Рай. Том 2 - Макнот Джудит - Страница 2

• Предыдущая
• 2/84
• Следующая

— Подонок, — наконец прошипела она себе под нос и, повернувшись на каблуках, направилась на кухню. Проходя мимо Мередит, она наклонила голову:

— Я пришла сюда утешить тебя, а не расстраивать, Мер. Подожду на кухне.

— Оказавшись на кухне, девушка сердито смахнула обжигающие глаза слезы и включила радио.

— Давай, Паркер, можешь рвать и метать, — окликнула она, поворачивая регулятор громкости на полную катушку, — я все равно ни слова не услышу.

Из приемника понеслись визгливые трели сопрано исполняющей арию из «Мадам Баттерфляй». Им вторил назойливый, непрекращающийся вопль звонка, и Паркер набрал в грудь побольше воздуха, разрываясь между желанием шмякнуть приемник об пол и удушить Лайзу Понтини, но взглянул на безразличную к адскому шуму невесту, поглощенную собственными несчастьями, и его сердце немедленно смягчилось.

— Мередит, — мягко сказал он, когда звонок смолк. — Ты действительно хочешь, чтобы я отказался открыть дверь Филипу?

Мередит взглянула на него и, судорожно сглотнув, кивнула.

— Значит, я так и сделаю.

— Спасибо, — прошептала она, но тут же в изумлении обернулась.

Разъяренный голос ворвавшегося в комнату отца застал обоих врасплох:

— Пропади все пропадом! Неужели я еще должен как вор прокрадываться в дом собственной дочери за спиной другого жильца?! Да что у вас тут творится? Вечеринка? — допрашивал он, пытаясь перекричать вопящее радио. — Я дважды просил твоего секретаря связаться с тобой, и четыре раза беседовал с автоответчиком.

Гнев за бесцеремонное вторжение внезапно вытеснил усталость.

— Нам нечего сказать друг другу!

— Наоборот! — отрезал отец, сжав зубами сигару и злобно глядя на дочь. — Стенли отказался от поста президента. Сказал, что вряд ли справится.

Слишком расстроенная утренним разговором, чтобы почувствовать радость при этой новости, Мередит деловито спросила:

— Поэтому ты решил предложить должность мне?

— Только не я! Я предложил ее второму кандидату, избранному советом, — Гордону Митчеллу.

Но и это известие почти ее не затронуло. Мередит равнодушно пожала плечами:

— В таком случае почему ты здесь?

— Митчелл тоже отказался.

Паркер удивился ничуть не меньше Мередит:

— Но Митчелл чертовски честолюбив! Я думал, он по трупам пойдет ради этого поста!

— Я тоже так думал. Однако он заявил, будто считает, что сможет сделать для магазина гораздо больше, занимаясь закупками. Вот для него благосостояние «Бенкрофт» куда дороже личных амбиций, — добавил он, подчеркнуто глядя на Мередит, явно обвиняя ее в стремлении захватить власть.

— Ты была третьим кандидатом. Поэтому я здесь, — резко добавил он.

— И, насколько я полагаю, ты ожидаешь, что я ухвачусь за эту возможность? — осведомилась Мередит, настолько оскорбленная жестокой правдой, высказанной отцом, что по-прежнему не ощущала никакой радости.

— Я ожидаю, — начал он, мгновенно, угрожающе багровея, — что ты будешь вести себя, как подобает настоящему руководителю и способному администратору, то есть отбросишь все обиды, усмиришь самолюбие и воспользуешься той возможностью, которая тебе предлагается.

— Есть и другие возможности.

— Не будь дурой! Тебе никогда не представится лучший шанс показать, на что ты способна!

— Именно это ты и даешь мне — шанс показать себя?

— Да! — проскрежетал он.

— А если я покажу себя, тогда что?

— Кто знает…

— На таких условиях мне ничего не нужно.

— Черт побери! Никто из них не подготовлен к этой должности лучше тебя, и ты прекрасно знаешь это! — взорвался отец со смесью неприязни, раздражения и отчаяния.

Но для Мередит его неохотное признание прозвучало куда слаще любой похвалы. В душе вспыхнула неожиданная надежда, возбуждение с каждой минутой становилось все сильнее, но Мередит старалась говорить как можно небрежнее:

— В таком случае я согласна.

— Прекрасно, обсудим дела за завтрашним ужином. Остается пять дней, чтобы поработать над незаконченными проектами, прежде чем я отправлюсь в круиз.

