"Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР. - Романенко Константин Константинович - Страница 15

Но много ли было «повстанцев», против которых «полководец» начинал вести целую войну? По официальным данным: «В октябре 1920 года в мятеже участвовало 15–20 тысяч человек (из них 2,5–3 тыс. имели оружие), в январе 1921 - 50 тысяч человек». То есть Тухачевскому противостояло «не более 6,5–7,5 тысячи вооруженных антоновцев, сведенных в две армии — 1-ю и 2-ю».

Против этих сил Тухачевский имел «32,5 тысячи штыков, 8 тысяч сабель, 463 пулемета и 63 орудия». Однако «великому стратегу» этого показалось мало. Он «потребовал броневиков, бронепоездов и авиации, а также привлечения к операции войск ВЧК, ВОХР и ЧОН». Но и при таком «огромном превосходстве в силах и средствах Тухачевский снова не смог решить военной задачи: 1-я армия мятежников 14 июня 1921 года ушла на Дон, и ее потом пришлось ликвидировать войскам Воронежской губернии». И хотя в докладной записке от 16 июля Тухачевский «горделиво сообщал, что в результате проведенной им операции кулацкий мятеж ликвидирован и Советская власть восстановлена повсеместно, заявление далеко не полностью соответствовало истине. Антонов с 1200 повстанцами действовал в Тамбовской губернии до 1922 года».

Впрочем, и на Тамбовщине реальную военную победу обеспечила бригада Котовского, непосредственно вступавшая в боевые схватки с вооруженными мятежниками. Тухачевский отличился в ином. Он применил «новую» тактику, добивая укрывавшиеся в лесах остатки мятежников отравляющими газами...

Глава 3. О «бронированном» тракторе

Почти абсурдно то, что не имевший высшего военного образования, в пух и прах разбитый под Варшавой, после «победы» на Тамбовщине бывший подпоручик уже в августе 1921 года был назначен начальником Военной академии. Кстати, таких самоучек, как Тухачевский, вышедших из низов военной иерархии царского периода, в Красной Армии было сотни тысяч, но «командование» академией сразу уравняло протеже Троцкого с высшими офицерами Генштаба. Уже первая лекция Тухачевского вызвала у старых профессоров, видных военных специалистов, шок. Стратег, совсем недавно потерпевший поражение под Варшавой, заявил: «Наши русские генералы не сумели понять гражданскую войну, не сумели овладеть ее формами... Лишь на базе марксизма можно обосновать теорию гражданской войны, то есть создать классовую стратегию... Пока что опыт гражданской войны в академии не анализируется и зачастую даже сознательно игнорируется старыми генералами».

И, не испытывая сомнений в собственном опыте, он изобрел новую теорию - «классовую стратегию» ведения войны. Тухачевский утверждал, что достаточно Красной Армии нанести сильный удар по капиталистической стране, как в ней восстанет рабочий класс, свергнет власть угнетателей и под двойным натиском буржуазный строй падет. Правда, дилетант, закончивший всего два класса пехотного училища, уже через полгода был отстранен от «командования» академией и отправлен в Ленинградский военный округ. Однако Троцкий не забывал своего протеже. В 1924 году он назначил его заместителем начальника Штаба РККА.

Впрочем, потрясение ожидало и Троцкого. 6 января 1925 года Политбюро освободило его от должности наркомвоенмора и Председателя РВС. Для Лейбы Бронштейна это стало неожиданностью. Как пишет Радзинский, произнеся «громовую речь, он бросился к выходу. Он решил хлопнуть дверью. Но заседание происходило в Тронном зале дворца, дверь оказалась слишком тяжелой. Получилось смешно — жалкий человечек сражается с дверной ручкой». Летом новый нарком Михаил Фрунзе назначил своим заместителем легендарного героя Гражданской войны Котовского. Но вступить в должность Григорий Иванович не успел. 6 августа, во время отдыха в совхозе Чебанка, он был застрелен евреем Мейером Зайдером по кличке Майорик, а 6 ноября во время операции скончался и Фрунзе.

