Горец I - Макнамара Кристофер Лоуренс - Страница 16

• Предыдущая
• 16/42
• Следующая

Рассел полистал книгу и, отложив ее на подушку, взял с того же столика свою катану и вынул ее из ножен. Осмотрев лезвие, он обнаружил несколько новых щербинок, правда, размером с булавочное острие.

Тяжело вздохнув, он еще раз осмотрел меч, любуясь красотой и совершенством оружия.

Фрэнк снял плащ и грузно опустился в кресло напротив своего стола. Протерев вспотевший лоб платком, он сказал появившейся в дверях Бренде:

— Больше я с тобой в эти игры не играю.

Он покачал головой и погладил свой круглый живот.

— Просто я знаю слабости комиссаров.

— Ты — дилетантка. Комиссары любят легкую застольную беседу, а не бесконечное траханье мозгов каким-то сраным безголовым делом.

Бренда прошла на середину кабинета и, поставив на стол сумочку, села напротив Моррана, мило улыбаясь.

— Я никак не возьму в толк, — продолжал развивать свою мысль Фрэнк, — зачем тебе это!

— Я тебе уже говорила, Фрэнк. Я хочу найти таинственный меч. Потому что, во-первых, это очень старое оружие. Это, конечно, только мое предположение. А во-вторых, у этого металла очень странный состав. Будет просто революция в металлургии.

— Бренда, сколько лет мы знакомы, столько я слышу этот металлургический бред. — Фрэнк взял одну из папок на столе. — Извини меня, это бестактный вопрос, но ты никогда не думала о семье?

— Думала, думала, — быстро проговорила она, глядя на папку. — Давай ее сюда.

— Господи, мы с Фанни никогда не увидим тебя в белом платье! Держи, — он протянул Бренде документы. — Сядешь здесь, в этом кресле, и почитаешь. Только ни о чем меня не спрашивай, мне надо поработать.

— Я все поняла, — глаза Бренды загорелись. — Всего пять минут.

Фрэнк, кряхтя, вылез из кресла, обошел стол и, усевшись на стул, углубился в работу, вдохновенно просматривая содержимое каких-то папок.

Бренда положила дело на колени и, отогнув пластиковую обложку, достала листочки, часть из которых была написана от руки, часть — отпечатана на машинке; были среди них фотографии, графики и даже какие-то математические выкладки.

Среди отчетов и заключений разнообразных экспертов Бренда нашла фотографию Мак-Лауда. Она пристально вглядывалась в знакомое лицо. Подняв глаза, она окликнула Фрэнка, который недовольно спросил:

— Что тебя интересует?

— Этот человек тоже проходит по нашему делу? — она ткнула пальцем в фотографию.

— Да. Это Рассел Нэш. Я тебе уже говорил о нем. Ты что, его знаешь?

— Нет, — равнодушно проговорила Бренда. — Это тот самый тип, который выезжал из гаража? Да?

— Он.

— И, как я понимаю, у тебя нет против него ничего конкретного? Так?

— Ничего. Совершенно. Но внутренний голос мне подсказывает, что он совсем не тот человек, каким хочет казаться. Мы его, так сказать, работаем. Но пока это только версия. Кстати, он торговец антиквариатом.

— Я помню. Рассел Нэш…

— Да, — Морран кивнул.

Досмотрев дело, Бренда вернула папку Фрэнку и взяла сумочку, собираясь уходить.

— Ты довольна?

— Почти. Но того, что я хотела бы найти, нет, — на ее лице промелькнула разочарованная гримаса.

— Конечно, нет. Орудие убийства — у убийцы, а его-то у нас и нет.

— Дело даже не в этом. В деле нет ни единого слова о втором мече.

— Я вижу, что тебя это огорчает даже больше, чем меня. Ну да ладно. Мне жаль, Бренда, что я не смог тебе помочь, но это все, что есть у старика Моррана. Может быть, через несколько дней что-то всплывет. Заходи.

— Ты прекрасный сыщик, Фрэнк. И все не так уж плохо, — Бренда пошла к двери. — Я обязательно зайду. Пока.

— Пока. Всегда рад тебе помочь, детка.

— …Тебе нужно научиться сражаться в любой ситуации, — Рамирес вставил тяжелые весла в уключины и уселся на скамью, постелив на нее свой плащ.

— У меня острый меч, — огрызнулся Конан.

Испанец приглашающим жестом указал на лодку. Конан вошел в нее и стал на носу. Оттолкнувшись от близлежащего валуна, Рамирес пустил лодку в плаванье.

