Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории - Коровина Елена Анатольевна - Страница 22

• Предыдущая
• 22/114
• Следующая

И вдруг в 1819 году в амурных похождениях Принни произошла заминка – маркиза Элизабет Канингхем отказала принцу-регенту в его притязаниях. Тот оторопел, а высший свет ахнул. Было от чего! Маркиза ведь никак не подходила на роль юной прелестницы – ее некогда стройная фигура давно уже оставляла желать лучшего, к тому же и лет ей было уже под пятьдесят.

Впрочем, Георг тоже был далеко не юноша – 57 лет. Но за все годы он ни разу не знал отказа у женского пола – и вдруг такое!

«Ах, мой принц! – воскликнула на очередном светском мероприятии маркиза Канингхем. – Главным в любви я считаю не телесную страсть, а духовное единение. Мы же почти не знаем друг друга…»

Что это было – отказ или амурная интрига? Георг не понял. Но ощутил яростный азарт охотника. Давненько с ним такого не случалось. Наверное, если бы маркиза пала к его ногам, он и не вспомнил бы о ней наутро. Но она не пала! И потому разгоряченный и заинтригованный Принни кинулся на осаду ее сердца.

Уже на следующий день он прибыл в особняк Канингхемов на Сент-Джеймс-Роуд с темно-синим бархатным футляром. Взволнованный дворецкий дрожащим голосом приказал слугам сей же миг снять с петель все двери, которые могли встретиться по пути принца-регента из холла в гостиную. Опираясь на толстую трость, Георг прошествовал прямо в комнату маркизы. И пока та неловко пыталась встать со своего глубокого кресла, сумел раскрыть прямо перед ее носом синий футляр. От неожиданности маркиза снова плюхнулась в кресло, так толком и не успев подняться. Она только всплеснула руками: «О небо! Какая красота, какая синева!» – «Это сапфир согласия и любви, мадам! – страстно прошептал Принни. – Тот, кто дарит его, клянется любить вечно. Принимаете ли вы мою клятву, любовь моя?»

Ну что могла сказать маркиза? Она снова попыталась встать, оперлась на подлокотники, но пальцы не слушались. Словом, Элизабет Канингхем опять сползла в кресло и тихо прошептала: «Да, мой король…»

Маркиза оказалась пророчицей. Через несколько месяцев, в начале 1820 года, после смерти отца принц-регент взошел на долгожданный королевский трон под именем Георга IV. Вскоре его нелюбимая супруга Каролина отошла в мир иной, так что возлюбленная маркиза Канингхем перебралась в Виндзорский замок – поближе к королю. И что удивительно: Георг по-прежнему кутил и сорил деньгами, а вот амурные похождения прекратились. То ли маркиза оказалась умелой любовницей, то ли сапфир согласия не позволял хождений на сторону. Словом, парочка прожила вместе целый десяток лет – вплоть до кончины Георга IV в 1830 году. Подавленная смертью обожаемого короля, маркиза не стала спорить, когда новый английский монарх Вильгельм IV повелел вернуть сапфир Стюартов в казну. Она безропотно отдала камень и даже покинула Англию, перебравшись в Париж, где прожила еще 30 лет, тогда как Вильгельм IV протянул лишь семь.

Унаследовавшая британский трон его 18-летняя племянница Виктория приказала ювелирам изготовить для предстоящей коронации новую корону. Не желая править по старинке, она хотела создать свои собственные традиции. Больше того, она лично пришла в Тауэр, где хранились самые выдающиеся драгоценности короны, и приказала рассказать ей историю каждого камня.

У взволнованного хранителя задрожал голос. «Вот это – рубин Черного принца, ваше величество, самый знаменитый камень в истории Англии. И вот это – сапфир Стюартов, принадлежавший еще древним королям Шотландии». – «То есть это два легендарных камня наших земель», – подытожила Виктория. «Так точно, ваше величество. И знаете, что удивительно? Существует старинное пророчество эдинбургских монахов: когда главный камень Шотландии соединится с главным камнем Англии, страна обретет истинное могущество!» – «Так чего же вы ждете? – вскричала не по годам мудрая Виктория. – Немедленно вставьте оба камня в мою новую корону! И да будет Британия самой могущественной в мире!»

Сапфир Стюартов почистили, обмерили, взвесили и описали. Установили, что после всех исторических перипетий он представляет собой овальный камень глубокого синего цвета полтора дюйма в длину и дюйм в ширину, массой 104 карата. По приказу королевы его вставили на лицевую сторону Большой королевской короны – рядом с рубином Черного принца. Так наконец-то сошлись оба камня. А Великобритания при королеве Виктории обрела небывалое могущество – стала империей, над территорией которой никогда не заходило солнце. Вот и не верь после этого пророчествам!

