Лесной фронт. Дилогия (СИ) - Замковой Алексей Владимирович - Страница 47

• Предыдущая
• 47/145
• Следующая

Вечером того дня, когда вернулся и доложил о выполнении задания радист, я готовился к назначенному на следующее утро выходу. Этот день для меня был полон сюрпризов. С момента возвращения радиста лагерь гудел. Все уже знали, что теперь отряд имеет связь с командованием. Но это было только половиной повода для радости. Главной причиной блеска воодушевления в глазах бойцов был непонятным образом распространившийся слух о предстоящем большом деле. Причем осведомленность партизан просто поражала – они знали даже то, что в составе группы иду я и еще двадцать бойцов отряда. Правда, цель нашего выхода удалось сохранить в тайне. Видимо, людям настолько надоело сидеть без дела, что каждый, даже те, кто оставался в лагере, ощущал свою причастность к предстоящему и всеми силами пытался помочь тем, кто участвовал в выходе. Бойцы подходили к нам, делились табаком и едой. С самого утра я замечал неподалеку от себя Олю, которая не отводила от меня глаз. Но когда я подошел к ней и поздоровался, она, пролепетав что-то в ответ, тут же сослалась на дела и убежала. А через полчаса я снова ее заметил, но она опять исчезла, стоило мне направиться в ее сторону. После обеда подошел Митрофаныч и завел разговор ни о чем. В конце разговора он сунул мне в руки небольшой узелок с табаком и, хлопнув меня по плечу, скрылся по своим делам. Но больше всего меня удивил Горбунов. Когда мы отправились на склад за припасами – майор приказал выдать каждому гранаты и трофейные консервы из НЗ, он вместе с двумя РГД протянул мне три полных магазина к МП. Увидев мой ошалевший от такой невиданной щедрости взгляд, завскладом хитро усмехнулся:

— Ну, что встал? Больше ничего не дам!

Правда, он не забыл отобрать у меня пустой магазин. Но зато у меня теперь был полный боекомплект – шесть магазинов в самодельных подсумках и один в автомате. В общем, засыпал я с приподнятым настроением. Отношение партизан вызвало во мне чувство причастности к чему-то большому и важному. Героическому.

На рассвете, после напутствия майора, наш отряд, провожаемый всем лагерем, вышел на задание. Минут за двадцать до выхода основной группы отправилось в путь десять бойцов – разведка. Остальные, в последний раз проверяя и подгоняя снаряжение, дожидались команды. Наконец из головы колонны прозвучало «Строиться!», и мы, закинув за спину нагруженные мешки, быстро заняли место в строю. Последним свое место занял я. Рана на спине уже поджила, но на мне висело два десятка килограммов тола, не считая прочих запасов. В конце концов я более или менее приспособил груз так, чтобы он поменьше бередил рану, повесил на шею МП и занял свое место.

Впереди шли партизаны, которых майор выделил для нашего сопровождения. Я шел по центру следовавшей за ними диверсионной группы. Парашютисты отправлялись на выход ввосьмером – раненый подрывник, как я уже говорил, не мог пойти с нами, а радиста, после долгих споров с майором, который не хотел снова остаться без связи, было решено тоже оставить в лагере. Поначалу мы довольно бодро шагали, делая остановки, только когда впереди появлялась одна из лесных дорог, густой сетью испещривших лес. Вскоре, ближе к полудню, наш багаж дал о себе знать – вес за спиной неумолимо тянул вниз, вызывая безудержное желание присесть отдохнуть хоть на пару минут. К обеду я уже полностью выбился из сил, а команды на привал все не было. Но делать было нечего – группа шла дальше, и приходилось стиснув зубы идти вместе со всеми. Я не буду подробно описывать наш путь. Скажу только, что, если не считать усталости, до железной дороги мы дошли без происшествий.

Первым признаком того, что мы приближаемся к своей цели, стал еле слышный гудок паровоза. Бредун скомандовал привал, и группа, выставив охранение, обессиленно развалилась под деревьями.

— Сейчас разведку дождемся, — сказал мне Коля, который во время марша шел впереди, — и решим, как будем переходить через железку.

