Приключения Гвоздика - Арджилли Марчелло - Страница 3

• Предыдущая
• 3/24
• Следующая

Прежде всего богач решил поморить пленника голодом. Через несколько дней Гвоздик почувствовал боли в суставах, и при малейшем движении все колесики в нём начинали скрипеть и накаляться. Но гордый мальчик ни на что не жаловался и даже не подавал вида, что страдает.

Однажды Чичетти с лицемерной улыбкой подошёл к своему пленнику.

— Гвоздик, — сказал он, — будет тебе упрямиться. Разве ты хочешь умереть от голода? Давай лучше помиримся и станем добрыми друзьями. Согласен?

Гвоздик, увидев руку, протянутую к нему, недолго думая, схватил её своими железными пальцами и сжал с такой силой, что чуть не раздавил.

— За это ты поплатишься! — заревел Чичетти, корчась от боли. — Ты умрёшь… заржавленный!

Много дней владелец универмага не давал Гвоздику масла и, уверенный, что теперь-то уж тот покорится, решил, наконец привести в действие свой план — выставить механического мальчика в универмаге. Публика хлынет смотреть чудо, и хозяин наживёт большие деньги.

Так по всему городу появились огромные объявления:

Когда Пилукка прочёл это объявление, он чуть не расплакался. Но тотчас же подумал: «Тем лучше. Теперь, по крайней мере, я знаю, где находится Гвоздик, и сделаю всё возможное, чтобы его освободить. Я не допущу, чтобы эксплуатировали моего сына!»

В день представления зал универмага был набит до отказа: все хотели увидеть механическую куклу. Но едва поднялся занавес, публика так и ахнула от жалости и удивления.

Освещённый ослепительными лучами прожекторов, Гвоздик сидел неподвижно, с поникшей головой. Огромной цепью он был прикован к стене; вид у него был такой грустный и безутешный, что вызывал сострадание. Почувствовав тревожное настроение в зале, Чичетти обратился к публике:

— Не волнуйтесь, синьоры! Перед вами автоматическая кукла, обладающая удивительной способностью выполнять любое приказание. Не думайте, что это мальчик, у которого есть мама и папа, — нет, это только машина…

При этих словах Гвоздик почувствовал, как всё внутри у него заскрежетало. «Папа-то уж во всяком случае у меня есть! — подумал он с горечью. — Ах, если бы он был здесь!»

— Гвоздик, будь умницей, — продолжал Чичетти, — поклонись милостивым синьорам, которые пришли на тебя посмотреть! В награду за это я дам тебе целую банку масла.

Но Гвоздик не двинулся с места, хотя от голода его несмазанные суставы скрипели, как при ревматизме.

Он не послушался даже и тогда, когда взбешённый Чичетти замахнулся на него огромной плёткой. Он не сдвинулся бы с места, даже если бы ему угрожало пламя газорезки. Гвоздик думал о папе Пилукке и только теперь по-настоящему оценил его доброту и любовь.

Чичетти продолжал кричать. И вдруг произошло нечто невероятное: на жестяной реснице Гвоздика появилась капля ржавого цвета; она дрогнула и упала, за ней другая, третья… Гвоздик плакал!

Тогда среди онемевшей от изумления публики раздался пронзительный крик:

— Гвоздик, сын мой!

Это был Пилукка: он находился в зале среди публики и всё видел. Гвоздик вскочил и голосом, хриплым от радости и волнения, воскликнул:

— Папа, папа! — Он хотел было броситься к Пилукке, но его не пустила цепь, а Пилукка не мог выбраться из рядов зрителей. Сердце сжималось у каждого при виде несчастного механического мальчика и старика, которые тянулись друг к другу и кричали: «Папа!», «Сын мой!»

Но Чичетти это ничуть не тронуло: для него ведь такие вещи, как отцовская и сыновняя любовь, не существовали. Он любил только деньги и, испугавшись, что не получит барышей, заорал:

— Всё это комедия! Не волнуйтесь! Это же кукла! Машина!