Он потянулся за шляпой, намереваясь уйти.

— Не так быстро, — сказала она, внезапно прищурившись. — Прежде всего, хотя это и не самое важное, поговорим о прибавке к жалованью.

— Сто пятьдесят тысяч в год, через месяц после того, как займешь мой кабинет.

— Сто семьдесят пять тысяч, и немедленно, — упрямо возразила она.

— Согласен, — рассерженно бросил отец, — но с тем, что ты станешь получать прежнее жалованье, когда я вернусь.

— Договорились.

— И, — добавил отец, — ты не должна проводить, повторяю, не должна, никаких изменений в политике руководства, не посоветовавшись сначала со мной.

— Договорились, — повторила Мередит.

— Значит, все улажено.

— Не совсем… мне от тебя нужно еще кое-что. Я полностью намереваюсь посвятить себя работе, но нужно позаботиться и о личных делах.

— Каких именно?

— Замужестве и разводе. Я не могу получить одно без другого.

И, видя, что отец продолжает напряженно молчать, Мередит шагнула вперед:

— Думаю, Мэтт согласится на развод, когда я принесу ему оливковую ветвь — одобрение комиссии по районированию и гарантию, что ты не будешь больше вмешиваться в его личную жизнь. Я почти уверена, что так оно и будет.

Отец с мрачной улыбкой уставился на дочь:

— Ты действительно так думаешь?

— Да, но ты, очевидно, нет. Почему?

— Почему? — удивленно повторил Филип. — Я скажу тебе. Ты считаешь, что он напоминает тебе меня, а я ни за что не пошел бы на такую жалкую приманку. Ни за что. И не сейчас. И вообще никогда. Я бы заставил его пожалеть о том дне, когда он решился встать мне поперек дороги, а уж потом выставил бы свои условия, которыми он подавился бы!

Ледяной озноб предчувствия прошел по спине Мередит.

— Тем не менее, — настаивала она, — прежде чем я сделаю хотя бы шаг, ты должен дать слово, что он получит одобрение Саутвилльской комиссии, как только подаст заявление вторично.

Филип, поколебавшись, кивнул:

— Я прослежу за этим.

— И поклянешься к тому же не вмешиваться ни во что, если он согласится на быстрый развод и без огласки?

— Даю слово. Паркер, — сказал он, наклоняясь, чтобы взять шляпу, — желаю счастливого путешествия.

После его ухода Мередит взглянула на весело улыбавшегося Паркера и мягко сказала:

— Отец не способен признать свои ошибки или извиниться, но судя по тому, что он сказал, это его способ мириться. Ты не согласен?

— Возможно, — без особой убежденности кивнул Паркер.

Но Мередит, ничего не замечая, стиснула его в объятиях с неожиданным, неудержимым, бьющим через край восторгом.

— Я смогу справиться со всем — с новой работой, разводом и подготовкой к свадьбе! — весело пообещала она. — Вот увидишь!

— Знаю, — кивнул Паркер, улыбаясь, и, обняв ее, привлек к себе.

Сидя у стола и положив ноги на сиденье стула, Лайза решила, что опера Пуччини не просто скучна, а поистине невыносима, но в этот момент, случайно подняв глаза, увидела стоявшую на пороге Мередит.

— Паркер и твой папаша ушли? — осведомилась она, выключая радио. — Господи, ну и вечер!

— Потрясающий, чудесный, волшебный вечер! — объявила Мередит с ослепительной улыбкой.

— Тебе кто-нибудь говорил, что такие смены настроения опасны? — удивленно подняла брови Лайза. Всего несколько минут назад в гостиной явно шел разговор на повышенных тонах.

— Прошу обращаться ко мне уважительно и с почтением!

— И какого же обращения ты ждешь? — поинтересовалась Лайза, изучая лицо Мередит.

— Как насчет «мадам президент»?

— Да ты шутить! — с восторгом вскричала Лайза.

— Только насчет обращения. Давай откроем бутылку шампанского! Нужно отпраздновать!

— Шампанское так шампанское, — согласилась Лайза, обнимая подругу. — А потом можешь рассказать обо всем, что случилось с тобой и Фаррелом вчера.

— Это было ужасно! — жизнерадостно провозгласила Мередит, вынимая из холодильника бутылку шампанского и сдирая фольгу.

• Предыдущая
• 2/84
• Следующая