Нелегалы 2. «Дачники» в Лондоне - Чиков Владимир - Страница 12

— С пустыми не ходим, — засмеялась Хелен. — В сумке пирог, завернутый в пергаментную бумагу. На бумаге — тайнописный текст: характеристики Чамберса Льюистона и данные на Печника из военного ведомства.

— Спасибо вам большое за пирог… И за Печника тоже, — шутливо обронил Бен. — В следующий раз встретимся через две недели у театра «Олд Вик» или у вас дома.[25]

С этими словами он распрощался и вышел из магазина.

Когда Питер и Хелен поселились в соседнем с нами коттедже, мне было четырнадцать лет. Особенно запомнилась Хелен. Она была для всех нас существом, доселе невиданным: носила узкие брючки в обтяжку, чего английские женщины пятидесятых годов никогда себе не позволяли и считали это даже непристойным. Но Хелен есть Хелен. Она могла не стесняясь, по-мальчишески, свистеть на всю улицу, все невольно обращали на нее внимание, а ей хоть бы что. Она была экстравертом, похожим на шумного, энергичного мальчишку-сорванца. Экстравагантная, не похожая на женщин нашей улицы, она как-то сразу стала для меня, несмотря на большую разницу в возрасте, незаменимым взрослым другом. Я доверяла ей свои девичьи тайны, которые даже матери никогда бы не доверила.

Она также дружила с моей матерью, часто заходила к нам, дарила по праздникам подарки, угощала вкусными домашними печеньями и никогда при этом не касалась политических вопросов. Как будто ничто ее в этом мире, кроме домашнего быта и обычных женских сплетен, не интересовало.

Хелен всегда была для меня женщиной-загадкой. С ее способностями перевоплощаться, как выяснилось позже, она могла бы стать неплохой актрисой.

Питер совсем другого склада. Он необыкновенно мягкий человек Нежный и вежливый. О таких обычно говорят: мухи не обидит. Он походил больше на кабинетного ученого-философа, чем на коммерсанта в книжной торговле. У него, сколько помню, всегда были какие-то идеи, он всегда много философствовал, когда приходил в наш дом. С мамой он мог часами обсуждать висевшие на стенах картины английских художников или произведения литературы.

Нам тоже нравилось бывать в гостях у Крогеров. Они умели делать все хорошо, искренне, от души. Именно эти качества и позволили им подружиться со всеми своими соседями. И что удивительно, они так легко и непринужденно вписались в руислипское общество, что никому и в голову не могло прийти поинтересоваться, откуда они появились в нашем графстве Миддлсекс. Впрочем, эта вот эксцентричность характеров Крогеров позволила им так же легко войти в среду лондонских книготорговцев.

Только потом, спустя несколько лет, мне стало понятно, почему Крогеры, никогда не увлекавшиеся игрой в крикет, постоянно ходили на матчи между владельцами книжных магазинов и их служащими. Ходили не для того, чтобы поболеть за кого-то или попробовать себя в какой-нибудь команде, а для того, чтобы утвердиться в книжном бизнесе, который, как оказалось потом, был нужен им для другого, более важного, только им известного дела. Да и кто мог подумать тогда, что у Хелен и Питера было две жизни — одна ролевая, которая проходила на наших глазах, а другая — настоящая, глубоко спрятанная от чужих глаз…

Знаменитые лондонские туманы даже летом плотно окутывали улицы города и скрывали все вокруг. Приехав в Руислип к полуночи, Лонсдейл опасался, что не найдет дом Крогеров. Так оно и оказалось: на пустынных тротуарах, скупо освещенных уличными фонарями, встретить кого-нибудь и спросить о малоизвестном тупичке Крэнли Драйв было невозможно — все уже давно спали.

