Триумф нежности - Макнот Джудит - Страница 42

• Предыдущая
• 42/58
• Следующая

— Я забыла о ней.

Кэти почувствовала на себе презрительный взгляд Рамона.

— В таком случае, — сказал падре холодным и непреклонным голосом, — возможно, вы не забудете о другой встрече. Скажем, завтра, в четыре часа.

Кэти нелюбезно пробормотала:

— Очень хорошо.

— Я отвезу вас назад в деревню, падре, — сказал Рамон. Кэти была готова провалиться сквозь пол, когда после кивка, выражающего согласие, священник направил на нее многозначительный взгляд поверх очков:

— Я уверен, что сеньорита Конелли хочет вернуться к Габриэле. Уже довольно поздно.

Не дождавшись ответа Рамона, Кэти резко повернулась и пошла в ванную, прикрыв за собой дверь гостиной. Задыхаясь от унижения, она влезла во влажную одежду и провела руками по волосам.

Рывком открыв дверь, она подошла прямо к Рамону, который стоял в дверном проеме, держась за косяк. Неожиданное веселье на его лице вызвало лишь раздражение у Кэти, уже терзавшейся сомнениями.

— Кэти, он считает, что защищает твое целомудрие от моих распутных намерений.

Кэти, которая внезапно оказалась близка к истерике, уставилась на ямочку на подбородке Рамона.

— Он ни на минуту не верит в то, что у меня есть хотя бы капля достоинства! Пожалуйста, давай уедем. Я хочу убраться отсюда. Я очень устала.

Когда Кэти приблизилась к падре Грегорио, стоящему около машины, ее мокрые парусиновые туфли издавали громкие хлюпающие звуки, а джинсы влажно хлопали по ее ногам. Это неоспоримое доказательство того, что ее одежда была действительно мокрой, вызвало у священника слабую улыбку, но Кэти только обдала его холодным взглядом и юркнула в машину. По дороге в деревню он дважды пытался заговорить с ней. Кэти отделывалась односложными предложениями.

Высадив священника в деревне, они поехали к дому Габриэлы.

Спустя пятнадцать минут, когда Кэти появилась из спальни в сухой одежде, Рамон стоял в гостиной, разговаривая с Эдуарде. Как только он увидел ее, он сразу же извинился и предложил Кэти выйти с ним. Волнение по поводу неожиданной встречи с падре Грегорио почти улеглось, но Кэти слегка тревожилась из-за настроения Рамона.

В тяжелом молчании они перешли чистый маленький дворик. Кэти остановилась в дальнем его конце и прислонилась спиной к дереву. Рамон обхватил ее руками, не давая вырваться. Кэти увидела решительно сжатый рот и холодный настойчивый взгляд.

— Почему ты не встретилась с падре Грегорио? Кэти, захваченная врасплох, ответила запинаясь:

— Я же сказала, что забыла.

— Я напомнил тебе об этом сегодня утром, когда зашел, чтобы увидеть тебя до работы. Как же ты смогла забыть о встрече через несколько часов?

— Я забыла, — защищалась она, — потому что уже четвертый день занята покупками. Я пытаюсь купить все необходимое для твоего дома.

— Почему ты все время говоришь «твой», а не «наш»?

— Почему ты вдруг решил задать мне все эти вопросы? — взорвалась Кэти.

— Потому что, когда я задаю эти вопросы себе, мне очень не нравятся те ответы, которые приходят на ум.

Сделав шаг назад, он спокойно достал из кармана тонкую сигару и зажигалку. Прикрывая пламя ладонью, чтобы прикурить, он посмотрел сквозь облако ароматного дыма на Кэти, которая почувствовала себя неловко.

— Падре Грегорио — единственное возможное препятствие для свадьбы через десять дней, не так ли?

Кэти чувствовала, что этими словами он загоняет ее в угол.

— Ну?

— Скажи-ка мне вот что, — заявил он с небрежным любопытством. — Ты собираешься встретиться с ним завтра?

Кэти откинула волосы со лба взволнованным жестом:

— Да, конечно. Но ты же понимаешь, что я ему не понравилась. Мне кажется, что он не более чем тиран, вмешивающийся в чужие дела.

Рамон отогнал эту мысль уклончивым пожатием плеч.

— Мне кажется, что это обычно для священника — убедиться в том, что обручившиеся действительно подходят друг другу и могут создать счастливую семью. Это распространено и в Соединенных Штатах. Это все, что он желает выяснить.

— Он не поверит в это! Он уже решил иначе.

