Красная опасность - Маклин Алистер - Страница 37

• Предыдущая
• 37/61
• Следующая

— Слышал, вы только что выпивали вместе с противником, — улыбнулся Палуцци.

— Без всякого желания, поверьте, но узнали кое-что интересное. — Грэхем изложил товарищам взгляды Калвиери, сообщил и о возможной коалиции КПИ и «Красных бригад».

— Никогда об этом не слышал, — заметил Кухлманн.

— А меня это нисколько не удивляет, — сказал Палуцци, — просто КПИ не хочет, чтобы об этом стало известно, по крайней мере, пока.

— Неужели вы думаете, что на следующих выборах КПИ действительно объединится с «Красными бригадами»? — удивился Грэхем.

— Да, это возможно. Как заметил Калвиери, у КПИ нет шансов удержаться у власти. Им нужны дополнительные голоса избирателей. А «Красные бригады» могут их принести, по крайней мере, теоретически.

— Но, я уверена, итальянский народ будет против такого союза! — воскликнула Сабрина.

— Но вы ведь знаете, — пожал плечами Палуцци, — в каком плачевном состоянии находится сейчас наша экономика. И положение ухудшается с каждым днем. Люди потеряли веру в политиков, разве можно их за это винить? Народ хочет быть уверен в своем будущем. И если блок КПИ и «Красных бригад» сумеет предложить им такую надежду, за него многие проголосуют.

— Тогда я не понимаю, почему этот блок еще не образован? — спросил Колчинский.

— Если совсем коротко, из-за Беллини. Он относится к этой идее резко отрицательно.

— Хорошо, что хоть у кого-то есть остатки совести и голова на плечах!

— Вы просто не знаете Беллини, Майк. — Палуцци рассмеялся и потрепал Грэхема по плечу. — Он вовсе не против «Красных бригад» и пойдет на сделку с самим дьяволом, если это поможет ему удержаться у власти. Его не коалиция беспокоит, Беллини просто боится, что может лишиться поста премьер-министра со всеми полагающимися ему привилегиями.

— А если коалиция состоится, его сместят? — поинтересовалась Сабрина.

— Вне всяких сомнений. Вместе с большей частью его кабинета. Особенно это касается главных министров, ему преданных. Хотя я и не голосую за КПИ, должен признать, что у них есть несколько очень неплохих политиков, которые могли бы сделать многое для страны. Эти политики поддерживают идею коалиции. И поэтому никто из них не получил поста в правительстве.

Колчинский, который стоял у окна, повернулся лицом к товарищам и произнес в раздумье:

— А что, если пробирку хотят использовать не только для того, чтобы освободить Дзокки, но и чтобы заставить Беллини уйти с поста премьер-министра? Тогда можно было бы действительно создать коалицию.

Палуцци покачал головой:

— Не только в КПИ есть оппозиция этой идеи. В самих «Красных бригадах» тоже не все с ней согласны. Дзокки решительнее всех остальных выступал против коалиции. Как вам сказал Калвиери, Дзокки из тех «крайних», которые ни на что другое, как правительственный переворот, осуществленный путем насилия, не согласны. Этот человек всегда был категорически против каких бы то ни было отношений между КПИ и «Красными бригадами». Такого же мнения придерживается и вся Римская организация. Идею коалиции поддерживали Пизани, Калвиери и Луиджи Беттинга, шеф Генуэзской организации — все эти трое «умеренные» члены комитета. Если бы кто-нибудь из них был замешан в похищении пробирки, я бы с вами согласился, что они действуют против Беллини, но у Дзокки и Убрино совсем другие цели.

В дверь, постучали, вошли два официанта, и Колчинский попросил их поставить подносы на туалетный столик. Сабрина тут же подписала чек, и они ушли.

— Прошу вас, — предложил Колчинский, — чай, кофе, сандвичи.

Палуцци, налив себе кофе, стал внимательно рассматривать бутерброды.

— Я заказал вам с сыром, салатом и майонезом, — улыбнулся Колчинский.

Палуцци удивленно воскликнул:

— Но откуда вы знаете, что я вегетарианец?

— Из вашего дела в ЮНАКО, — ответил Колчинский, наливая себе кофе.

— Вы завели на меня дело? — возмутился Палуцци, переводя взгляд с Колчинского на Сабрину.

