Охота на тигра. Танки на мосту! - Далекий Николай Александрович - Страница 33

— Есть! Два снаряда, — ответил Шевелев.

— Петух! Магазины?

— Пустые, — ответил Григорий. — И жратвы никакой не видать... Сволочи!

Роман пошарил правой рукой по кожаным гнездам, где находились магазины, предназначенные для курсового пулемета. Только один оказался тяжелым.

— Нашел. Возьми.

— Хлеб? — крикнул обрадовавшийся Петухов.

— Для фрицев! Ты, Гриша, не дури — выброшу из танка! Стрельба прицельная, боеприпасы беречь! Иван Степанович, как пушка?

— Освоил вроде.

Пушкинская кончилась. Левый поворот на шоссе. Полудневый вынужден был сбавить газ, форсируя ход правой обгоняющей гусеницы.

Тут-то лейтенант Бегнер решился осуществить первую и самую трудную, как полагал он, часть своего плана. Разогнав мотоцикл, почти ткнув его в корму «тигра», он уперся правой ногой в передок коляски, поднялся и прыгнул на моторное отделение танка. Боль в левой ноге снова огненной иглой пронизала его тело, но все же ему удалось удержаться на танцующей под ногами броне, уцепиться за скобу башни. Этот прыжок по праву следовало бы сравнить со смертельным номером под куполом цирка, и лейтенант Бегнер подумал с тоскливой радостью, что все-таки фортуна полностью не отвернулась от него и что после трагической неудачи он, возможно, снова попал в полосу везения.

Теперь оставалось ждать. Ждать терпеливо, возможно, очень долго, не обнаруживая своего присутствия на танке. Кто-то из иванов не вытерпит и откроет люк башни. Вот тогда-то наступит его торжество, они без оружия, и он с ними разделается в течение нескольких секунд, перестреляет всех, точно кроликов в ящике. Ждать! Бегнер посмотрел на ногу. Гусеницей прихватило всего лишь два-три сантиметра, рант с подошвой на носке сапога был сорван, залит кровью. Если бы только это...

Ждать! Они не подозревают, что кто-то есть на танке. Какие сволочи, какая дерзость... Этих свиней надо было поголовно уничтожать прямо на поле боя, а не брать в плен.

Все-таки нужно отдать должное этим русским, они все продумали и организовали отлично. Наверняка танкисты. Сейчас чувствуют себя на седьмом небе, опьянели от счастья. Ничего, он им покажет. Хорошо было бы, если б развязка наступила поскорее. Он бы выбросил трупы на обочину. Нет, он привяжет тела этих негодяев вот здесь, где он стоит, а сам, развернув танк, медленно, на первой скорости, поведет его к ремонтной базе. Как заарканенного, усмиренного коня. Это будет триумфальный проезд, путь героя, пусть знают ремонтники и прочие тыловики, что значит офицер-танкист. По их вине произошло это неслыханное несчастье. Какой идиот мог додуматься до того, чтобы привлечь пленных к ремонту танков? Глупость, граничащая с преступлением, предательством. Кто там уцелел на базе? Ведь почти все находились в конторе.

Бегнер стоял, пригнувшись, возле башни. Он боялся, что в обзорные просветы командирской башенки его могут заметить — ведь кто-то там сидит на его месте. Тогда все пропало. Может быть, уже заметили...

Однако опасения лейтенанта были напрасными. Внимание Полудневого, Шевелева, Петухова привлекло в этот момент другое. Впереди, у обочины, стояли несколько автомашин с большими, обтянутыми брезентом кузовами. Еще три таких машины выехали с улицы Колеевой на шоссе. Приблизившись к колонне, они съезжали на обочину и останавливались. Возле машин бегал, размахивая руками, офицер. Все было ясным — тут формировалась какая-то автоколонна. Услышав крики, выстрелы, увидев бешено мчавшийся танк, начальник колонны счел наиболее благоразумным освободить для «тигра», каким управляли, по его мнению, пьяные или сумасшедшие танкисты, всю проезжую часть шоссе.

У Полудневого, при виде замерших в ожидании автофургонов, дух захватило от ликования — более роскошную поживу для тяжелого танка трудно было представить. Он расправится с ними без единого выстрела.

— Внимание! — закричал Роман. — Пушку чуть влево. Огонь не открывать. Башку, башку берегите!

Голова у Полудневого гудела, с рассеченной брови сочилась кровь. Пробкового шлема у него не было, и он дважды, когда таранил дом, ударился головой о железо. Боль вскоре, казалось бы, утихла, а теперь снова дала знать о себе.

