитБанка" Валерий Дмитриевич Сорокин, полноватый блондин в дорогом костюме, покосился на своего отца, крепкого подтянутого пенсионера в простом шерстяном халате, а затем оглядел комнату со старыми обоями и еще советской мебелью, презрительно скривился и воскликнул: – Ну, скажи мне, что тебя здесь держит!?

Спор между отцом и сыном вспыхивал не впервые, и старший Сорокин ответил как обычно:

– Здесь мой дом, родина, друзья и могила твоей матери.

– Да как ты не поймешь, батя!? Здесь жить нельзя! В этой стране никогда не было и не будет порядка, потому что здесь хорошо только алкашам, наркоманам и быдлу! Поэтому надо валить отсюда, пока не поздно!

Старший Сорокин усмехнулся:

– Вишь ты, как заговорил – ЭТА страна, а ведь когда-то комсомольским вожаком был.

– Что было, то прошло, а сейчас все изменилось. Нет того государства, в котором я родился, и давно уже помер комсомол. Сейчас мы живем в Рашке с вороватым правительством, двухглавыми орлами, власовскими флагами и небывалой коррупцией, где народ не желает работать, а законы ничего не значат. И скоро, поверь мне на слово, в стране начнутся массовые беспорядки, которые будут подавлены или народ разнесет все в клочья. А я хочу спокойно жить и желаю, чтобы мои дети и твои внуки выросли в нормальной стране, где закон не пустой звук…

– Ага! – пенсионер усмехнулся. – Легко жить в Австралии на деньги вкладчиков, которых ты решил кинуть. Да только не по мне это, на ворованное под чужой фамилией жировать. Не так воспитан.

– Не мы такие – жизнь такая. Мне не дают работать и развиваться, и потому я вынужден покинуть страну, пока меня за грехи кремлевских боссов за решетку не кинули…

– Замолчи уже, – снова отец оборвал сына. – Ты вор, самый обычный, такой же, как и те, кто наверху, и пытаешься найти себе оправдание. И ты не похож на прежнего Валерку, моего сына, честного и работящего русского парня. Нет. Поэтому отныне ты мне никто.

– Что!? Отказываешься от меня!? Отрекаешься!?

Пенсионер помедлил, потемнел лицом и качнул головой:

– Да.

– Ну, как знаешь… – Банкир взмахнул рукой, мол, пропади все пропадом, и направился на выход. – Прощай! Больше ты меня не увидишь!

– Вот и поговорили. Пошел вон!

Хлопнула входная дверь и еле слышно щелкнул замок. После чего старший Сорокин встал, подошел к старому массивному комоду и взял упаковку нитроглицерина. Его колотило, но он держался, закинул в рот горькую таблетку, приблизился к окну, которое выходило во двор трехэтажного дома, и посмотрел вниз.

Возле подъезда стояли машины, которые ждали банкира, три одинаковых черных внедорожника, два для охраны и еще один для хозяина. Валерий Сорокин вышел, задрав голову, посмотрел на окна родительской квартиры и, снова махнув рукой, запрыгнул в машину. Кортеж рванул со двора и пенсионер заметил, что к нему пристроилась белая "девятка".

• Предыдущая
• 30/51
• Следующая