Грэхем положил руку ему на плечо:

— Но, Фабио, когда выбираешь друзей или когда речь идет о врагах, излишняя предосторожность не помешает. Кто сегодня друг, завтра может оказаться врагом.

— Значит, вы поставили меня на одну доску с Калвиери? — с обидой в голосе продолжил Палуцци.

— Нет, — ответил ему Грэхем, — Калвиери всегда был и остается только врагом. И давайте перейдем к делу. Скажите, комиссар, удалось что-нибудь обнаружить, осматривая вертолет?

— Пока ничего. Группа специалистов продолжает там работать, но я сомневаюсь, что они что-нибудь найдут, — ответил Кухлманн.

— Ни одного отпечатка пальцев не обнаружено, — заметил Палуцци, взглянув на Сабрину, — ни единого.

— А что насчет Убрино и Франча? — поинтересовался Грэхем. — Ведь кто-то из местных обязательно должен был их заметить.

— Какой-то водитель подвез до станции двух человек, по описанию очень похожих на Убрино и Франча, — ответил Кухлманн, — но после этого они просто испарились.

— Но беглецы непременно должны были купить билеты. Неужели никто их не запомнил?

— Мы опросили всех служащих на станции, мистер Грэхем, никто их не может вспомнить.

— А что, если они так и не сели в поезд, а просто-напросто вернулись в город?

— Мы и об этом подумали, мисс Карвер, — сказал Кухлманн. — Мы проверили все отели, пансионы, все места, где можно остановиться. Ничего. Я приказал также заняться проверкой всех известных нам лиц в Швейцарии, которые симпатизируют террористам. Если только Убрино или Франча у них, нам сразу же сообщат.

— По-видимому, нам пока ничего другого не остается, как только ждать, — заметил Палуцци, усаживаясь рядом с Грэхемом.

— А вы разговаривали с полковником, Сергей? — спросил Грэхем:

Колчинский кивнул:

— Он этой ночью вылетает в Швейцарию. Утром я встречу его в аэропорту.

— Что он сказал насчет Вайсмана?

— Никто не знает, где он находится, словно сквозь землю провалился.

— А как с Александром? — спросила Сабрина.

— Его видели утром в Лондоне, на станции метро. Скотланд-Ярд обещает задержать его в самые ближайшие дни.

— "Скорая" приехала, — сказал Палуцци, выглянув в окно.

— Какая «скорая»? — спросила Сабрина, пытаясь из-за его плеча рассмотреть, что происходит на улице.

— "Скорая" должна увезти тела Янга и Эсколетти, — ответил Палуцци и отошел, чтобы Сабрине было лучше видно.

— Эсколетти? — переспросил Грэхем, подходя к окну.

— Да, Джанкарло Эсколетти по прозвищу Специалист — самый опытный убийца «Красных бригад», — ответил Палуцци. — Его направили покарать убийц Пизани.

— А откуда вы знаете, что это именно Эсколетти? — спросила Сабрина.

— Сергей сказал, что рядом с трупом нашли черный докторский чемоданчик, и я сразу же понял, что погиб Специалист. Черный чемоданчик это, так сказать, фабричная марка Эсколетти.

— Надеюсь, К.В. не притянут в связи с этим делом? — встревоженно спросил Грэхем Колчинского.

— Я уже обсудил этот вопрос с комиссаром Кухлманном. Дело будет открыто и тут же закрыто. Версия выглядит так: Эсколетти застал Янга врасплох, между ними завязалась борьба, и они убили друг друга. Третьего при этом не было. Во всяком случае, в таком виде эта история появится в утренних газетах.

Грэхем поставил пустую чашку на поднос.

— Я думаю, Сергей, нам пора перейти к обсуждению плана действий на завтра.

— Вы совершенно правы, Михаил. Мы с комиссаром в семь тридцать встретим полковника на аэродроме, поедем прямо в Оффенбах-центр и проведем там короткое совещание с представителями всех государств, участвующих в конференции.

— Они уже знают о пробирке? — спросила Сабрина.

Колчинский кивнул:

— Как только стало известно, что Убрино собирается совершить в Оффенбах-центре, полковник тут же собрал представителей шестнадцати стран при ООН и проинформировал их.

— А что мы завтра будет делать? — поинтересовался Майк.

— Вы и Калвиери будете сидеть в машине, припаркованной неподалеку от Оффенбах-центра, и поддерживать со мной постоянную связь по радио.

• Предыдущая
• 37/61
• Следующая