Синий Мир - Вэнс Джек Холбрук - Страница 14

• Предыдущая
• 14/34
• Следующая

– Нет, это не так. Это было просто невозможно. Подмастерья тренируются на упражнениях с первого по пятидесятое.

Когда Арбитр Мирекс приказал принести тексты для состязания, я достал продвинутые упражнения, которые всегда хранятся под замком. Арбитр сам выбирал тексты, вместе со Сводником Войдервегом.

– Ну что, – обернулся Склар Хаст к Арбитру Мирексу, – это правда или ложь?

Тот вздохнул, борясь с досадой.

– В техническом смысле это так. И все же у тебя была возможность упражняться.

– Она была и у Мастера Рохана, – заметил Склар Хаст с угрюмой усмешкой. – Надо ли говорить, что я ничем подобным не занимался?

– Пока все ясно, – сухо прервал его Фирал Бервик, – но что до клеветы…

Склар Хаст кивнул на Кэверби:

– В этом он также может свидетельствовать. Тот продолжал с еще большей неохотой:

– Сводник Войдервег делал предложение Мэрил Рохан, дочери Мастера-Поджигателя, но та ответила ему решительным отказом. Случайно я слышал их разговор. Она сказала, что хотела бы выйти за первого помощника Склара Хаста, если бы только он не относился к ней как к рычагу наборной машины. Сводник Войдервег показался мне чрезвычайно раздраженным.

– Да ну? – воскликнул Войдервег, побагровев. – И где здесь клевета?

Склар Хаст отыскал глазами в толпе Мэрил Рохан. Она не стала дожидаться приглашения и встала сама.

– Мерил Рохан – это я. Свидетельство второго помощника полностью правдиво. В то время я действительно собиралась замуж за Склара Хаста.

Склар Хаст обернулся к Фиралу Бервику.

– Вот мое свидетельство.

– Твое свидетельство достоверно, – отвечал тот. – Я признаю Сводника Семма Войдервега виновным в клевете. Какого наказания для него ты требуешь?

– Никакого. Это не столь важно. Я хочу лишь, чтобы те предложения, которые я выношу на суд, оценивались по достоинству, без искажений со стороны Сводника Войдервега.

Фирал Бервик повернулся к Своднику:

– Можешь продолжать, но предупреждаю – воздержись от дальнейшей клеветы.

– Я не скажу больше ни слова, – ответил тот тусклым голосом. – В конце концов вы убедитесь, что я был прав. – Он спустился с помоста и сел рядом с Арбитром Мирексом, который подчеркнуто отвернулся, словно не замечая его присутствия.

Вперед выдвинулся высокий темноволосый мужчина в расшитой бело-ало-черной пелерине и попросил слова. Это был Баркан Блейсдел, служивший Сводником на Уведомляющем. Он держался спокойно, уверенно, со значением, что придавало его словам куда большую убедительность, чем мог добиться чересчур вспыльчивый Войдервег.

– Как признает сам обвиняемый, факт клеветы не имеет большого значения в рассматриваемом вопросе, и я предлагаю суду полностью выбросить из головы этот досадный инцидент. Не считая этого небольшого недоразумения, суть дела вполне ясна – я бы сказал, на удивление ясна. Заветом предусматривается, что Царь-Краген осуществляет справедливость в океанских просторах. Склар Хаст, будучи в здравом рассудке, полностью осознавая смысл своих деяний и их возможные последствия, нарушил Завет, что повлекло за собой гибель сорока трех мужчин и женщин. Здесь просто не о чем спорить!

Баркан Блейсдел пожал плечами, выражая крайнее недоумение.

– Хотя мне и крайне неприятно делать это, я вынужден потребовать для этого человека смертного приговора. Кулаки вверх! Смерть Склару Хасту!

– Смерть! – снова подхватили Сводники, вздымая кулаки и оборачиваясь к остальным в ожидании поддержки.

Размеренная речь Баркана Блейсдела вдохновила гораздо большее количество людей, чем яростные обвинения Войдервега, но толпа по-прежнему пребывала в нерешительности; все словно бы чувствовали, что здесь скрывается нечто большее и правда еще не до конца раскрыта.

Баркан Блейсдел склонился к народу, перегнувшись через трибуну, словно для того, чтобы лучше видеть лица сограждан:

– Как? Вы медлите? Разве доказательства не очевидны? Фирал Бервик, Арбитр Уведомляющего, поднялся с места:

– Вынужден напомнить Баркану Блейсделу, что он уже дважды призывал к смерти Склара Хаста. Если и в третий раз он не получит достаточной поддержки, Склар Хаст будет считаться оправданным.

