Витязь в тигровой шкуре(изд.1969 года) - Руставели Шота - Страница 35
- Предыдущая
- 35/49
- Следующая
Изменить размер шрифта:
35
Отплатить тебе достойно не сумею никогда я.
Пусть хранит тебя создатель, за любовь вознаграждая!»
Братья двинулись к пещере, и рабыня молодая
Наконец вкусила счастья, по утехам голодая.
Дева, сидя близ пещеры, не совсем была одета.
Вдруг бедняжка увидала амирбара и спаспета.
Оба пели соловьями, что поют в начале лета.
И рабыню испугала радость пламенная эта.
До сих пор миджнур являлся, проливая реки слез,—
Ныне пел он, и смеялся, и не рвал своих волос.
И Асмат была не в силах ни один задать вопрос
И, как пьяная, гадала, что с собою он принес.
И улыбка побратимов перед нею засветилась.
«О Асмат! — вскричали братья. — Снизошла к нам божья милость!
Обрели мы в этом мире то, к чему душа стремилась!
Наш огонь теперь погаснет: горе в радость превратилось!»
Автандил сошел на землю и, счастливый, обнял деву,
И она его лобзала, прислонясь к алоэ-древу,
И твердила, удивляясь непривычному напеву:
«Отчего поешь ты, витязь, не внимая божью гневу?»
И письмо луны плененной, побледневшей от утрат,
Показал с улыбкой витязь недогадливой Асмат:
«Вот что пишет Тариэлу претерпевшая стократ!
Скоро дивное светило возвратится к нам назад».
Увидав знакомый почерк госпожи своей гонимой,
Громко вскрикнула рабыня и, подобно одержимой,
Затряслась, как в лихорадке, и сказала: «Брат любимый,
Неужели это правда — твой рассказ непостижимый?»
Автандил сказал: «Не бойся, справедливо это дело!
Снова к нам явилось счастье, а несчастье отлетело,
Встало солнце над землею, бездна мрака просветлела,
Зло убито добротою, доброте же нет предела!»
И Асмат и царь индийцев, слыша эти чудеса,
Обнимались и сливали воедино голоса.
С перьев ворона на розы снова капала роса…
Тех, кто помощи достоин, не покинут небеса!
Простирая к небу руки, все твердили в умиленье:
«Не беду нам бог готовил, но от скорби исцеленье!»
И вошли друзья в пещеру, забывая утомленье,
И рабыня им, голодным, предложила угощенье.
И промолвил витязь гостю: «Поделюсь с тобою тайной,
Ибо друг тебе я верный и рассказчик не случайный.
С той поры, как завладел я этой дикою окрайной,
Перешел ко мне от дэвов некий клад необычайный.
Я его еще не видел, разгромив своих врагов,
Но теперь с тобою вместе осмотреть его готов».
И друзья, позвав рабыню и не тратя лишних слов,
Сорок входов отворили в сорок дальних тайников.
Помещенья эти были переполнены казною.
Самоцветы там лежали, кучей свалены сплошною.
Много было там жемчужин с крупный мяч величиною.
Кто несчитанное злато оценить бы мог ценою!
Но в палате для оружья было редкостей поболе,
И, вступив в нее, два брата удивились поневоле:
Там покоились доспехи, словно овощи в засоле,
И стоял ковчег чудесный, запечатанный дотоле.
И была на крышке надпись: «Здесь, врагу наперекор,
Острый меч лежит басрийский и военный весь убор.
Дэвы витязей каджетских отобьют от этих гор,
Но убьет царя, кто крышку приподнимет до тех пор».
Тариэл приподнял крышку. В ложах, сделанных из лала,
Там бесценное оружье, словно молния, сверкало:
Три меча и три кольчуги, три шелома, три забрала —
То, в чем быть на поле битвы трем героям надлежало.
И когда они оделись, сразу выяснила проба,
Что невиданным оружьем одарила их трущоба:
Словно тонкую бумагу, сталь они рубили оба.
А ведь меч дороже жизни ценят витязи до гроба!
«Славный знак! — сказали братья. — Видно, бог, увидев нас,
Ниспослал нам эту милость и помог на этот раз».
И чудесные доспехи братья вынесли тотчас
И оружие Фридону захватили про запас.
Отобрав пригоршню перлов, чтоб на всю хватило братью,
Побратимы сорок входов опечатали печатью.
Гость сказал: «С моей ладонью меч мой сросся рукоятью.
