Алмазный тигр - Максвелл Энн - Страница 21

• Предыдущая
• 21/87
• Следующая

Уиндзор обернулся к Коулу и напрямик произнес:

— Если бы только знать, на кого вы работаете… Мне было бы куда проще. Я знал бы, что делать: то ли просто не обращать на вас внимания, или же постараться вывести вас из игры.

Коулу и в голову не пришло, что отец Эрин блефует. Несмотря на седеющие волосы, Уиндзор был еще исключительно крепким орешком. За его спиной было двадцать лет упражнений в самых что ни на есть грязных играх. У Коула ничего подобного не было и в помине.

— Ни на кого я не работаю, — без обиняков сказал он. — Мне нравится быть независимым. И так будет и впредь.

— Совершенно свободных людей нет и быть не может.

— Кто это говорит, Уиндзор? Уж не тень ли отца Эрин?

— Ну, можете считать, что именно тень. — Уиндзор не возражал против такого определения. — Эта тень видит массу красных закладок в досье Коула Блэкберна. Потому что вы, во-первых, убийца. Может, хотите что-нибудь сказать в свое оправдание?

— А какой именно эпизод из моего прошлого вас беспокоит? — поинтересовался Коул.

— Я бы начал с того, когда восемнадцатилетний убийца пошел в военно-морской флот, вместо того чтобы — как и положено — отбывать срок тюремного заключения за убийство человека.

Коул подошел к кожаному креслу, стоявшему у торца длинного стола для совещаний, сел и подумал, почему это Уиндзор пытается залезть к нему в душу, и, как ни странно, это ему вполне удается.

— Выражаясь точным юридическим языком, это было непредумышленное убийство, а не просто убийство, — заметил Коул. — Драка в баре, и вот так обернулось…

— Но человек-то мертв!

— А что касается корабельной службы, то в тех местах, откуда я родом, многие парни уходили служить на флот, чтобы избежать возникших в их жизни неприятностей.

— Так, значит, все-таки вы ушли, чтобы избежать неприятностей? — холодно подытожил Уиндзор. — Что ж, хорошенький выход для убийцы.

— Ну, довольно! Не вам тыкать меня носом в пролитую кровь. Подумайте, сколько ваших парней вы отправили за железный занавес!

— Но некоторым нравится проливать кровь. Кому-то все равно. Вы лично к какой из двух категорий принадлежите?

— Ни к той, ни к другой, — заявил Коул.

Секунду подумав, Уиндзор согласно кивнул, словно его вполне удовлетворил ответ.

— Давайте-ка тогда заполним несколько белых пятен в вашей биографии. Скажите, с чего это вдруг раскаявшийся в содеянном молодой человек, новоявленный моряк, подался в геологи? Вы ведь не успели даже и в колледже поучиться?

Воцарилось молчание: Коул раздумывал, стоит ли вообще отвечать на этот вопрос. Решив, видимо, что принципиального значения это не имеет, он пожал плечами и произнес:

— У меня был сержант, так он в разное время служил в армиях чуть ли не дюжины стран мира. Специально нигде не учился, но тем не менее сумел очень много узнать о драгоценных камнях и вообще о геологии. И так ее полюбил, что с кем угодно был готов беседовать только об этом, лишь бы его слушали. Я это делал с удовольствием. Он подарил мне первый в моей жизни компас, и он же прочитал мне вводный курс в геологию. Необыкновенно талантливый был парень.

Уиндзор согласно кивнул.

— Марсель Артур Кнудсен, если не ошибаюсь?

Впервые за все время разговора Коул был не на шутку удивлен.

— Вот, значит, что означала первая буква его имени! Сам он никогда мне так и не рассказал.

— Он никому об этом не рассказывал без крайней необходимости.

— Вы его хорошо знали?

— Знал тех, кто его знал, — сказал Уиндзор. — До сих пор в Пентагоне работают те, кто хорошо его запомнил. Насколько я знаю, после того, как сержант ввел вас в курс дела, вы много путешествовали по свету. Были в Заире, например.

— Да, и в Заире тоже. — Коул хитро улыбнулся. — Интересно, во сколько вам обошлась операция по извлечению Томпсона из той тюряги в Киншасе?

— Я бы так ответил: Управление вовсе не было удивлено создавшейся ситуацией. Если бы политическая полиция выяснила, кем в действительности был Томпсон, его бы растерзали. Он и так, можно сказать, чудом остался жив.