Баркан Блейсдел усмехнулся толпе и, смерив Склара Хаста взором, спустился вниз.

Помост опустел. Больше никто не испытывал желания выступить. Наконец Фирал Бервик сам поднялся по ступеням, чтобы обратиться к собравшимся. Это был кряжистый человек с широким лицом, волосами, тронутыми сединой, с голубыми глазами и короткой бородкой. Он начал свою речь раздумчиво и неторопливо.

– Склар Хаст требует смерти Царя-Крагена. Семм Войдервег и Баркан Блейсдел требуют смерти Склара Хаста. Что я могу сказать? Первое требование вызывает у меня оторопь, второе тоже не представляется уместным. Не сказал бы, что имею отчетливое представление, что нам надлежит делать. Склар Хаст, прав он или не прав, вынуждает нас принять решение. Мы должны сделать это, но не стремглав, на скорую руку, а обдумав как следует и не торопясь с выводами.

Баркан Блейсдел вскочил с места:

– При всем уважении я вынужден настаивать, чтобы мы не отклонялись от сути рассматриваемого вопроса, каковой состоит в том, чтобы определить степень виновности Склара Хаста в трагедии, разыгравшейся на плоту Спокойствия.

Фирал Бервик коротко кивнул:

– Мы соберемся вновь через час и вынесем решение.

Склар Хаст прорвался сквозь толпу в ту сторону, где он только что видел Мэрил Рохан, но она уже успела исчезнуть.

Сколько он не искал ее взглядом в толпе, среди женщин и мужчин различных плотов, из разных каст, гильдий, кланов и поколений, обступивших его со всех сторон и разглядывающих точно диковину, – все было напрасно. Некоторые шарахались от него, как от зачумленного, другие поглядывали с плохо скрытым страхом или раздражением. У некоторых, впрочем, хватало смелости заговаривать с ним. Какой-то рыжий верзила – из касты Подстрекателей, судя по пятицветной эмблеме, – высунул из толпы возбужденную физиономию:

– Что ты там говорил об убийстве Крагена? Слыханное ли это дело – совершить такое? Разве это возможно?

Склар Хаст спокойно отвечал ему, не переставая оглядываться по сторонам:

– Пока не знаю. Поживем – увидим.

– А ты не думаешь, что Краген может узнать об этом заранее и разметать всю нашу флотилию, потопив плоты поодиночке?

– Даже если нам и суждено пострадать, – твердо отвечал Склар Хаст, – мы делаем это ради будущего наших детей. А они уж как-нибудь залатают пробоины – и жизнь снова потечет. Зато они будут свободными людьми, в отличие от нас.

Вперед выступила невысокая женщина с поджатым ртом, походившая немного на рыбу:

– С чего это я должна страдать за чужую жизнь? Пусть уж все страдают поровну!

– Дело, конечно, личное, – вежливо согласился наш герой и попытался выскользнуть, но тут же был оттеснен другой дамой в бело-голубых лентах касты Хулиганов. Она потрясала пальцем под носом первой женщины:

– А что ты скажешь о тех Двухстах, что сбежали от тиранов? Им не приходилось рисковать, по-твоему? Думаешь, их это беспокоило? Нет! Они жертвовали всем ради того, чтобы избежать рабства, а кто получил от того выгоду? Мы! А теперь пришла наша очередь страдать и жертвовать собой!

– Я не боюсь страдания и жертвы, если они потребуются! – воскликнула первая. – Но зачем призывать беды на свою голову?

Тут вмешался один из Сводников с соседнего плота:

– К чему эти глупые разговоры о страданиях! Царь-Краген наш благодетель. Не страдать нам надо, а вознести ему хвалу и молить о снисхождении.

Огненно-рыжий Поставщик замахал на него руками, оттесняя Склара Хаста:

– Если уж вы, Сводники, так любите Крагена, отчего бы вам не сделать себе отдельный плот, не отплыть куда-нибудь подальше – и возносите ему хвалы сколько влезет! А остальных оставьте в покое, вместе со своим чудищем!

– Царь-Краген служит всем! – величествоенно объявил тот. – И было бы преступлением лишать людей его милостей.

• Предыдущая
• 14/34
• Следующая