Диверсанты Второй мировой - Абрамов Евгений Петрович - Страница 15
- Предыдущая
- 15/71
- Следующая
Зазвенел телефон, Никита Сергеевич снял трубку.
Окончив краткий разговор, он продолжал:
— Все, что поддается эвакуации, мы перебазируем на восток. Но не все можно вывезти. Наша задача — не дать врагу воспользоваться тем, что останется. Харькова противнику долго не удержать. Поэтому мы должны привести заводы и фабрики в такое состояние, чтобы оккупанты не могли ими воспользоваться, а при отходе не могли бы уничтожить. Подумайте, как сделать, чтобы ваши мины не только разрушали. Но и помогли бы сохранить для советского народа наиболее важное из того, что мы не успеем или не сможем эвакуировать. Зайдите к секретарю обкома товарищу Епишеву и согласуйте с ним вопрос об установке специальных мин на предприятиях, чтобы затруднить противнику использование помещений и оборудования.
Вернувшись из штаба фронта, я первым делом спросил у Ястребова, где лейтенант Хомнюк. О лейтенанте не было ни слуху ни духу. Следы колонны с радиоминами и взрывчаткой мы потеряли.
Штаб инженерно-оперативной группы разместился неподалеку от штаба фронта, в здании химико-технологического института, где проходили учебные сборы командиры приданных нам инженерных частей. Заперев план и заявку в сейф, я отправился в Харьковский обком партии, чтобы, не откладывая дела в долгий ящик, решить вопросы производства техники и установки мин на предприятиях города. Именно так советовали поступить в Военном совете фронта.
Ночь, глубокая, осенняя ночь длилась бесконечно… Но жизнь в Харькове не замирала Где-то там, на западе, еще за десятки километров от города, шел бой: 38-я армия под командованием генерал-майора В. В. Цыганова сдерживала противника, цепляясь за каждый бугорок родной земли, за каждую канавку.
Харьков не спал. По улицам непрерывным потоком ползли машины с затемненными фарами, на железнодорожных путях перекликались паровозы: на фронт подвозили пополнение и боеприпасы, на восток — в тыл — эвакуировали ценнейшее оборудование заводов и институтов, семьи рабочих, инженеров и служащих.
Глыба Дома проектов и Госпрома в непроглядной тьме едва угадывалась. Широкие двери нужного мне подъезда то отворялись, обнажая прямоугольник синеватого призрачного света, то захлопывались, сливаясь с окружающим мраком.
В приемной секретаря Харьковского обкома и горкома партии А. А. Епишева, несмотря на поздний час, немало народу. Кто в плащах, кто в пальто со следами мазута и глины, кто в ватнике, кто на армейский лад, в шинелях.
В обкоме кипит напряженная работа: он напоминает штаб многочисленной армии.
В трудных условиях отступления наших войск под натиском противника Харьковский обком сумел мобилизовать население на строительство оборонительных сооружений, формировал и готовил партизанские отряды и диверсионные группы, заблаговременно создавал подпольные организации, руководил эвакуацией, подбирал кадры не только для фронта, но и для тыла, с тем, чтобы эвакуированные предприятия возможно быстрее начали работу на новом месте, решал десятки других сложных вопросов. И все это делалось в считаные дни и часы.
Пригласив в кабинет четырех человек сразу, помощник Епишева предупреждает:
— Не отлучайтесь, вас примут сразу за этими товарищами.
Долго ждать не пришлось. Четверть часа спустя я представился и, кратко изложив утвержденный Военным советом фронта план заграждений, сказал, что выполнение его в большой степени зависит от того, как быстро и полно обеспечат нас необходимой техникой. Затем передал заявку на корпуса мин замедленного действия, мины-сюрпризы, буры.
— Заявка небольшая, но и времени-то в обрез, — сказал секретарь обкома. — Промышленность в тыл перебазируется.
Его прервал телефонный звонок. По репликам Епишева я догадался, что речь идет об эвакуации какого-то крупного предприятия. Наконец он положил трубку и спросил:
— А где вы собираетесь ставить мины?
Я развернул карту. Мы вместе склонились над ней. Епишев, отлично знавший город и его окрестности, забросал меня вопросами, а потом показал, где, по его мнению, целесообразней было бы установить те или иные мины. Я сделал необходимые пометки на плане города.