— Иногда, Мак-Лауд, самого острого оружия в мире недостаточно для победы.

Лодка покачивалась на небольших волнах, неумолимо удаляясь от берега. Рамирес налегал на весла, напевая протяжную незнакомую песню. Чувство неловкости овладело Конаном, он испуганно посмотрел на испанца.

— Я не люблю лодок и воды. Я мужчина, а не рыба, — гордо, но дрожащим голосом заявил он.

— В своем наряде ты больше похож на женщину. А еще ты похож на хэгиш,

— язвительно заметил Рамирес.

— Что значит «хэгиш»? — поинтересовался Конан, не зная, обижаться ему или нет.

— Хэгиш — это желудок овцы, нашпигованный травами.

— Что вы с ним делаете?

— Как что? Едим его, разумеется.

— Но ведь это отвратительно, — Конан скривился.

Рамирес оставил весла, повернулся к Мак-Лауду и достал из кармана кисет.

— Почему же?.. — сказал Рамирес, нюхая табак. — Это… — он прищурился и громко чихнул.

Лодка сильно закачалась, Конан бешено взмахнул руками, стараясь удержать равновесие.

— Осторожно! Мы сейчас перевернемся! — волна гнева накатила на него.

— Ты, испанец, какого черта…

— Я не испанец, — спокойно прервал его вопли Рамирес. — Я египтянин.

Конан захлебнулся душащей его злостью и, насупив брови, пристально посмотрел на улыбающегося Рамиреса:

— Но ведь ты сказал, что испанец. Ты лжец!

— Я подданный испанского короля.

— Все равно ты лжец!

Глаза Мак-Лауда горели злобой, рука автоматически поползла по бедру, нащупывая рукоять меча.

— Знаешь что! — Рамирес повысил голос. — У тебя манеры осла, пахнет от тебя, как от козла, одет ты, как женщина, и совершенно не понимаешь своих возможностей.

— Что я должен понимать, и вообще — какого черта!..

— Заткнись. Сейчас ты многому научишься и многое поймешь. Смотри сам.

Рамирес качнул еще раз лодку. Правый борт почти зачерпнул темную воду, а затем резко поднялся вверх. Конан потерял равновесие и, перекувырнувшись через голову, полетел в воду. Звонкий смех вырвался из груди Рамиреса и полетел к берегу, чтобы отразиться от прибрежных скал и помчаться далеко в море.

— Помогите, помогите! Я не умею плавать! Помогите! Тону!

Шерстяная юбка и накидка из оленьей шкуры, наброшенная на плечи, постепенно пропитались водой и превратились в свинцовые путы, неудержимо влекущие слабое тело на дно.

— Помоги!.. Помоги… — вопил Конан, захлебываясь и глотая воду.

— Дурак! Ты не сможешь утонуть! Ты не умеешь! Ты бессмертен! — продолжая истерически хохотать, отозвался Рамирес.

Ему явно нравилось это действо, и поэтому он, чувствуя, что выполнил свой долг как надо, поплыл на лодке к берегу, распевая во все горло свои протяжные песни.

Значительно облегченная лодка, легко разрезая невысокие волны, понеслась к обрывистому берегу бухты.

Промокшая одежда сковывала движения. Интенсивная работа руками и ногами измотала Конана — и он стал медленно погружаться в прозрачную холодную бездну. Последний большой пузырь воздуха, окруженный многосотенной свитой маленьких пузырьков, вырвался из его рта и серебристым мягким шаром рванулся вверх сквозь бирюзовую прозрачную жидкость к изломанному зеркалу поверхности.

Соленая морская вода хлынула в легкие. Конан ждал смерти, но она почему-то не приходила. Сердце продолжало громко колотиться в груди, разгоняя кровь по всему странно чужому телу. Во рту был отвратительный привкус морской воды, но скоро Мак-Лауд со всем этим свыкся. Глаза тоже постепенно привыкли и лишь слегка щурились. Представшая картина потрясла его.

Резкие линии солнечных лучей, искривляясь в зеркале морских волн, проникали в зеленоватый полумрак, бросая дрожащие блики на покрытые водорослями валуны и почерневшие от времени и гнили толстые стволы затонувших бревен от разбитых штормами кораблей.

Стаи больших и маленьких рыб проплывали мимо, круглыми бусинками глаз глядя на странного пришельца, неизвестно как попавшего в их молчаливый мир. Хотя нет. Полной тишины там не было. Просто звуки, тихие, шуршащие, глухие и одновременно нежные, воспринимало уже не ухо, а все тело.

• Предыдущая
• 16/42
• Следующая