Пост наркома и Председателя РВС занял Клим Ворошилов. Новый руководитель Красной Армии был незаурядным человеком. Имевший горячий темперамент в бою, в обычной обстановке он располагал к себе «улыбчивостью и добродушием». Выходец из луганских рабочих, прошедший царские тюрьмы, Климент Ефремович начинал жизненный путь как революционер, участник подпольной борьбы и стачек. Вершиной его боевой славы стало руководство РВС в Первой конной армии Буденного, лавиной прошедшей по фронтам Гражданской. Военный опыт имели и заместители Ворошилова. В значительном смысле позиции этих людей зеркально отражали расстановку сил в Политбюро. Если Ворошилова откровенно поддерживал Сталин, то первым заместителем был назначен ставленник Зиновьева еврей Лашевич. Второй заместитель — один из организаторов органов безопасно­сти, выходец из Польши Уншлихт — как бы символизи­ровал армейских интернационалистов.

Примечательно, что если руководство армией представляли фигуры, выдвинувшиеся во время Гражданской войны, то среди сорока командиров, составивших «генералитет» РККА, 22 являлись кадровыми офицерами цар­ской армии. В их числе было 2 генерала; 10 старших офицеров — полковники, подполковники и 10 младших офи­церов — от подпоручиков до капитанов. Причем среди этих «бывших», воевавших в Гражданскую в рядах красных, 19 человек были генштабистами царской армии.

Вместе с тем протеже Троцкого тоже остался на должности начальника Штаба РККА. Правда, уже вскоре Тухачевский почувствовал, что его полномочия стали значительно сужаться. 13 ноября из структуры штаба были выведены Инспекториат и Управление боевой подготовки, а затем изъяли 4-е (разведывательное) управление. Выражая недовольство этими реорганизациями, 31 января 1926 года в письменном докладе наркому Тухачев­ский просил возвращения «Разведупр» в его подчинение, намекая, что при неудовлетворении условий он намерен просить об отставке. Но в конце доклада обнаруживалось, что главной причиной его демарша являлось обострение отношений начштаба с заместителем Ворошилова Уншлихтом. Впрочем, эта недружественность проявилась еще в начале 20-х, когда Уншлихт — член РВС Западного фронта и куратор разведки — встретил без особого пиете­та назначение Тухачевского новым командующим. И хотя по поводу Разведуправления был достигнут определенный компромисс, функциональные возможности Тухачевского продолжали сокращаться. 26 февраля из Штаба РККА была изъята мобилизационная работа, а 22 июля передан в Главное управление РККА Военно-топографический отдел. Последнее обстоятельство вызвало новый конфликт. Теперь уже между Тухачевским и начальником ГУ С. Каменевым.

Еще один конфликт, а скорее идейное противостояние, перманентно возникал у Тухачевского с профессором А. Свечиным. Как уже говорилось, еще в годы Гражданской войны Тухачевский изобрел свою собственную стратегию. В мае 1925 года, выступая на 7-м Всебелорусском съезде Советов, командующий Западным военным округом провозглашал: «Мы уверены и Красная Армия уверена, что... Советская Белоруссия, послужит тем оплотом, от которого пойдут волны революции по всей Европе... Да здравствует мировая революция!»

Обосновывая боеготовность армии, Тухачевский утверждал: «В техническом отношении мы достигли западноевропейских государств... Танки мы имеем хорошие и в этом отношении можем состязаться с нашими соседями. Конница наша является лучшей конницей в мире... Наша авиация является одним из самых блестящих родов войск...» И, заключая выступление, он прямо потребовал: «Нам нужно только, чтобы Белоруссия поставила в порядок своего дня вопрос о войне(!)». Практически это был милитаристский призыв к войне с Польшей, но скорее Тухачевский просто произносил напыщенные слова. В действительности состояние армии в это время выглядело далеко не блестящим. На первое января 1926 года вся Красная Армия насчитывала всего 610 тысяч человек и имела на вооружении: 6987 орудий, 30 162 пулемета, 60 танков, 99 бронеавтомобилей, 42 бронепоезда, 694 самолета[18]. Причем вся эта военная техника была на уровне допотопных образцов Первой мировой войны.

К числу тех, кто не разделял милитаристских взглядов амбициозного дилетанта, принадлежал и бывший царский генерал профессор Свечин, который в то время входил в число лучших профессоров Военной академии РККА (ныне Военная академия имени М. В. Фрунзе). В 20–30-е годы одно за другим вышли такие фундаментальные исследования Свечина: «История военного искусства» в трех частях (1922–1923), «Эволюция военного искусства» в двух томах (1927–1928), «Клаузевиц» (1935), «Стратегия XX века на первом этапе» (1937).