С тех пор сапфир Стюартов всегда на королевской короне. Правда, в 1910 году при коронации Георга V, внука Виктории, легендарный сапфир перенесли с лицевой на тыльную сторону короны, а его место занял недавно найденный алмаз «Звезда Африки – 2». И почему, спрашивается, новый король не оставил все как было при бабушке? Перемена мест, вероятно, смутила волшебный сапфир – он перестал радеть о могуществе страны. Империя постепенно начала разваливаться. Впрочем, возможно, сапфир и не виноват. Просто ХХ век оказался роковым для всех империй…

С именем английского короля Карла II связано и главное предсказание Англии – пророчество настолько серьезное, что вплоть до XVIII века оно было засекречено, хотя находилось на виду всего Лондона, прямо на стенах старинного королевского замка – легендарного Тауэра. О чем речь? Да об огромных черных вoронах, которые издревле гнездились на Белой башне замка. Когда иностранные послы, посещавшие старинную резиденцию английской монархии, удивлялись и восхищались птицами, англичане охотно рассказывали, что вороны живут здесь по особому указу короля Карла II от 1667 года. Но никто ни разу не проговорился иностранцам, что распоряжение монарха было обусловлено древним пророчеством, касающимся самого государства Британского.

В тот ужасный год Англию постигла истинная беда – в феврале 1667-го чудовищный пожар практически уничтожил Лондон. Несколько дней город полыхал, как факел. Жители, похватав, что успели, из домашнего скарба, покинули столицу. Трава и деревья выгорели дотла. Птицы либо погибли, либо разлетелись.

Потом много месяцев вернувшиеся горожане, армия и съехавшиеся со всей страны рекруты разгребали завалы, восстанавливали, что возможно, и возводили новые постройки на месте пожара. Королевский двор переехал в летние резиденции, но Карл часто посещал Лондон, останавливаясь в Тауэре. Массивные старинные стены выдержали битву с огнем, и теперь архитекторы и строители пытались как можно быстрее навести там порядок. И вот однажды Джон Фламстед, астроном и королевский замерщик, отправился на стену Белой башни, дабы выяснить, что там повреждено и требует восстановления.

Белая башня являлась неким символом самого Тауэра, ибо была возведена первой еще в 1097 году. Но теперь, поднимаясь по ее лестнице, Фламстед услышал птичий гул, шелест крыльев. Да на него чуть не напала стая больших черных воронов, едва не сбила с ног! Астроном вспомнил, что лондонцы уже несколько недель жаловались на то, что большие черные птицы, появлявшиеся по ночам невесть откуда, выхватывали у людей провизию и похищали меховые ткани. Но теперь понятно, кем были эти ночные разбойники – большой вороновой стаей, угнездившейся на стенах Белой башни!

Но ведь это непорядок – и довольно опасный. Фламстед составил королю докладную записку с предложением выселить воронов из Тауэра, а если надо, то и поубивать хищных птиц. Как иначе начать восстановление Белой башни, если на ней останутся крылатые захватчики?

Однако Карл II не спешил с расправой. Он вообще хоть и был гулякой, остроумцем, любителем женского пола, но отличался одной завидной чертой – был крайне осторожен в поступках и никогда не спешил с указами. Этому его научила жизнь, полная лишений, когда после казни его отца Карла I он был вынужден скитаться по заграничным родственникам, жить при чужих дворах Европы из милости. На все вопросы, Карл предпочитал давать один ответ: «Посмотрим!»

Вот и теперь монарх решил рассмотреть вопрос о воронах со всех сторон. Были вызваны королевский ловчий и придворный историк. «Я хочу знать все о воронах Тауэра!» – объявил Карл. Однако связного ответа он не получил. Королевский ловчий замялся: «Вороны всегда там гнездились. Странно, что они не улетели от пожара, а остались…» Историк вздохнул: «Была какая-то легенда или что-то в этом роде… Но ваш невинно убиенный батюшка никогда не интересовался россказнями. Птицы мешали ему спать, и он приказал согнать их. Правда, сделать этого не успели. Начались революционные волнения… Но если ваше величество желает, я подниму старинные фолианты…» – «Не стоит!» Неожиданно дверь в залу отворилась, и на пороге возник старик в черном камзоле. Карл прищурился. Он обладал феноменальной памятью на лица, один раз увидев, запоминал навсегда. Вот и теперь король вспомнил, что видел этого старика в одном из темных коридоров Тауэра. Тогда королю сказали, что он – один из хранителей замка. Но при той встрече старик выглядел осунувшимся, руки его дрожали, а спина клонилась к полу. Теперь же глаза хранителя сверкали, спина распрямилась, а слова слетали с губ яростно и уверенно.

• Предыдущая
• 22/114
• Следующая