Поплутав около часа по Руислипу, он все же отыскал тупик Крэнли Драйв, нырнул в запомнившийся ему узкий проход, затем свернул направо и остановился, разглядывая темные контуры похожих друг на друга коттеджей. Днем Лонсдейл предупредил Питера по телефону о своем намерении посетить их ближе к полуночи. «Но неужели они не дождались моего приезда и легли спать? — раздумывал он, поднимаясь в горку. — А может, и не легли и ждут меня, закрыв на окнах светонепроницаемые шторки…» Наконец он заметил в одном из коттеджей струившийся через щели ставней тусклый свет, едва пробивавшийся сквозь непроглядный свинцовый туман. Поняв, что не спать в такое позднее время могут только Крогеры, он обрадованно подошел к дому и постучал в окно. Через несколько секунд послышались резкие металлические звуки открываемых дверных замков и засовов. Потом раздался голос Питера:

— Это ты, Гордон?

— Как видишь, — отозвался Лонсдейл.

Дверь на веранде открылась:

— Ну и туман!.. Ты случайно не заблудился? Мы уже заждались…

— Ты угадал, Пит. Поплутал я в вашем Руислипе изрядно…

Закрыв дверь на засов, Питер провел гостя в прихожую, помог ему раздеться. Лонсдейл, увидев выдвижную лестницу, что вела на антресоли, спросил:

— А там что?

— Пока ничего… Лона предлагает оборудовать там рацию. Установить железную печку, поставить стол…

— Радиостанция не там должна находиться.

— А где же?

Лонсдейл окинул взглядом прихожую, в которую выходило несколько дверей. И стал считать их:

— Одна… две… три… четыре!

— О, ты настоящий математик! — сострил Питер.

— Стараюсь, — улыбнулся Гордон. И спросил: — И куда же они ведут?

— Три — в жилые комнаты, а эта — в кухню. Кстати, нам туда: Лона испекла пироги и, наверно, разогревает их, услышав твой стук в окно.

— Пироги — это хорошо, — довольно потер руки Лонсдейл. — Но я ужасно продрог, пока искал ваш тупичок Крэнли Драйв.

— Намек понял… Сейчас достану джина и…

— На сей раз, Пит, ты не понял меня, — сказал Лонсдейл. — Только физическая работа может сейчас отогреть мою душу и руки.

— Но джин нам тоже не помешает?!

С этими словами Питера они вошли в кухню.

Она была просторной, красиво меблированной. Поприветствовав хозяйку, Лонсдейл предложил свои услуги накрыть на стол, но Хелен категорически возразила:

— Да ты что, Гордон! Ради бога, оставь это мне.

— Ну, хорошо, тогда разрешите осмотреть ваши апартаменты.

— Это — пожалуйста. Пока я накрою на стол, ты успеешь обойти нашу хижину, — засмеялась Хелен. И обратилась к мужу: — Бобзи, зажги для осмотра свет во всех комнатах. А сам приходи потом помогать мне.

Питер включил белые кнопочки, выведенные на маленький щиток в прихожей, затем увеличил свет во всех комнатах до полного накала.

— А это не вызовет подозрений у соседей? — забеспокоился Лонсдейл.

Питер, улыбнувшись, кивнул на настенные часы с длинным латунным маятником и сказал:

— Взгляни, сколько времени: уже час ночи. И не забывай, что на улице очень плотный туман… Думаю, Гордон, ты разберешься во всем лучше меня. А я помогу Хелен.

— Ради бога…

Лонсдейл не торопясь ходил по комнатам, профессионально осматривая их и пытаясь определить, где и как лучше хранить разнообразное разведывательное снаряжение, поскольку сам жил в маленьком номере гостиницы. Крогеры, как ему показалось, содержали дом в образцовом порядке: он был пропитан тем добрым старомодным ароматом, который присущ многим английским жилищам, — смесью запахов хвойного мыла и мебельной политуры. По всему чувствовалось, что его хозяева старались не уронить перед соседями свое достоинство и выглядеть нисколько не хуже других обитателей Руислипа.