— Какая же это машина! — возмутилась одна женщина. — Разве вы не видите, как мальчик страдает? — И, достав из своей хозяйственной сумки помидор, она со всего размаха бросила его в Чичетти. Вслед за ней и остальные зрители стали бросать в него разные овощи и фрукты. Как только Чичетти пытался заговорить, кто-нибудь метко затыкал ему рот помидором или картошкой.

Тем временем Гвоздик, словно настоящий трактор, тянул цепь, которой он был прикован к стене. Цепь не поддавалась, но в стене появилось несколько больших трещин.

— Спасайся, кто может! Всё рушится! — крикнули в зале; толпа, опрокидывая шкафы и витрины, бросилась к выходу. Чичетти, краснее помидора, от которых он едва успевал отплёвываться, ревел:

— Полиция, ко мне! Я — хозяин! Арестуйте Пилукку! Это он во всём виноват!

Полицейские сразу же схватили старика.

Тогда рассвирепевший Гвоздик рванулся так сильно, что стена рухнула с ужасающим грохотом. Сквозь лавину посыпавшихся кирпичей и штукатурки Гвоздик увидел, как полицейские уводили Пилукку.

— Хорошо, что папа жив, — пробормотал мальчик и потерял сознание.

Пожарные, прибывшие на самой большой скорости к месту происшествия, вытащили Гвоздика из-под груды развалин. Сильно помятый, он не подавал никаких признаков жизни.

Чичетти, боясь окончательно потерять механического мальчика — неиссякаемый источник будущих доходов, — отправил пострадавшего в лучшую больницу города.

В больнице Гвоздика сразу же отнесли в операционную, и три самых знаменитых бородатых доктора принялись исследовать необыкновенного пациента.

— А что, если мы будем лечить его железом? — предложил один из них, почёсывая голову.

— Нет, это не годится! — сказал другой, почёсывая нос. — Железа в нём хоть отбавляй. По-моему, здесь следует назначить массаж…

— Ну, вот ещё! — сказал третий, почёсывая ухо. — Кому захочется калечить себе руки?! Не сделать ли лучше укол?

— Ещё чего! — возразил первый. — Для этого потребовался бы бурав. Не попробовать ли…

Так прошло больше двух часов: один предлагал одно, другой — другое, потому что никто из них не понимал, в чём дело.

— В конце концов, сделайте хоть что-нибудь! — закричал Чичетти. — Мне нужно, чтобы кукла была здорова и немедленно! Я не пожалею денег!

Услышав эти слова, три доктора воскликнули хором:

— Раз так, сейчас же сделаем ему операцию! Операция всегда приносит пользу, да и стоит дороже!

Они сразу же приступили к делу. Но оперировать железного пациента было не так-то просто — не годился ни один инструмент: скальпели притуплялись, пинцеты ломались, иглы сгибались. Три доктора потели, пыхтели, но, как ни старались, им не удавалось разрезать тело Гвоздика. Ведь оно было железным! Однако хирурги не сдавались. Один велел принести пилу, другой — напильник, а третий, самый сильный, потребовал — топор! Затем они все вместе с ожесточением набросились на больного.

Один пилил, другой точил, третий рубил, но Пилукка сделал Гвоздика так крепко, что с ним ничего нельзя было поделать. Доктора снова решили поменять инструменты.

— Кувалду! — заорали они. — Отбойный молоток! Газорезку!

И не переводя дыхания бросились на Гвоздика. Прошло пять минут. Наконец Гвоздик вздрогнул, открыл глаза и начал вертеться и смеяться, как сумасшедший:

— Ой! Ой! Вы меня совсем защекотали, — кричал он. — Хватит, я больше не могу!..

Увидев столь плодотворные результаты своего тяжёлого труда, три доктора в изнеможении упали на пол. Гвоздик с любопытством огляделся вокруг, но, заметив, что к нему подкрадывается Чичетти с толстой цепью в руках, он, несмотря на свою болезнь и тяжёлое состояние, из последних сил подбежал к окну и спрыгнул вниз.

Он упал прямо в такси, которое стояло на улице. Шофёр, услышав, что садится пассажир, спросил: «Куда едем?» — и включил мотор, но с места тронулась только передняя часть машины, потому что задняя, раздавленная Гвоздиком, осталась лежать на мостовой.

• Предыдущая
• 3/24
• Следующая