Улыбка Коула сделалась такой же ледяной, как и его взгляд.

— Вы делаете мне больно. Томпсон пытался убить меня. И все уже сделал для этого. Еще немного, и ему бы это удалось. Если он еще когда-нибудь попытается меня уничтожить, то я втопчу его живьем в землю, чего бы мне это ни стоило.

Уиндзор крякнул.

— Что ж, у вас свое понятие о взаимности, я бы сказал. Вы что же, и с советскими агентами КГБ так обращались в 1982 году в Каире?

— А разве Шмеллинг и вправду работал на КГБ? Мне почему-то казалось, что он всего лишь грязный дилер, занимавшийся беспошлинной торговлей.

— Он был резидентом советской разведки, — сказал Уиндзор.

— Знай я тогда об этом наверняка, он стал бы одним из тех трупов, которые так интересуют ЦРУ.

— Это был бы опрометчивый шаг. Ведь он был двойным агентом, работал и на нас. Черт возьми, да Шмеллинг, если уж на то пошло, был во сто раз ценнее всех Томпсонов, вместе взятых.

— Но не для меня. Для меня он был ничуть не ценнее моего бразильского партнера.

— Того, которого потом вы убили?

— Того, кто вонзил мне нож в спину, однако убить не сумел, о чем впоследствии ему пришлось несколько пожалеть.

— Недолго же он жалел, — сухо напомнил Уиндзор.

— Как сказать… По мне, два месяца — срок немалый.

— Вы, кажется, считаете себя очень крутым, не так ли?

Коул в раздумье покачал головой:

— Да что я? Я всего лишь живой человек, который хочет, чтобы все оставили его в покое. А это многих раздражает. Подчас ужасно их раздражает. Они начинают ходить вокруг меня кругами, а я, признаться, терпеть не могу толпы. И тогда все, что еще совсем недавно выглядело вполне благопристойно, превращается в какой-то кошмар. Как говорится, краток путь от меда до дерьма. И вот как раз в связи с этим я и хочу спросить у вас, Уиндзор, почему это вы сейчас ходите вокруг меня кругами?! Или ЦРУ вдруг захотелось убрать меня из игры? Может, чтобы перекупить наследство Эрин?

— Мне ничего не известно. Могу лишь сказать, что я лично просмотрел ваше досье и многое там мне очень не понравилось. Вы человек ненадежный, а встреча с вами вполне может окончиться летальным исходом. Никто, похоже, так и не понял, каким образом можно повлиять на ваше поведение. Разве что за исключением того сержанта военно-морского флота. Что касается меня, то я предпочел бы видеть вас подальше от моей дочери.

— Но ведь я, кажется, в зятья к вам не набиваюсь?! А всего-навсего пытаюсь приобрести земли Сумасшедшего Эйба.

Уиндзор, вздохнув, чуть помедлил и сказал:

— В этом и проблема, Блэкберн. Я не уверен, что Эрин захочет уступить свои права на земельные участки. Она отказалась от моей помощи, не желает, чтобы я вмешивался в ее дела. Закусила удила, что называется, и тут уж я решительно бессилен как-то на нее повлиять.

В первую секунду Коул не знал, радоваться или нет такому обороту дела. Он уже понял, что Эрин — чрезвычайно самостоятельная и самолюбивая женщина, которая, как и сам Коул, без посторонней помощи привыкла определять границы своего поведения. Коул-прагматик испытал разочарование, отлично понимая, что за стремление к свободе Эрин вполне может заплатить собственной жизнью.

А также и его, Коула Блэкберна, жизнью, если уж на то пошло.

— Проклятие! — выругался он и прищурился, уловив в глазах собеседника гнев и восхищение.

— Вот именно, — подтвердил Уиндзор. — Именно проклятие. Моя дочь — восхитительная, замечательная, талантливая, умная, однако ее абсолютно не интересует деятельность корпораций и целых государств, она ни черта в этом не смыслит. Более того, вплоть до сегодняшнего дня она так строила свою жизнь, будто бы живет одна-одинешенька на всей планете.

— Вы ставите ей это в упрек?

— Нет. Бывают моменты, когда этот мир так мне противен, что я тоже готов бежать на край света. Но не я получил в наследство алмазные разработки. Не я, а моя Эрин. Если она не разделается с этим наследством, то ей придется иметь дело с настоящим жестоким миром, какого она, в сущности, не знает.

• Предыдущая
• 21/87
• Следующая