Неисповедимый путь - Маккаммон Роберт Рик - Страница 20
- Предыдущая
- 20/102
- Следующая
— Не просит ли тебя Присутствие совершить чудеса?
— Да, папа, просит.
— Чудеса! — крикнул Фальконер собравшимся. — Вы не ослышались! Господь счел возможным действовать через моего сына! Этот мальчик имеет в себе такую силу, что вы будете потрясены! — Он поднял мальчика еще выше, и Уэйн снова улыбнулся, а Билли снова почувствовал позыв проситься к мальчику. — Нуждается ли кто-нибудь в этом зале в исцелении?
— Да! — ответил многоголосый хор. Рамона заметила, что молодая женщина с умирающим ребенком — иссиня-черный кокон корчился, выпуская маслянистые щупальца — со слезами на глазах подняла обе руки. Ребенок обнял ее за шею, а отец гладил его по головке и что-то шептал.
— Уэйн, Присутствие будет сегодня действовать через тебя? Глаза маленького мальчика загорелись внутренним огнем. Он утвердительно кивнул головой.
Фальконер поставил сына на пол, взял микрофон и передал его Уэйну. Затем он поднял руки и закричал, обращаясь к собравшимся:
— ВЕРИТЕ ЛИ ВЫ В ЧУДЕСА?
Тент заполнился шумными криками, а люди начали вставать со своих мест и двигаться ближе к платформе. Воздух стал будто наэлектризован. Сидящий рядом с Билли Джон сидел в изумлении и восхищении.
Уэйн Фальконер встал в позицию боевого петуха на краю платформы. Его сжатые губы выражали решительность, однако его глаза нервно бегали по палатке.
— Кто сегодня хочет чуда? — спросил Уэйн голосом, по мощности почти равным голосу отца.
Люди стали проталкиваться вперед, многие из них плакали. Рамона видела, как пара с умирающим ребенком встала в очередь, которая образовалась в проходе.
— Подходите! — кричал Уэйн. — Не бойтесь!
Он оглянулся на отца, а затем протянул руку к первому в очереди, пожилому мужчине в красной рубашке.
— Пусть Бог сотворит чудо!
Мужчина вцепился в руку Уэйна.
— В чем твоя болезнь, брат? — спросил Уэйн и поднес микрофон к губам старика.
— У меня болит желудок…
Мои конечности, о Господи, они все время горят огнем, и я не могу спать… Я болен…
Уэйн положил ладонь на коричневый морщинистый лоб мужчины и крепко закрыл глаза.
— Сатана вызвал сии страдания, потому что люди с Богом в душе не болеют! — Он сжал голову мужчины своей маленькой рукой. — Изыди прочь, Сатана боли и болезни! Я приказываю тебе, изыди…
Прочь!
Он задрожал, как осиновый лист, а у мужчины подкосились ноги. Швейцар хотел помочь ему подняться, но он уже плясал подбоченясь с широкой улыбкой на лице.
— Иди с Богом! — крикнул Уэйн.
Очередь тех, у кого болели колени, ухудшился слух, затруднялось дыхание, двинулась вперед. Уэйн вылечил их всех, приказывая бесам плохих коленей, плохого слуха, затрудненного дыхания пойти прочь. Стоящий за ним Фальконер гордо улыбался и приглашал желающих вставать в очередь.
Рамона увидела, что пара с ребенком достигла платформы. Уэйн поднес микрофон к губам женщины.
— Джонни такой слабый, — произнесла она прерывающимся голосом. — Доктора говорят, что у него что-то не в порядке с кровью, — она безнадежно всхлипнула. — Милостивый боже, мы бедные грешники и можем позволить себе только одного ребенка поскольку больше нам не прокормить. Бог карает меня, потому что я продала нашего малыша человеку в Файете…
Уэйн взял мальчика за голову, и тот стал тихонько плакать.
— У этого мальчика в крови Сатана! Я приказываю тебе, Сатана, изыди прочь! — Малыш дернулся и завыл. — Ему не нужен больше доктор! Он исцелился!
Рамона взяла Билли за руку, и трепеща, крепко ее сжала. Черная аура вокруг ребенка стала гуще и сильнее. Родители, смеясь и плача, обнимали свое чадо, а аура продолжала распухать. Рамона взглянула на Уэйна Фальконера округлившимися глазами.
— Нет, — прошептала она. — Это все неправда…
К своему ужасу она увидела у платформы пожилую женщину, которая покачиваясь опиралась на палочку. В нее тоже вцепилась черная аура. Женщина говорила в микрофон о болях в сердце и о том, что она принимает лекарства, но ей нужно чудо.
