Время Тьмы - Хэмбли Барбара - Страница 53

– Я не знаю, где это было, – сказала она чуть спокойней. – Был поток воды и... камень... тесаный камень, я думаю, колонны. Они отрывали куски камня от колонн, бросали их в поток... и... и смеялись. Они знают, где Тир, Ингольд, – добавила она тихим и настойчивым голосом.

Он прошел к ней через всю комнату и обнял рукой за плечи, чтобы успокоить. Его голос был мрачным, когда он сказал:

– То же видел и я. Он со своей матерью в половине дня пути от каменного моста, пересекающего ущелье реки Эрроу.

Где-то над черными тучами небо, может быть, сияло, готовое к наступлению дня, но если даже это было и так, Руди Солис видел мало признаков этого. Каньон, через который извивалась дорога, был похож на черный тоннель. Руди пробирался по пробуждающемуся лагерю, не в силах объяснить свою тревогу, проходя через кучки собиравших вещи беженцев, толпящихся у костров с завтраком, почти подсознательно возвращаясь к повозкам, которые он незаметно покинул перед тем, как лагерь проснулся.

Там были разложены костры, они отбрасывали мерцающий отблеск на лагерь. Альда проснулась и кормила Тира хлебом, размоченным в молоке, в маленьком укрытии в задней части повозки.

С другой стороны костра несколько воинов Дома Бес молча поглощали свои скудные пайки. Дальше среди повозок другая женщина, служанка Дома, что-то приказывала двум маленьким детям, а сама кормила ребенка, еще меньшего, чем Тир, ее муж в угрюмом молчании давал корм волам. Наверху в ледяных порывах ветра, как кнуты, хлопали флаги.

Руди покачал головой и улыбнулся Альде, прислонившись плечом к стойке, подпиравшей крышу повозки.

– Знаешь, если что-то и изумляет меня в этом путешествии, так это то, что так много детей выжило. Они снуют по всему лагерю. Посмотри вон на того. Он выглядит так, будто его унесет первым порывом ветра.

– Это она, – тихо ответила Альда, глядя на ребенка, играющего в пятнашки под ногами упряжки лошадей. Мать маленькой девочки увидела, что она делает, и позвала ее к костру, и ребенок со счастливой беззаботностью того, кто лишь недавно научился ходить, весело побежал назад, прочь от опасности, обнаженного оружия, сжимая в руках сокровище – пучок соломы.

Руди рассеянно потянулся, чтобы погладить волосы Тира.

«Он вырастет таким же, – подумал он, – бегая по темным лабиринтам Убежища Дейра и обучаясь фехтованию у стражников...» Было странно думать, что Альда и Тир собираются прожить годы в крепости, которую Руди никогда не видел, долго после того, как он покинет их.

Если только они доберутся туда – и он вздрогнул от собственных невеселых мыслей.

– Обычное дело, – продолжала Минальда с блеском несмелого озорства в голубых глазах, – если ты заметил, это не женщины и дети сидят на обочине и умирают. Если ломается повозка, мужчина будет стенать и сокрушаться, женщина же станет толкать ее. Обрати внимание при случае.

– Да? – сказал он, подозревая, что она смеется над ним.

Альда послала ему косой дразнящий взгляд.

– Серьезно, Руди. Женщина выносливей. Она должна быть такой, чтобы защищать детей.

Он вспомнил продуваемую ветром галерею в Карсте, развевающуюся белую одежду девушки, бежавшей по залу в темноту.

– А-а-а... – не очень-то любезно уступил Руди, и она засмеялась.

Еще больше детей вертелись в круге у костра, стайка лагерных сирот со стройной молодой девушкой, которая была у них за старшую и несла на руках младенца. Девушка и служанка остановились поговорить. Глядя на них, Руди вспомнил, как увидел Альду и Медду в тот первый день на террасе виллы в Карсте.

Новая мысль пронеслась в его сознании, и он внезапно нахмурился.

– Альда? – она быстро подняла голову, пролив молоко на пальцы. – Откуда Даркам известно, кто такой Тир?

Изящные брови задумчиво сдвинулись.

– Я не знаю, – сказала она, испуганная вопросом, – разве им известно?

– Да. Во всяком случае, они преследовали его в Карсте и в Гее. На вилле в Карсте была куча детей. Насколько они должны были знать, он мог быть одним из них. Но они сразу оказались за порогом его спальни.

