Тайные сестры - Максвелл Энн - Страница 31

• Предыдущая
• 31/60
• Следующая

— Так давно… — сказала она. — И так по-человечески.

Кейн положил свою руку поверх руки Кристи, словно сравнивая их величину.

— Да, — сказал он, — так по-человечески.

От его прикосновения по телу Кристи пробежала теплая волна. Ее рука ощущала холодный отпечаток древности и тепло жизни.

— И целых тысячу лет здесь не ступала нога человека, — прошептала Кристи.

Кейн хотел было что-то ответить, как вдруг его взгляд упал на пол.

— Черт побери!

Он поднял с пола какой-то предмет и поднес его к слабому свету.

— Не может быть! — разочарованно сказала Кристи.

— Как видишь, может.

То, что нашел Кейн, было окурком вполне современной сигареты.

С некоторым отвращением Кейн понюхал окурок.

— Он был брошен здесь полгода или год назад, не раньше, — заключил он.

Он прочитал надпись на окурке:

— «Данхилл».

— Кто такой Данхилл? — спросила Кристи.

— «Данхилл» — это сорт сигарет.

Кристи побледнела.

— В Ремингтоне такие сигареты не продаются, — сказал Кейн. — Здешняя публика предпочитает сигареты попроще и покрепче. «Данхилл» — сигареты для элиты.

Кристи вспомнила красивую белокурую четырнадцатилетнюю девочку, которая как-то увидела в журнале рекламу сигарет и после этого не давала прохода всем местным мальчишкам, пока одному из них наконец не удалось каким-то образом раздобыть для нее пачку.

— Ты… — Кристи откашлялась, — ты знаешь кого-нибудь, кто курит этот самый «Данхилл»?

— Угадай.

— Джо, — прошептала Кристи.

Это был не вопрос, но тем не менее Кейн ответил:

— Да, эта шлюшка, что успела побывать под всеми местными ковбоями.

Кейн щелчком отбросил окурок и вытер пальцы о джинсы.

— Ну что ж, посмотрим, насколько ее дружок успел здесь все попортить, — сказал он.

— Какой дружок? Хаттон?

— Не думаю. В последнее время Джо-Джо больше клеится к индейцам.

Кейн устремился вперед. Он быстро обходил пещеру, заглядывая в каждую комнату, словно больше не боялся что-нибудь здесь повредить. Лишь один раз он вернулся из очередной комнаты с черепками.

— Они подчистили здесь все, что можно, — с горечью сказал он, показывая их Кристи, — но не догадались, что черепки тоже представляют ценность.

Кейн соединил черепки, и они сложились в изящный ковш. Даже несмотря на то что не сохранилась ручка, ковш был очень красив.

Кейн разжал руку, и черепки упали на землю. Кристи попыталась было протестовать, но слова замерли у нее на губах, когда она увидела, что он вытирает руки о джинсы, словно коснулся чего-то нечистого. Этим он явно выражал свое презрение к Джо-Джо.

Комнаты на втором этаже были еще меньше. Они были совершенно пусты, если не считать глиняной кружки и нескольких объеденных кукурузных початков, хорошо сохранившихся в сухом воздухе.

Движимый интуицией, выработавшейся за много лет занятий археологией, Кейн прошел в другое крыло помещения, построенное под прямым углом к первому, и остановился на небольшой площадке, находившейся как раз на самой вершине этого угла.

Кристи шла по нижнему этажу, повторяя путь Кейна, и добралась до такой же площадки, огороженной небольшим барьером.

— Осторожно! — окликнул ее Кейн. — Там как раз и может быть кива, а то, что тебе кажется полом, — ее крыша.

Кристи оглядела площадку, вглядываясь в плохо освещенные углы. Ее внимание привлек металлический блеск. Это был вход в киву. Из отверстия торчала алюминиевая стремянка.

— Здесь лестница, — сказала Кристи.

— Оставайся на месте.

Кейн съехал вниз по одной из деревянных колонн, поддерживающих крышу, и подошел к Кристи, внимательно разглядывая деревянный пол, который действительно оказался крышей кивы.

Он порылся в лежавшей рядом куче мусора и, найдя кедровую головешку, зажег ее. Головешка вспыхнула, отбрасывая на стены дрожащие блики.

— Так и есть, подчистую, — мрачно произнес он, заглянув в киву.