— Выбрось эти лекарства, женщина! — проскрипел Уэйн, когда швейцар помогал женщине отойти от платформы. — Ты излечилась, они не нужны тебе!
Вокруг нее пульсировала черная аура.
— Нет! — произнесла Рамона и начала подниматься со своего места. — Это не …
Но тут Билли вырвал свою руку и побежал по проходу.
— Билли! — закричала Рамона, но на ее руку легла рука Билла.
— Оставь его! — сказал он. — Он знает, что делает…
В конце концов! Когда Билли добрался до платформы, улыбающийся швейцар поднял его, чтобы ему было удобнее говорить в микрофон. Вблизи глаза молодого — одного возраста с Билли — евангелиста блестели как голубые кусочки льда. Уэйн протянул руку, чтобы коснуться Билли, но его рука застыла на полпути, улыбка стала сползать с его лица, а в глазах промелькнула нерешительность. Билли почувствовал, как волосы на задней стороне шеи у него встают дыбом.
— Грех! — взвыл Билли. Внезапно, не в силах больше сдерживаться, он заплакал. — Я грешен, я нахожусь в темном месте и нуждаюсь в исповеди!
Уэйн немного подождал, а затем снова протянул руку к Билли. Вдруг он задрожал, а его рука сжалась в кулак. Он отступил от края платформы, а его отец быстро заслонил его и взял у него микрофон.
— Исповедуйся, сын мой, — помог Фальконер Билли и поднес к его губам микрофон.
— Я забрел в темное место! — Его испугала громкость собственного голоса, выходящего из динамиков, а затем он увидел, что Уэйн Фальконер и все окружающие неотрывно смотрят на него. — Я… Я видел Зло! Это было в подвале, и…
Рамона внезапно вскочила со своего места.
— …
Оно вылезло из кучи угля, и оно…
Оно выглядело как Вилл Букер, но его лицо было таким белым, что сквозь него можно было видеть! — Слезы текли по щекам Билли. — Оно говорило со мной…
И просило меня сказать людям…
Где оно находится…
— Билли! — закричал Джон, нарушив гробовую тишину. Он стоял, сжав в руках спинку стула, расположенного перед ним, и его лицо исказилось от боли.
— Я грешен в том, что пошел в темное место! — плакал Билли. Он хотел взять Фальконера за руку, но глаза евангелиста забегали туда-сюда. Фальконер почувствовал назревающий взрыв и видел ядовитые взгляды окружающих.
И вот, в дальнем конце палатки раздался возглас:
— Демон!
Еще один мужчина — Джон узнал голос Ральфа Лейтона — закричал:
— Мальчишка проклят, как его мать! Мы все это знаем, правильно? — У него внутри темное семя!
— Как его мать, готорнская ведьма!
Палатка взорвалась безобразными криками. Билли на платформе почувствовал, что на него обрушилась волна ненависти и страха, и он встал, ошеломленный.
— Он детеныш колдуньи! — кричал Лейтон из глубины палатки. — Его мать — Рамона Крикмор, и им здесь не место!
Лицо Дж. Дж. Фальконера покрылось потом. Он чувствовал настроение толпы и уже знал, что ему следовало предпринять. Он схватил Билли за шиворот.
— Демон, вы говорите? Этот мальчик и его мать — отродья Сатаны? При упоминании имени Рамоны Крикмор внутри него зазвенел сигнал тревоги: Рамона Крикмор, колдунья Готорнской Долины, женщина, предположительно разговаривающая с мертвыми и ткущая злые чары. А это ее сын? Шоу достигло наивысшей точки.
— Сегодня мы вытянем Дьявола из этого мальчика! Дадим Старому Козлу пинка под зад и…
Наступила полная тишина. По проходу, не глядя ни направо, ни налево, шла Рамона Крикмор. Дойдя до платформы, она произнесла тихим повелительным голосом:
— Уберите руки от моего сына.
Фальконер разжал хватку, его глаза сузились.
Рамона помогла Билли спуститься. За Фальконером она увидела испуганное лицо Уэйна, и внутри нее все перевернулось. Она повернулась лицом к толпе.
— Вы, испуганные бараны, — сказала она голосом, проникшим во все углы палатки, — никто сегодня здесь не излечился! Людям, которые думали, что они больны, сказали, что они здоровы, каковыми на самом деле и были, а вот те, кто действительно нуждались в помощи, теперь обречены из-за ложной надежды! — ее сердце разрывалось. — То, что здесь делают эти двое, равносильно убийству!
- Предыдущая
- 20/102
- Следующая