Бегнер осторожно выглянул из-за башни, чтобы посмотреть на дорогу, и только тут увидел машины, находившиеся в каких-нибудь двухстах метрах от танка. Он понял, что ничем, даже ценой своей жизни, уже не сможет предотвратить разгром колонны. Эти машины через несколько секунд будут раздавлены, многие солдаты, сидящие в них, погибнут, даже не сообразив, откуда пришла к ним смерть. Бегнер стиснул зубы, закрыл глаза и поплотней прижался к башне.

Первую машину Полудневый ударил почти в лоб. Она затрещала, вздыбилась, перекинулась, рассыпая вокруг себя обломки кузова и какие-то ящики. Из кабины второй прямо под гусеницы прыгнул немец в очках, вслед за ним начали прыгать с других машин солдаты, разбегаясь в стороны, они кричали что-то и отчаянно грозили танку кулаками. Роман чуть свернул влево, прибавил газу. Теперь «тигр» несся впритирку к колонне. Казалось, он даже не прикасался к машинам, но не успевал танк поравняться с очередным автофургоном, как тот, точно сдутый ветром, летел под откос, кувыркался, рассыпаясь в щепки. Один за другим. Восемь машин. В том числе и та, над фанерным, окрашенным в грязно-зеленый цвет кузовом которой была протянута антенна.

Очень хорошо прошелся «тигр». Тяжелый танк не раздавил колонну, а, точно гигантский резец, черкнул по ней, снял с нее стружку, превратив грузовики в железный хлам. Одна машина сразу же загорелась.

Да, русский водитель знал свое дело. Бегнер был в отчаянии, ему казалось, что он начинает сходить с ума, боль в ноге становилась нестерпимой. Какие планы у этих негодяев? Где они собираются нанести свой очередной удар? Запас горючего в танке ограничен, его хватит на пять-шесть километров, не больше. Водитель, конечно, знает это. По логике вещей иваны постараются отъехать от города как можно дальше. Ведь они совершают побег и охвачены тревогой за свою судьбу. Но перед тем, как покинуть «тигр» и скрыться в ближнем лесу, они, несомненно, попытаются поджечь танк или каким-либо другим способом вывести его из строя. Как бы там ни было, им придется открыть люк. Он, Бегнер, не упустит этого мгновения, он перестреляет их по одному в танке. Ведь они не имеют личного оружия и станут его легкой добычей.

Вдруг танк остановился и круто, на месте, развернулся в обратную сторону. «Снова в город? — изумился Бегнер. — А может быть, им просто захотелось полюбоваться разгромленной колонной? Не исключается также, что они попытаются добыть боеприпасы, ведь в танке оставалось два неполных диска и два снаряда. Возможно, они не удержатся от соблазна поискать съестное, ведь их мучит голод. Терпение, терпение. Сейчас все выяснится».

О еде думал только Григорий Петухов. Правда, желание раздобыть харч было даже для Григория не главным, больше всего его занимала мысль, что в разбитых машинах среди прочего груза находились, несомненно, ящики с патронами и что парочка таких ящиков, заброшенных в танк, им бы не повредила. Он эту операцию провел бы молниеносно. Ну, а если бы ему на глаза попался мешок с провизией, он бы, конечно, не преминул бы прихватить и эту добычу.

Что касается Полудневого, то повернуть назад его заставило другое — он сообразил, что разбитые им машины прибыли по железной дороге, что на станции, очевидно, происходит разгрузка воинского эшелона. Чтобы убедиться в этом, нужно было выскочить на мост-виадук, оттуда хорошо были видны станционные пути, — но это потребовало бы нескольких минут, а минуты-то и решали успех. «Нанести внезапный удар по станции!» — приказал себе Полудневый. Он знал, что рискует попасть в ловушку, однако, если на железнодорожную станцию прибыл эшелон, то риск был оправданным, игра стоила свеч.

— Останови! Патронов наберу! — закричал Петухов и, не ожидая разрешения, открыл крышку люка башни.

Бегнер давно ждал этого мгновения, но все произошло немного иначе, нежели он предполагал. Сперва над люком показалась худая, грязная рука с пистолетом. Вот этот пистолет-то и смутил Бегнера: «Откуда у них оружие?» — мелькнуло в голове лейтенанта. Он понял, что пленного надо разоружить раньше, нежели тот увидит его, и изо всей силы ударил рукояткой своего «вальтера» по грязному кулаку. Пистолет выпал из разжавшихся пальцев, но пленный ухватился за ручку крышки люка и захлопнул ее. Бегнер успел выстрелить в щель и был уверен, что пуля попала в того, кто находился в башне танка, но тут же понял, что совершил ошибку, побоявшись сунуть руку в горловину люка. А побоялся он потому, что перед его глазами все еще стояла картина ужасной гибели их несчастного механика, чья рука оказалась зажатой крышкой. Бегнер начал с остервенением дергать, рвать на себя крышку, однако она не поддавалась, хотя чувствовалось, что еще не была закрыта наглухо.