Завтра выедем в дорогу, чтоб сразиться с вражьей ратью»
ОТЪЕЗД ВИТЯЗЕЙ К ФРИДОНУ
Утром братья в край Фридона степью двинулись глухою,
И везли они рабыню, посадив ее с собою.
Там купец коня им продал, соблазнен большой ценою,
Автандил без провожатых вел дорогой их степною.
Скоро путники столкнулись с пастухами Нурадина.
Табуном царя Фридона занята была долина.
Тариэл сказал спаспету; «Шутка добрая невинна,
Не напасть ли нам на стадо, чтоб потешить властелина?
Нурадин о том узнает и пошлет за нами рать,
Чтоб отбить коней обратно и виновных покарать,
Но, увидев нас с тобою, станет весел он опять,
И гордец, с которым шутят, добродушным может стать!»
И помчались побратимы по зеленым этим нивам.
Пастухи схватили факел, искру высекли огнивом.
«Кто идет? — они вскричали. — Стыд воякам нечестивым!
Нурадин — наш повелитель! Быть теперь без головы вам!»
Услыхав пастушьи вопли, братья выхватили луки.
Громче прежнего вскричали пастухи, ломая руки:
«Помогите! Помогите! Гибнем мы, царевы слуги!»
И народ на эти крики собрался со всей округи.
Нурадин, вооружившись, в поле выехал верхом,
И войска, перекликаясь, оцепили степь кругом,
И увидел царь два солнца, но забрало и шелом
Укрывали незнакомцев, учиняющих погром.
Тариэл узнал Фридона: «Вон он — тот, который нужен!»
Снял он шлем и засмеялся, открывая ряд жемчужин.
«Для чего ты, царь, примчался, караульными разбужен?
Чем соперничать с друзьями, пригласил бы нас на ужин!»
Слез Фридон с коня и низко поклонился им обоим,
И они, раскрыв объятья, поздоровались с героем.
И прославил витязь бога, ниспославшего добро им,
И лобзали их вельможи, окружив веселым роем.
«Отчего вы задержались? — обратился витязь к ним.—
Уж давно я ожидаю, одиночеством томим!»
И поехали два солнца вместе с месяцем своим
В славный город Нурадина, провожаемые им.
Дом его в Мульгазанзаре отличался дивным видом.
Сел хозяин с Автандилом, побратимом именитым.
Царский трон для Тариэла был украшен аксамитом.
И оружие Фридону побратимы поднесли там.
«Здесь, — они ему сказали, — кроме этого булата,
Ничего мы не имеем, хоть у нас довольно злата».
Отвечал с поклоном витязь: «Если б каждого собрата
Одарить я мог дарами столь же пышно и богато!»
После пира и купанья, как предписывал закон,
Утомленные скитальцы погрузились в крепкий сон.
Утром каждый был наряжен в пурпур, злато и виссон,
И большую чашу перлов подарил им царь Фридон.
«Речь моя, — сказал он братьям, — речь хозяина плохого,
Словно вас, как сумасбродов, я лишить желаю крова.
Но пора уж нам в дорогу, если все у нас готово.
Каджи, в крепость возвратившись, повстречают нас сурово.
Многочисленного войска брать с собою нам не надо.
Триста всадников довольно для отборного отряда.
Мы клинки свои заправим и, лишь кончится осада,
Отобьем у супостатов ту, чей стан — души отрада.
Был я в крепости Каджети. Неприступная, она
Цепью скал непроходимых от врагов ограждена.
Если скрытно не пробраться, там немыслима война.
Оттого и рать большая нам сегодня не нужна».
Побратимы с Нурадином заключили соглашенье
И, оставив там рабыню, собрались без промедленья.
Триста всадников отважных повели они в сраженье.
Будет праздновать победу претерпевший огорченье!
Братья, море переехав, продвигались по пустыне.
День и ночь они спешили, не давая спать дружине.
Но сказал Фридон однажды: «Приближаемся к твердыне.
Можно будет только ночью путешествовать отныне».
С той поры они внимали лишь Фридоновым советам —
Ночью быстро продвигались и кончали путь с рассветом.
И возник пред ними город, неприступный по приметам,
Где конца не видно было стражам, в панцири одетым.
Десять тысяч храбрых стражей там стояло у ворот.
Восходил над башней месяц, освещая небосвод.
«Здесь, в горах, — решили братья, — битву выиграет тот,
Кто, имея сто героев, опрокинет десять сот».
35
- Предыдущая
- 35/49
- Следующая
Перейти на страницу:
