Магическая страсть - Монинг Карен Мари - Страница 15

• Предыдущая
• 15/71
• Следующая

Быстрого взгляда было достаточно.

– Да.

Бэрронс почти терялся в тени, стоя за группой людей, но вспышка фотоаппарата осветила его лицо. Фотография была зернистой, но не узнать его было невозможно. У Бэрронса слишком необычная внешность. Он говорил, что его предками были баски и пикты – разбойники и варвары, усмехнулась я, впервые об этом услышав. Да, это о нем.

– Как, по-твоему, сколько ему лет?

– На этой фотографии?

– Нет, сейчас.

– Ему тридцать. Я видела его водительские права. – Кстати, приближался день его рождения, как раз на Хэллоуин Бэрронсу исполнится тридцать один.

– Посмотри на дату выхода журнала.

Я пролистала журнал и взглянула на обложку. Фото было сделано семнадцать лет назад, то есть на тот момент, если верить дате в водительских правах, Бэрронсу должно было быть всего тринадцать. Ага, если верить. Да ни один тринадцатилетний мальчик не мог бы выглядеть настолько мужественным.

Кристиан протянул мне другой журнал, на этот раз со статьей о сливках общества, собравшихся в Британском музее. И снова Бэрронса можно было без труда узнать на фотографии, хоть он и стоял вполоборота к камере. Те же волосы и безупречно скроенная одежда, то же высокомерное выражение лица: смесь скуки и хищного внимания.

Я взглянула на обложку. Это фото было сделано сорок один год назад. Снова открыв страницу с фотографией, я внимательно ее изучила, пытаясь найти какие-то аномалии. Их не было. Либо это Бэрронс, либо у него был дедушка, на которого он похож как две капли воды, а если это все же Бэрронс, то ему на данный момент должен быть семьдесят один год.

Затем Кристиан протянул мне ксерокопию газеты с выцветшей черно-белой фотографией. На ней была запечатлена группа людей в форме. Бэрронс единственный был в гражданской одежде. Как и на предыдущих фотографиях, он стоял немного отвернувшись, словно старался не попасть в фокус, но фотограф успевал нажать на кнопку немного раньше. А еще Бэрронс не казался, как и на остальных фото, ни на день старше или младше своего нынешнего возраста.

– Знаешь, кто это? – Кристиан указал на большого коренастого тридцатилетнего мужчину в центре снимка.

Я покачала головой.

– Майкл Коллинз. Он был известным лидером ирландских революционеров.

– И что?

– Его убили в 1922 году. Эта фотография сделана за два месяца до его смерти.

Я быстро подсчитала в уме. Значит, Бэрронсу не семьдесят один год. Значит, он ну просто очень хорошо сохранился в свои сто пятнадцать.

– А может, у него есть родственник, – предположила я. – Может, у них в семье все похожи.

– Ты ведь сама в это не веришь, – без выражения произнес Кристиан. – Ну почему люди вечно это делают? Почему произносят вслух то, во что не верят ни на грамм?

Он был прав. Я ни на грамм не верила в то, что сказала. Эти фотографии были слишком похожи. Я провела достаточно времени с Иерихоном Бэрронсом, чтобы узнать, как он двигается, в какой позе предпочитает стоять, какое выражение лица любит надевать на себя в определенных случаях. Какая-то часть меня замерла.

Бэрронс был стар. Невероятно стар. Получил долголетие в результате одержимости Захватчиком? Возможно ли такое?

– Что еще у тебя есть на эту тему? – спросила я, размышляя, как давно шпионят за Бэрронсом дядюшки Кристиана.

Мне очень хотелось забрать эти фотографии с собой, швырнуть их Бэрронсу в лицо и потребовать объяснений, хоть я и знала, что это бесполезно.

Кристиан взглянул на часы.

– Много чего, но мне пора идти.

– Дай мне их на несколько дней.

– Ни за что. Мои дяди прибьют меня, если Бэрронс заполучит эти фотографии.

Я неохотно отдала ему ксерокопию. Можно, конечно, и самой начать расследование, раз уж я теперь знаю, где копать. Но я не была уверена, что мне этого хочется. Какая разница, сколько лет Бэрронсу: сто, тысяча, несколько тысяч! Важно одно: он не человек. Отсюда вопрос: насколько плохо то, чем он на самом деле является?

– Завтра я уезжаю в Инвернесс,[3] и меня не будет примерно неделю. Мне там… нужно кое-что сделать. Кое о чем позаботиться. Приходи сюда в следующий вторник. Думаю, мы можем во многом друг другу помочь. – Он помолчал немного, потом добавил: – Я считаю, что нам нужно помочь друг другу, Мак. Наши цели свяжут нас с тобой.

Когда он выходил, я кивнула, но у меня оставались некоторые сомнения. В последнее время я только и делаю, что подвожу итоги. Да, Кристиан много знал, был связан с теми, кто поддерживает стены между реальностями, и мне нравилась его компания, но итог все равно один. Он не мог видеть Фейри. А значит, в битве он будет для меня обузой, еще одним человеком, чью жизнь мне нужно будет охранять. Мне же в последнее время едва-едва хватало времени и сил, чтобы сохранить свою жизнь.

Я шагала, расталкивая плечами туристов и стараясь не задеть Носорогов и других Невидимых. До магазина оставалась пара кварталов, но тут, проходя мимо одного из многочисленных баров, которыми славится Темпл Бар Дистрикт, я заглянула в окно и замерла. Она была там.

Алина.

Сидела в компании друзей на низкой скамейке с подголовником, потягивая пиво. Моя сестра опустила бутылку и рассмеялась над шуткой, которую, по-видимому, только что отпустил кто-то из парней.

Я зажмурилась. Я знала, что происходит, и поняла, что кое-кто решил испытать на мне новые фокусы. Открыв глаза, я осмотрела себя: что ж, по крайней мере, моя одежда все еще на месте.

– В'лейн, – сказала я. Доживу ли я до того дня, когда смогу с ним бороться?

– МакКайла.

Игнорируя отражение высокого, невероятно сексуального создания, которое стояло за моей спиной, я сосредоточилась на том участке своего мозга, в котором гнездились таланты ши-видящей, взглянула на иллюзию и приказала: «Покажи мне правду». Получилось уверенно. Видение пошло рябью и сменилось компанией массивных игроков в регби, которые отмечали последнюю победу.

Я повернулась и налетела лбом на смертоносно-сексуального Фейри.

Колени тут же размякли, соски напряглись, и мне дико захотелось секса на тротуаре, на капоте ближайшей машины, секса у стены паба, и плевать на то, как будет смотреться в процессе моя голая петуния, выставленная на всеобщее обозрение.

В'лейн – принц одного из четырех королевских домов Видимых, и, если он «включает» свои чары на полную, довольно сложно заметить в этом мире хоть что-то кроме него. Он – золото и бронза, бархат и сталь, а его глаза сияют ярче, чем звезды в чистом зимнем небе. Он настолько нечеловечески прекрасен, что часть моей души плачет от восхищения. При каждом взгляде на него я жажду вещей, которых не могу понять. Я хочу прикоснуться к нему. И боюсь дотронуться. Думаю, секс с ним мог бы разрушить меня на клеточном уровне – и я бы разлетелась на мелкие кусочки, которые уже никому и никогда не удастся скрепить вместе.

Если бы к В'лейну вел указатель, то уж точно с надписью «Забудь о силе воли, всяк сюда входящий». Пусть дома, в Ашфорде, я редко задумывалась на подобные темы, но здесь поняла: кроме силы воли, у меня нет ничего, что я могла бы назвать своим.

Я попыталась смотреть на В'лейна только боковым зрением, но это мало помогло. Одежда мешала почти до боли, и я изо всех сил боролась с желанием снять ее.

Принцы Фейри излучают настолько сильный и дикий эротизм, что ни одна женщина ничего не может с этим поделать. Она превращается в жадное животное, для которого есть только одно чувство – всепоглощающая жажда секса. И пусть все это звучит как обещание невероятного приключения с самыми великолепными оргазмами из всех возможных, дело в том, что Фейри не обращают внимания на такие мелочи, как человеческая смерть. Время тоже не имеет для них значения, им не нужно есть или спать, а сексуальный аппетит слишком велик, чтобы человеческая женщина могла его удовлетворить. Что и приводит к неизбежному итогу: если женщина попала под заклятие принца Фейри, ее затрахают до смерти. Если женщина выживает, она становится при-йа: одержимой, в которой не остается ничего человеческого, лишь неутолимая жажда секса. При-йа живет только для того, чтобы служить своему хозяину – тому, кто в данный момент может ее удовлетворить.

• Предыдущая
• 15/71
• Следующая