Я показал Епишеву захваченные с собой электрохимические взрыватели, а также образец переделанного взрывателя в замыкатель и сказал, что нам нужно будет сделать около 1500 таких замыкателей. Он внимательно осмотрел замыкатель и сразу же понял, в чем дело.
После оккупации, сказал он, задачи разрушения необходимых немцам объектов будут выполнять партизанские отряды, диверсионные группы и подпольные организации. Но у них мало инженерных средств, им надо помочь и выделить как можно больше мин, зажигательных снарядов, ручных гранат, научить ими пользоваться и, если можно, изготовлять их из подручных средств. Для подготовки наших партизанских отрядов очень мало времени, а их еще надо перебросить в тыл врага, чтобы они быстрее вышли в лесные районы и начали действовать.
— Поможете? — спросил Епишев.
От такого предложения я, конечно, не мог отказаться. При первой возможности я заехал в специальную партизанскую школу, созданную Харьковским обкомом. Начальником школы был мой старый знакомый по подготовке партизан по Испании Максим Константинович Кочегаров.
Порядок в партизанской школе был образцовый, как в хорошем военном училище. Кочегаров знал дело и был хорошим администратором. Я ему передал значительное количество различной минно-подрывной техники, и харьковские партизаны использовали ее в тылу врага.
На Украине массовая специальная подготовка партизанских кадров началась 1 августа 1941 года, когда по решению ЦК КП(б)У в Пущей Водице под Киевом была создана первая школа. Группой инструкторов ОУЦ во главе с вашим покорным слугой было подготовлено около 250 партизан, 22 инструктора и лаборанток с высшим или средним техническим образованием. Эти инструкторы затем обучали партизан в Киеве, Полтаве, Чернигове, Белых Берегах и Харькове. Всего на Украине было подготовлено только в спецшколах (не считая подготовленных на пунктах формирования) до 4,5 тыс. человек.
Как отмечено в пояснительной записке к альбому УШПД, «эти 4500 человек сыграли огромную роль в организации партизанского движения, так как некоторые группы имели рации».
Особенно большую работу в этом направлении провела именно Харьковская школа Кочегарова. Из воспитанников Харьковской школы вышел командир диверсионного отряда Герой Советского Союза В. М. Яремчук, командир партизанского соединения Ф. С. Кот, из Киевской школы — B. C. Ушаков. Забегая вперед, скажу, что, кроме них, огромную роль в развертывании партизанского движения на Украине сыграли А. Ф. Федоров, С. В. Руднев и С. А. Ковпак. При этом С. А. Ковпак имел партизанский опыт с Гражданской войны, С. В. Руднев в начале 30-х годов обучался в спецшколе УВО, а А. Ф. Федоров сам учился и практически осваивал технику и тактику диверсий в упоминавшейся уже Черниговской школе, учил и воспитывал своих партизан.
Партизанские отряды, разведывательные и диверсионные группы Харьковщины успешно действовали в тактическом взаимодействии с войсками Красной Армии. Показателем успешных действий харьковских партизан является захват ими крупного склада боеприпасов на станции Лозовая при отступлении противника в 1943 году.
Но это было позже, а пока, протягивая мне на прощание руку, секретарь обкома сказал:
— Оставьте заявку, завтра зайдите в промышленный отдел горкома Понадобится помощь — прямо ко мне… Желаю успеха.
Забегая вперед, скажу, что заезжать в горком и обком в эти тревожные дни почти не приходилось. Секретарей обкома и горкома мы находили там, где чаще всего бывали сами: на предприятиях, на станционных погрузочных площадках. Здесь же, на ходу, решались и наши вопросы. Особенно большую помощь оказали нам секретари горкома партии В. М. Чураев и П. Е. Шелест.
Беда одна не ходит. Мало было исчезновения колонны с радиоминами — преподнесли сюрприз электрохимические взрыватели. На следующий день после приезда в Харьков воентехник Н. К. Леонов доложил, что обнаружил в каждой коробке со взрывателями сработавшие: не выдержали перевозки.
- Предыдущая
- 15/71
- Следующая