Я, жадно опустошая флягу, только кивнул. Сил говорить почти не было. Хотелось только спать. Вдобавок ко всему плохо замотанная портянка начала натирать ногу. Пока я снимал сапог и перематывал портянку, Коля уже успел достать из своего мешка одну из пресных лепешек, которыми нас снабдили в дорогу, и сосредоточенно жевал. Разобравшись с портянкой, я, отгоняя от себя сон, последовал его примеру. Так мы просидели минут сорок, пока из-за кустов не вышел один из наших разведчиков.

— Железка в двух километрах, — доложил он лейтенанту. — Около трех километров влево – полустанок…

Лейтенант развернул планшет и принялся определять по карте наше местоположение.

— Хорошо вышли, — наконец произнес он. — Продолжай.

— Пока мы наблюдали за железкой, прошел один состав.

— Что в составе? — Лейтенант достал блокнот и, сверившись с часами, начал в нем что-то записывать.

— Четыре платформы с танками, платформы с бочками и теплушки, — без запинки ответил разведчик.

Лейтенант, записав сведения, кивнул.

— Охрана на железке?

— Пока наблюдали – не заметили.

— Хорошо. — Лейтенант спрятал блокнот. — Переходить через дорогу будем, как стемнеет. Продолжайте наблюдать за дорогой. В девять часов вернетесь и доложите.

Разведчик снова исчез в лесу, а лейтенант, посидев немного над картой, назначил всем очередь на дежурство и сразу заснул. Я, как и большинство бойцов, последовал его примеру. Сон не пришлось долго ждать – марш-бросок с грузом по лесу настолько вымотал все силы, что я вырубился сразу же. Казалось, я только закрыл глаза, а уже кто-то стал бесцеремонно трясти меня за плечо. Просыпаться совсем не хотелось – сон никак не отпускал меня из своих объятий.

— Найденов! — кто-то настойчиво гудел мне в ухо. — Просыпайся, твоя очередь!

Я все же смог разлепить глаза, что-то промычав, потянулся за флягой и остатками воды промыл глаза. Боец, разбудивший меня, уже устраивался на земле, готовясь отойти ко сну. Я посмотрел на небо – солнце явно клонилось к западу. Мотнув головой, прогоняя остатки сна, я взял автомат и занял свое место на периметре лагеря. Потянулся было за трубкой, но вспомнил, что вроде бы по уставу курить в карауле запрещается. Тихо выматерившись, принялся, чтобы не заснуть, расхаживать взад-вперед.

Когда начало темнеть, снова появился давешний разведчик. Лейтенант уже давно проснулся и изучал карту.

— Докладывай, — кивнул он, когда боец подошел.

— Вдоль дороги ходят патрули, — начал боец, — всего четыре человека, и то из полицаев. Ходят по двое навстречу друг другу по разным сторонам насыпи.

— Каких полицаев? — переспросил Бредун.

— Да из местной швали фашисты себе помощников понабирали, — махнул рукой разведчик, — вроде как порядок охранять. Так, бандиты.

— Это что ж они, — лейтенант озадаченно почесал затылок, — совсем ничего не боятся, что такой шушере доверили железку охранять?

Боец промолчал. Только пожал плечами.

— Ну, нам же лучше, — продолжал лейтенант. — Подъем!

К железной дороге мы шли осторожно, стараясь производить как можно меньше шума. Не доходя метров двадцать до кромки леса, за которой виднелась железнодорожная насыпь и продолжение леса с другой ее стороны, мы встретились с передовым отрядом и залегли. Чего мы ждем, я не знал, но команды переходить через железку не было. Темнота окончательно сгустилась. Постепенно меня снова стало клонить в сон, а отряд все лежал. Внезапно я уловил звук приближающегося поезда. Еле слышный шум, доносившийся откуда-то слева, тут же прогнал сон. Состав пронесся мимо с бешеной скоростью. Когда стук колес стал стихать, я заметил, что все это время задерживал дыхание, и шумно выдохнул. Заозирался, ожидая, что сейчас последует команда продолжать движение, но все оставались лежать. Еще через десять минут от железной дороги приполз один из бойцов, отправленных наблюдать за движением патрулей.

— Ушли, — громко прошептал он. — Полчаса назад на север прошла одна пара, а только что на юг – вторая.

• Предыдущая
• 47/145
• Следующая