Цветок камалейника - Громыко Ольга Николаевна - Страница 35

• Предыдущая
• 35/80
• Следующая

Холмы перекинули бороды теней с запада на восток, а там и сплели из них сплошной ковер, оставив солнцу золотить только макушки. В компанию снова напросилась дорога, на сей раз вполне утоптанная и — после сплошного дикоцветья — невероятно милая человеческому сердцу. Когда же впереди показались неказистые домики, Джай готов был расцеловать ее за сводничество.

ЭрТару к подобным «прогулкам» было не привыкать. Взбодрившись после купания, он обогнал жреца и, с той же легкостью ступая задом наперед, уточнил:

— В селище заходить будем, э?

Тот поморщился, но, понимая, что горец не отстанет, неохотно ответил:

— Да. Она может быть там.

— Эге. Значит, стучимся в первую попавшуюся дверь и спрашиваем — а где тут у вас Тв… твоя Госпожа родилась?

— Ну… — Тваребожец чуть сбавил ход. Похоже, именно это он и собирался сделать, но в устах горца оно звучало как-то неправильно. — Я спрошу, родилась ли у кого-нибудь той ночью девочка. А она или нет, сам определю.

— Как?

— Не твое дело.

— Не мое, — легко согласился горец. — Мне просто интересно, будешь ты с тетками драться или дашь себя коромыслами отлупцевать.

— Чего?!

— Точно, — поддержал «сороку» Джай, из последних сил поравнявшись с жрецом. В левом боку уже не просто покалывала, а намертво засела стрелка одышки. — Ни одна нормальная баба тебя к своему ребенку на длину кочерги не подпустит. Пока йер над младенцем Иггровы Слова[26] не произнес, его вообще никому показывать нельзя!

— Я ей все объясню, — уже не так уверенно пообещал мужчина. — Она должна понять, как это важно.

— Ага. Что ты тваребожец и хочешь спасти мир. Она будет просто в восторге!

Жрец заколебался. С мозгами у него оказалось не так уж безнадежно.

— И что вы предлагаете? — неуверенно спросил он.

— Ага!!! — восторжествовал ЭрТар, только того и ждавший. — Значит, так. С нахрапу мы ничего не добьемся, только людей против себя настропалим. Новости лучше всего узнавать в едальне, причем с таким видом, будто они нам на мизинец не нужны. Поэтому переговоры я беру на себя, белобрысый пусть поддакивает, а ты вообще делай вид, будто глухонемой, понял?

Жрец ошалело потряс головой и, ничего не ответив, пошел дальше.

— Во-во, именно так, молодец! — одобрил ЭрТар.

При взгляде на селище Пригорки живо представлялось, как первые поселенцы до упаду бродили по дикоцветью, ища ровное местечко под застройку, а потом плюнули и срыли один из холмов. Лощина была маленькая и уютная, домиков в ней стояло всего семерика четыре, тесной кучкой за обмазанным глиной частоколом, а уже вокруг нее — лепестки полей.

На чужаков здесь смотрели спокойно — проходящей через селище дорогой часто пользовались как объездной в замену тракту к Мирянской части Царствия, — но совсем без внимания, конечно, не оставляли. Чинивший крыльцо мужик на полминутки разогнулся, проводил неурочных путников настороженным взглядом, и «сдал» их бабе, развешивающей белье в соседнем дворике, а та — девушкам на лавочке за забором. Никто не произносил ни слова, однако пришельцы прекрасно понимали, что незаметно им даже почесаться не удастся.

Парни держались рядом с жрецом, готовые чуть что предостерегающе пихнуть его в бок или с виноватым видом объяснить встречному селищанину, что их друг болен и заговаривается, однако тот — какое счастье! — держал язык за зубами и без возражений свернул за ними к едальне.

ЭрТар осмотрелся и увлек компанию за стол в углу возле входа. Оттуда и всех входящих замечаешь раньше, чем они тебя, и свежим воздухом приятно обдувает, и кошаку можно вдоль стеночки вытянуться и подремать, не опасаясь, что кто-нибудь на лапу наступит.

Сейчас комната пустовала, даже хозяин где-то шлялся, однако на кухне погромыхивала посуда, а в щель под дверью тянуло щемящим духом сырной похлебки. Вероятно, завсегдатаи подтягивались сюда к определенному времени, и оно уже близилось.

Джай шлепнулся на лавку и с ненавистью подумал: даже если сюда сейчас вломится давешний отряд обережи с йером… да чего уж там — самим Иггром во главе! — шиш он им встанет!