Кристи тоже заглянула туда. Неровный свет освещал круглую комнату под низким, грубо обмазанным глиной потолком, который поддерживали четыре деревянные колонны. В неровных стенах кивы были выдолблены ниши.

— Как в церкви, — сказала Кристи.

— Ты права, Рыженькая. Это и есть церковь анасазей, иконы в которой разграблены и проданы неверующим.

Свет выхватил что-то блестящее на дне кивы.

— Подержи. — Кейн передал головешку Кристи.

Он показал ей, куда направлять свет, и быстро спустился по лестнице. Через минуту он зажег спичку и поднес ее к фитилю керосиновой лампы.

— Спускайся, — сказал Кейн. — Увидишь, что такое настоящее гробокопательство.

Кристи спустилась. Кейн был так зол, что, казалось, вся кива тряслась от его негодования. И было отчего!

Весь пол разворочен лопатами. Одну из деревянных колонн почему-то пытались подрубить топором. На полу валялись черепки, перемешанные с грязью и глиной, отвалившейся с потолка.

Кейн подобрал горсть черепков и принялся их тщательно рассматривать.

— Этот горшок вполне можно восстановить, — обрадовался он. — Они брали только целые вещи.

Кейн сердито бросил черепки обратно. Вдруг перед его глазами мелькнул рисунок. Он внимательно оглядел деревянный плинтус, идущий по всей окружности кивы.

Некоторые части плинтуса были самым варварским образом отрублены. На оставшихся виднелись необычные рисунки, изображающие Кокопелли в разных ипостасях.

— Никогда не видел ничего подобного, — прошептал Кейн.

— Ты о чем?

— О плинтусе. Когда-то он огибал всю киву.

— А что здесь необычного? — спросила Кристи.

— То, что сохранились рисунки, — это чудо. А они порубили его, словно дрова!

Кристи нашла на полу несколько кусков плинтуса и сложила их вместе. Появился абстрактный, черный на белом фоне узор, словно письмо из одного тысячелетия в другое.

Рисунок показался до странности знакомым. Через минуту Кристи поняла почему.

— Очень похоже на мотивы, использованные в новой коллекции Хаттона, — сказала она.

— Уж не собираешься ли ты написать в своем журнале, что Хаттон обокрал бесценный археологический памятник, чтобы создать свою дурацкую коллекцию? — мрачно сыронизировал Кейн.

Тон Кейна немного рассердил Кристи, но она смолчала. Варварству, с которым была разграблена эта древняя святыня, не могло быть оправдания.

Кейн взял лампу и высоко поднял ее, вы-сматривая, не осталось ли чего-нибудь, что по-щадила рука варваров.

— Черт возьми, мне все же хотелось бы знать, что изначально представляла собой кива. — произнес он. — Второй такой кивы, может быть, нет во всем мире. А теперь…

Кристи закрыла глаза, не в силах смотреть на мучения Кейна.

— Все пропало, — повторял он, — Безвозвратно. Вся королевская конница и вся королевская рать не может Шалтая-Болтая собрать, Кейн наткнулся на кучу мусора, из которой торчала длинная грубая веревка. Он потянул за веревку и вытащил маленький плетеный предмет, похожий на подметку.

— Остаток сандалии, — сказал он. — Сандалия, сплетенная из коры юкки. Не такая редкость, как из ткани или перьев, но все же то, что она сохранилась, — чудо.

Он глубоко вздохнул, и пальцы его сжались в кулаки.

— А эти идиоты выбросили ее как мусор! Только представить, что они держали в руках! Да для любого ученого это царский клад! И все это продано за несколько тысяч долларов для потехи какой-то лживой шлюхи! Если бы Джонни не был так глуп, мне бы даже было его жалко.

— Джонни Десять Шляп?

— Да, тот идиот, к которому Джо-Джо клеилась тогда, когда в меня стреляли. Правда, это было шесть месяцев назад. С тех пор она, наверное, уже сто мужиков успела поменять.

Презрительный голос эхом отзывался в стенах кивы. Кейн был похож на священника, вошедшего в раж во время церковной проповеди. Кристи не могла найти слова, чтобы успокоить его.

То, что потеряно, невозможно восстановить. И все из-за жадности. Злость Кейна по поводу этого варварства понятна.

• Предыдущая
• 31/60
• Следующая