Атомный поезд - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 59

• Предыдущая
• 59/127
• Следующая

Возле жилых домов сидели на скамейках женщины, бегали детишки, сохло на специальных верёвках бельё. В курилках сидели мужчины в форме и штатском, очевидно, сменившиеся с дежурства или свободные сегодня от службы. Все обитатели городка провожали лейтенанта взглядами.

Первый и второй дом отличались от остальных: они были выкрашены свежей краской, вокруг разбиты газоны. У подъезда второго дома сидели пышная блондинка лет сорока и молодая, коротко стриженная девушка. В ногах у них стояла объёмистая сумка. Они смотрели на лейтенанта и улыбались.

— Извините, я только сегодня прибыл и ещё не знаю свою квартиру… — начал объяснять Кудасов, но объяснения не требовались.

— Двенадцатая квартира, — перебила его блондинка. — С приездом в страну чудес…

— Почему чудес? — спросил Саша.

— Скоро узнаете, — хихикнула девушка.

Когда Кудасов вошёл в подъезд, то услышал за спиной приглушённое:

— А он симпатичный!

Но не разобрал, кто из женщин это сказал.

Подъезд был чистым, на ступеньках нарисована красная дорожка. Поднявшись на четвёртый этаж, Александр позвонил. Оксана сразу же открыла дверь, и он вошёл в первое в своей жизни собственное жильё.

— Как дела? — спросил он у молодой жены.

Она улыбалась. Улыбка, как и домашний халатик, была ей к лицу.

— Все не так плохо, как могло быть. В нашем доме вода идёт круглосуточно, а в остальных — по часам.

— Вот видишь! Подожди, откуда ты это узнала?

— К нам заходила такая милая женщина… Симпатичная приветливая блондинка.

— Такая пухленькая? Она сидит внизу. С какой-то девушкой.

— Возможно, но заходила одна. Она жена какого-то начальника, но держится очень просто.

— Как её фамилия?

— Зовут Ирина Александровна, а фамилия, по-моему, Белова… Да, точно, Белова.

Кудасов присвистнул.

— Вот так штука! Значит, её муж — мой непосредственный начальник! Причём он мне не показался ни милым, ни приветливым. Скорей напротив: надулся на меня, как сыч. Хотя его можно понять…

— Ничего, ты разберёшься… Пойдём, покажу квартиру.

Две просторные комнаты, немаленькая кухня, удовлетворительное состояние, телефон. Есть необходимая мебель: шифоньер, стол, стулья, видавший виды телевизор, шкафчик с посудой на кухне, на кровати лежит комплект белья, в ванной — чистые полотенца.

— Ну что ж, жить можно! — удовлетворённо выдохнул Кудасов. Он знал, что далеко не во всех частях встречают так неоперившегося лейтенанта.

— Я хочу поспать, — Оксана потёрла глаза. — А потом можно выйти и осмотреться.

— Давай поспим, — согласился Кудасов. — Сегодня я выходной.

Оксана стала стелить постель, молодой муж с удовольствием наблюдал. Когда она нагнулась, халатик задрался, и он обнаружил, что нижнего белья на ней нет. Это изменило их планы. Заснули молодожёны только через час.

Операция «Сеть»[8]

На рейде Владивостока, или, как говорят опытные мареманы, Владика, всегда много судов. Рыболовецкие сейнеры, плавучие рыбзаводы, танкеры и сухогрузы… Кто-то меняет экипаж, кто-то сдаёт улов, кто-то грузится или набирает топливо, кто-то разгружается, а кто-то ещё ждёт таможенного досмотра. Основным торговым партнёром в этих краях является Япония, и суда Страны восходящего солнца в порту Владика привычны настолько же, насколько в японских портах привычны браконьерские российские краболовы.

Сухогруз «Кавасаки», дождавшись своей очереди, подошёл к четвёртому причалу и, получив таможенное «добро», начал разгрузку. В числе других, портовые грузчики, которые в платёжных документах выступают под мудрёным названием стивидоры, подцепили стропами и выгрузили из глубокого трюма на причал два грузовых контейнера, идущих транзитом из Японии в Швецию.

Транзитные грузы таможня практически не контролирует, ограничиваясь проверкой пломб, наложенных грузоотправителем, и иногда дублируя их собственными пломбами. При пересечении границы на выезде из России также проверяются пломбы, и, если они в порядке, транзит уходит по своему маршруту.