Она озадаченно покачала головой, грива ее распущенных волос скользнула по плечам.

– Бектис! – позвала она, увидев высокую фигуру, идущую через лагерь к своим повозкам.

Он подошел и изящно поклонился.

– Чем могу служить, моя госпожа?

Чародей Королевства не выглядел хуже после двух недель на воздухе; как и Алвир, он знал толк в щегольстве, не было ни одной мятой складки на его волнистой серой мантии.

Руди вмешался.

– Откуда Дарки знают, где найти Тира? Я имею в виду, у них нет глаз, они не могут сказать, что он отличается от остальных. Откуда они знают, где преследовать его?

Колдун поколебался, глубоко обдумывая вопрос, возможно, догадался Руди, чтобы скрыть, что поставлен в тупик. Наконец он сказал:

– Дарки обладают знанием, которое превыше человеческого понимания.

Он в тупике.

– Может, мой господин Ингольд смог бы объяснить это тебе, если бы не выбрал это время, чтобы исчезнуть. Источники знания у Тьмы...

Руди перебил его.

– Я хочу знать вот что. Действительно ли Дарки знают, что это Тир, или просто преследуют любого ребенка в позолоченной колыбели? Если Альда пойдет пешком с ребенком на руках, как другие женщины в этом обозе, будет ли она в большей безопасности, чем в повозке?

Бектис посмотрел поверх своего длинного носа на этого грязного чужеземного выскочку, который, как ему было известно, осмелился выказать признаки прирожденного мага.

– Возможно, – надменно сказал он, – будь мы в настоящее время в опасности от Тьмы. Однако не замечено никаких признаков их присутствия с тех пор, как мы поднялись в горы... Горы... – проскрежетал колдун на пределе своего высокого, но весьма слабого голоса, – я видел в своем волшебном кристалле единственное Логово Тьмы, известное в этих горах, и я уверяю вас, оно замуровано, как это было уже столетиями. Естественно, моя госпожа может делать все, что ей угодно, но ради ее собственного удобства и блага, и учитывая ее положение и престиж, сомневаюсь, что мой господин Алвир позволит моей госпоже идти в хвосте обоза, как простой крестьянке, – повернувшись кругом, старик удалился к своей повозке, меховая накидка развевалась за ним, как грозовое облако.

Минальда какое-то время сидела с несчастным видом, прижав ребенка к груди, словно бы защищая его от невидимой опасности. Издалека до них донеслись звуки снимающегося с места лагеря, рев мулов и скрип сбруи, шипение заливаемых водой костров. Где-то совсем близко слышались громкие гневные голоса: Алвира – сдержанный, но резкий, как хлыст, и после – сухое злобное шипение аббатисы Джованнин.

Альда вздохнула:

– Опять они ссорятся, – она поцеловала Тира, затем заботливо проверила его пеленки. Становилось все холоднее. – Говорят, мы доберемся до Убежища сегодня ночью, – продолжала она таким тихим голосом, чтобы слышал только человек, стоящий рядом с ней в тени повозки. – Иногда кажется, что мы будем странствовать вечно и никогда не доберемся до этого места. Поэтому Бектис, может, и прав.

Руди оперся локтем о телегу:

– Ты так думаешь?

Она не ответила. Снаружи доносился шум постромок и голоса солдат, запрягавших волов и вяло переговаривающихся между собой.

– Мы достигнем Убежища при свете или придется двигаться в темноте?

Минальда подумала, потом со вздохом сказала:

– Когда стемнеет, я думаю.

Ингольд устало привалился спиной к валуну и оперся локтями на колени.

– Я очень боюсь, дорогая, – с трудом сказал он, – что нам это не удастся.

Джил, которая последние несколько часов почти ничего не осознавала, кроме фигуры колдуна, который постоянно, казалось, все больше и больше удалялся от нее, могла только кивнуть. Маленькая расселина среди скал над дорогой, куда они забились, не обещала защиты от усиливающегося холода, но, по крайней мере, укрывала от ветра. Весь день они боролись с ветром; как волк, он рвал их плащи и жестоко терзал открытые лица. Джил чувствовала в нем теперь запах шторма, надвигающегося с ледников. Даже в этом относительном убежище вдруг пошел снег. Шла уже вторая половина дня; она знала, что не осталось шансов достичь ущелья Эрроу раньше конвоя. Что бы Дарки ни сделали с тамошним мостом, ни она, ни Ингольд не в силах были предупредить людей о возникшей опасности.