— Нет, не решил, — стоял на своем Рамон. Он шагнул ближе. Кэти бессознательно царапала грубую кору дерева. Его взгляд блуждал по ее лицу, как бы вычисляя ответ на свой следующий вопрос, прежде чем задать его.

— Ты хочешь, чтобы он решил, что мы не подходим друг другу, Кэти?

— Нет, — прошептала Кэти.

— Расскажи мне о своем первом браке, — резко приказал он.

— Нет! — отшатнулась Кэти, и ее тело затряслось от гнева. — Никогда не проси меня об этом, потому что я все равно ничего не скажу. Я пытаюсь даже не думать о моем замужестве.

— Если ты действительно вышла из него без душевных ран, — продолжил Рамон, — тебе ничто не мешает говорить о нем.

— Говорить о нем? — истерично закричала Кэти.

— Да.

В следующий миг неистовство своей реакции повергло Кэти в шоковое молчание. Сделав глубокий вдох, она постаралась избавиться от панического страха, растущего в душе. Она сказала Рамону, который изучал ее как под микроскопом, с извиняющейся улыбкой:

— Единственное, чего бы я не хотела, так это чтобы уродство прошлого портило настоящее, а это будет именно так. Ты ведь, конечно, это понимаешь?

Тень улыбки коснулась губ Рамона, когда он взглянул на ее покрасневшее лицо.

— Да, понимаю, — мягко вздохнул он. Его руки нежно легли ей на плечи. — У тебя прекрасная улыбка, но ты очень устала.

Кэти обвила руки вокруг его шеи. Она понимала, что он не удовлетворен ее объяснениями, и была благодарна ему за то, что он не собирался продолжать свои расспросы.

— Да, немного устала. Мне лучше лечь.

— А перед сном о чем ты думаешь? — спросил он, и его голос был хриплым и дразнящим.

Глаза Кэти загорелись в ответном блеске.

— О сочетании цветов для кухни, — невинно ответила она.

— Неужели? — выдохнул он нежно.

Кэти кивнула, и легкая улыбка коснулась ее губ.

— А о чем думаешь ты?

— Об оптовой цене на ананасы.

— Лжец, — прошептала она, устремив взгляд на чувственные губы, которые приближались к ней.

— Желтый? — выдохнул он около ее губ.

— Кто, ананас?

— Цвет кухонных стен.

— Нет, зеленый.

Рамон вдруг резко отступил. Он казался добродушным и задумчивым.

— Возможно, ты права. Зеленый — очень красивый цвет. И от него не устаешь.

Он взял ее за руку и повел по направлению к дому, нежно поглаживая ее по щеке.

— Подумай об этом сегодня ночью.

Кэти сделала несколько нерешительных шагов, затем повернулась, глядя на Рамона с откровенным разочарованием.

Его белоснежные зубы сверкнули в ленивой усмешке, когда он вопросительно поднял бровь:

— Ты хочешь еще чего-нибудь? Наверное, другую тему для размышлений в постели?

Кэти почувствовала мощный сексуальный магнетизм, который он излучал. Она была не в силах сопротивляться. Создавалось впечатление, что даже его бархатный голос дотягивается до нее и обволакивает теплым облаком.

— Подойди ко мне, Кэти, и я дам это тебе. Все тело Кэти вспыхнуло, когда она шагнула в его манящие объятия. Суматоха последнего часа, дикие скачки настроения от желания до унижения и ярости, а теперь и вот эта ласка — все завертелось перед глазами Кэти, когда руки Рамона сомкнулись вокруг нее.

Желая уверить и Рамона и себя, что все окончится хорошо, Кэти целовала его с такой неистовой настойчивостью, что его сильное тело задрожало и он слегка ослабил свои объятия.

Он начал лихорадочно целовать ее лицо, лоб, глаза и шею. И прежде чем его губы обрушились на нее с последним, сокрушительным поцелуем, ей показалось, что он прошептал;

— Я люблю тебя, Кэти.

Кэти и Габриэла провели утро и большую часть дня прочесывая магазины в двух ближайших деревнях. Габриэла очень нравилась Кэти. Она была не только хорошей спутницей, но и неутомимой покупательницей. Иногда Габриэла была в большем восторге от того, что делала Кэти, чем сама Кэти. И временами, после бесконечных покупок, приобретя сотни вещей и уже не имея сил двигаться дальше, Кэти с некоторым испугом думала о ее энтузиазме.

• Предыдущая
• 42/58
• Следующая