— Я сейчас! — Горец, едва коснувшись лавки задом, как будто вспомнил о торчащем там шиле и снова вскочил.

Обережник, верный своему обещанию, только вяло проводил его взглядом. Жрец, напротив, привстал и подобрался, как изготовившийся к броску пес:

— Ты куда?

— Пойду договорюсь насчет ужина. На тебя брать? Или еще двадцать шесть лет потерпишь?

— Бери. — Мужчина нехотя уселся обратно. Парням он откровенно не доверял, но и придраться пока было не к чему. Похоже, это его больше всего и настораживало.

ЭрТар неразборчиво побалаболил с кем-то на кухне и, оставив дверь открытой, вернулся, довольный, как червяк в надкусанном яблоке.

— Хэй, я все уладил! — гордо сообщил он. — Сейчас нам принесут и супа, и картошки со сквашем.

— Что, забесплатно? — подозрительно спросил Джай.

— Почти. Видишь вон ту бабку? — заговорщически прошептал горец, скосив глаза в сторону кухни, где мирно подремывала в кресле у очага древняя старуха, время от времени наклоняясь и помешивая клокочущее в котле варево. — Это хозяйка едальни. Бедная женщина уже лет двадцать как овдовела и страстно тоскует по сильным мужским рукам. Вот я и продал ей тебя на пару часов — за ужин на троих.

Бабка заметила вытаращившегося на нее Джая и, редкозубо ухмыльнувшись, погрозила ему пальцем.

— Ты что, сдурел?! — Обережник размахнулся было дать горцу в морду, но ее там уже не было: горец так проворно соскользнул под стол, словно у него разом растворились все кости.

— Вообще-то я пообещал бабке, что ты вычистишь ее свинарник, — задумчиво признался ЭрТар. — Но идея хороша! Нам же наверняка еще и позавтракать захочется…

— Нет уж, завтрак за твой счет! — рявкнул Джай, попытавшись пнуть горца ногой, но тот, мерзко хохоча, пробкой вылетел обратно. — И хлев чистить вместе будем!

— Ну конечно! — заверил его ЭрТар. — Я буду принимать самое горячее участие, ты за мной не угонишься!

За время перебранки жрец не проронил ни звука. Фанатизм фанатизмом, но вымотался он не меньше, а то и больше парней — те хотя бы были здоровы.

— Может, знахаря какого поискать, э? — сочувственно поинтересовался горец, глядя на его обожженные запястья.

— А? — Тваребожец, словно проснувшись, проморгался и натянул рукава до пальцев. — Не надо. Мне нужен только камалейник.

— А он разве целебный? — удивился Джай. Одна из его подружек была помешана на траволечении, заставляя расплачиваться за доставленное удовольствие выслушиванием длинных и нудных лекций о свойствах всевозможных корешков и вершков. Расстались они как раз из-за того, что он захрапел посередине оды подорожнику…

— Нет.

— Тогда зачем он тебе?!

Похлебка наконец доварилась, и из кухни вышел немолодой, сутулый холоп-разносчик. Привычно уклонившись от низко висящего колокола с надписью «Гулять так гулять!», он расставил по столу три дымящиеся миски, хлеб и глиняные кружки, заполненные едва наполовину, после чего сунул поднос под мышку и остался стоять за спиной у горца.

— А картошка где?!

— В супе, — буркнул разносчик. Обслуживать трех бродяг ему совершенно не хотелось, но старуха держала холопа в ежовых рукавицах: любой посетитель — дорогой гость, а чем он с ней расплатился, слуги не касается.

ЭрТар нетерпеливо зачерпнул похлебку ложкой, пригубил, обжегся и досадливо обернулся к мужику.

— Спасибо, дарагой, все очень вкусно! — с неизменной горской улыбкой, под которую как братались, так и убивали, сообщил он. — Нам пока ничего не надо, иди себе!

— Не дождешься, — сумрачно пробубнил тот. — Я вас, «сорок», знаю — завсегда не солонку, так ложку со стола сопрете, только отвернись…

Солонки, кстати, на столе так и так не было, соль и перец неубедительными крошками лежали на обрывках холстины.

— Ложку? — задумчиво уточнил ЭрТар, вертя в руке оную — почерневшую, обгрызенную чересчур голодными едоками и вдобавок с треснувшим черенком. — А почему уж сразу не кружку, э?

• Предыдущая
• 35/80
• Следующая