На выгруженных контейнерах пломбы были в полном порядке, но, судя по нарисованным на огромных ящиках условным обозначениям, они требовали особо бережного обращения. И неудивительно: из сопроводительных документов следовало, что в контейнерах находились керамические вазы. Поэтому их необходимо плавно поднимать и опускать, строго соблюдать положение «верх — низ» и ставить рядом в соответствии с отметками на стенках.

Все эти требования были выполнены, и контейнеры осторожно погрузили на открытую железнодорожную платформу, соприкоснув именно теми стенками, какими следовало. Теперь им предстояло проделать длинный путь через всю Россию: с востока на запад и с юга на север общей протяжённостью около восьми тысяч километров. Вначале по Транссибирской магистрали: через Хабаровск, Читу, Красноярск, Томск, Новосибирск, Екатеринбург и Нижний Новгород до Москвы, затем через Санкт-Петербург, Беломорск и Кандалакшу до Мурманска. Там опять предстояла перегрузка на торговое судно и последняя часть маршрута — через Баренцево, Норвежское и Северное моря до Гётеборга.

Маршрут был выбран довольно странный: гораздо логичнее было бы везти контейнеры морем, обогнув Россию с Востока и избежав двух совершенно лишних погрузочно-разгрузочных операций, существенно удорожающих доставку и повышающих риск повреждения хрупкого груза. Но, в конце концов, это дело грузоотправителя и грузополучателя. Всем остальным, включая пограничников, таможенников, стивидоров и железнодорожников, было на это глубоко наплевать. Безразлично. Как говорят молодые люди из поколения «пепси» — фиолетово.

В те же дни из Турции в Туапсе прибыли два транзитных контейнера с керамическими вазами, идущие через Архангельск в Швецию. В туапсинском порту их с осторожностью перегрузили на железнодорожную платформу, установив строго определённым образом, и отправили малой скоростью с юга на север: через Тиходонск, Москву и Вологду на Архангельск. Протяжённость этого маршрута была поменьше, но тоже солидной — около трёх тысяч километров. Вставали те же вопросы: зачем понадобились две перегрузки и почему вазы не отправили морем вокруг Западной Европы через Босфор и Гибралтар? Но ставить эти вопросы и отвечать на них было некому, потому что те люди, которые могли бы заинтересоваться подобной странностью, не в состоянии анализировать движение миллионов тонн грузов, проходящих через территорию России. А всем остальным это тоже было фиолетово.

Поставленные на железнодорожные платформы и соприкоснувшиеся определёнными стенками контейнеры, во-первых, оживали, так как автоматически включались детекторы низкой радиации. Во-вторых, строго определённая позиция позволяла контролировать чувствительными приёмниками детекторов низкой радиации и правую и левую сторону по ходу своего движения.

Контейнеры начали двигаться практически одновременно, прочёсывая российские железные дороги по самым протяжённым магистралям. Так браконьерские сейнеры вдоль и поперёк тралят дно Охотского моря, вылавливая сотни тонн крабов, морских ежей, трепангов, трубача и другие золотовалютные деликатесы. Одновременно все разведывательные спутники США — «Плутон», «Соколиный глаз», «И-146», «Х-100» и другие вели в том же масштабе времени синхронную, аэрокосмическую съёмку, позволяющую осуществить привязку зафиксированного объекта к местности. А компьютерная реконструкция позволяла отследить передвижение «засвеченного» объекта на определённом участке и, возможно, восстановить его маршрут.

Конечно, существует много железнодорожных веток, которые не захватывались «Сетью», но они были гораздо короче выбранных, а «Мобильный скорпион» нуждался в просторе для манёвра, ему были необходимы длинные, на всю страну перегоны. Поэтому вероятность того, что он попадёт в «Сеть», равнялась семидесяти восьми процентам.

Средняя скорость товарного поезда в России равняется тридцати километрам в час. Опытный железнодорожник с уверенностью скажет, что для благополучия статистики эта цифра завышена на восемь-десять километров. Контейнеры-шпионы неспешно двигались по российским просторам, чутко реагируя на малейшее повышение радиоактивного фона.

• Предыдущая
• 59/127
• Следующая