Хрустальная Звезда - Макинтайр Вонда Н. - Страница 20

• Предыдущая
• 20/69
• Следующая

— Они не исчезли, Соло. Некоторые, конечно, погибли. Но многие просто спрятались за внешней респектабельностью, усердно работая на твое правительство, а на самом деле выжидая подходящего момента, чтобы его свергнуть и восстановить Империю.

— Боюсь, им придется долго ждать, — усмехнулся Хэн.

— Надеюсь. Но они все так же жестоки и коварны, и у них есть время подготовиться к реваншу, — она горько улыбнулась. — Они стали даже более жестоки и кровожадны, потому что у них отняли самое дорогое — власть. Имперцам нанесли смертельную обиду, и они ее не простят. Они нанесут удар в самый неожиданный момент. И их ничто не остановит.

Хэн рассмеялся, представив себе бездарных напыщенных имперских чиновников и военных, ползавших перед ним от страха на коленях, когда война закончилась победой Республики. Предостережение Ксаверри никак не вписывалось в эту картину.

Потом он нахмурился.

— Если все это так, то расскажи мне, кто они, — сказал он. — За кого себя выдают? Тогда мы их быстро выведем на чистую воду и будем судить, как врагов Республики.

— Мой суд более суров, — сказала Ксаверри. — И более справедлив. Может быть, когда-нибудь я назову тебе имена тех, кого я уже уничтожила или разорила. И впредь, когда я уничтожу или разорю кого-нибудь, я буду называть тебе их имена. Это будет мой суд, а у Республики пусть будет свой.

Хэну было тяжело это слушать. Он хотел бы избавить Ксаверри от столь тяжелого груза личной мести. Но он не смог этого сделать тогда, не сможет и сейчас.

Хэн вздохнул, вспомнив, что в первый момент, когда он узнал Ксаверри, ему захотелось обнять ее. Но теперь ему нелегко было бы это сделать. Он отступил на шаг от нее и посмотрел на свои ботинки.

— Ты встретила Люка и Трипио, я так понимаю, — сказал Хэн. Он сел на край кровати и начал стягивать ботинки.

— Да, — Ксаверри кивнула в сторону Трипио. — Я не часто сталкивалась со столь изысканными дипломатическими манерами.

Она повернулась к Люку.

— И я не ожидала, что Новая Республика откликнется на мои послания тем, что направит сюда столь прославленных героев.

— Мы решили…

— … что послания требуют серьезного ответа, — быстро вставил Хэн, не дав Люку договорить.

Люк наверняка сказал бы то же самое. Но мог бы и добавить, что Хэн без зазрения совести использует эти послания как предлог вырваться из дома, чтобы предаться приятному времяпрепровождению. Хэн не хотел, чтобы Ксаверри знала, что он вообще не отнесся всерьез к ее сообщениям.

— В твоем послании говорилось о странных явлениях, — сказал Люк. — Но ничего не объяснялось. Может, объяснишь сейчас?

— Нет, — ответила Ксаверри. Люк вскочил на ноги.

— Но почему? Кто за всем этим стоит? Ты должна…

— Я покажу вам, — сказала она.

— Сначала скажи! — крикнул Люк.

— Вы все равно не поверите. Вы должны увидеть сами.

Джайна шла по коридору вместе с другими детьми. Помощники выстроились в параллельный ряд и шли, наблюдая за тем, чтобы линия была идеально ровной. Замыкал колонну Проктор.

«Неужели это они всегда едят на ленч?» — думала Джайна. Она смогла попробовать только кусочек прогорклого жира из супа, который ей дали. Откусив этот кусочек, Джайна едва не подавилась от отвращения. Она встала и вежливо — очень вежливо, как ее учили, — сказала, что суп протухший и гнилой. Она ведь не сказала, что суп плохой, гадкий, отвратительный. Просто сказала, что он гнилой.

Есть его Джайна не стала. Другие дети ели. Джайна отдала свою порцию красно-золотистой девочке-кентавру. Но маленький, похожий на бычка мальчик по имени Врам схватил тарелку И швырнул на пол, а потом побежал к помощникам и все рассказал. В качестве награды Врам получил от них кусок дыни. Помощникам нравился этот услужливый бычок.

Двое из них неторопливо подошли к Джайне и молча уставились на нее. Джайна повторила, что суп гнилой. Помощники ухмыльнулись и так же неторопливо пошли назад.

Джайна съежилась, ожидая, что ее снова окутает одеяло Хетрира. Но пока этого не произошло.

— Теперь, когда она шла по коридору, ее мысли были только о еде. Желудок ее урчал.

Вдруг кто-то коснулся ее плеча. Джайна обернулась.

— Давай поиграем, — сказала девочка-кентавр. — Ну, давай же, прямо сейчас!

Она говорила с каким-то ужасным акцентом, но Джайна поняла ее.

Девочка-кентавр топнула копытцем, затем еще раз, легонько хлеща себя хвостом по бокам, как в тот раз, когда Джайна увидела ее впервые в общей комнате.

Тигрис с недовольным видом оглянулся на шум. Но девочка-кентавр уже спокойно шла вместе со всеми, лишь хвостик ее слегка подрагивал.

Джайна удивилась такому поведению соседки.

«Играть? — думала она. — Не верю, чтобы этот противный Тигрис когда-нибудь разрешил нам играть. Он только и делает, что талдычит мне: этого нельзя, того нельзя… А ведь он не Проктор и даже не помощник!»

Дети повернули в другой длинный коридор. Джайна уже возненавидела эти бесконечные коридоры и туннели. Дворец на Манто Кодру тоже состоял из коридоров и туннелей, но каждый из них начинался и оканчивался каким-нибудь залом или кабинетом, или различными другими комнатами. Там были окна и двери, здесь — только унылые каменные стены.

И вдруг Джайна увидела свет! Настоящий свет, полный различных оттенков, — не то что этот мрачный серый, наполнявший коридор. Он брызнул Джайне в глаза, высветив силуэты впереди идущих детей. Ей захотелось побежать навстречу свету и закричать от радости.

Дети нетерпеливо карабкались по ступенькам и один за другим выскакивали на свет, но тут же останавливались, не двигаясь с места. Одна Джайна, увидев солнце, не помня себя от радости, понеслась вперед. Глядя на нее, другие дети тоже сделали несколько робких шагов.

— Стоять!

Все дети тут же остановились по команде Проктора. У Джайны перехватило дыхание. Она испугалась, что сейчас их уведут обратно в темноту.

Проктор сделал жест в сторону Тигриса. Сердце Джайны сжалось от страха, что Тигрис сейчас уведет ее в противную учебную комнату и заставит учиться всякой ерунде или в душную темную спальную комнату, где она сойдет с ума от отчаяния.

Джайна ожидала наказания за случай во время ленча, но даже представить себе не могла, что оно может быть таким ужасным.

Тигрис подошел к ней и развернул ее лицом к себе.

— Ты можешь гулять здесь, на этой игровой площадке, — сказал он. — Ты можешь спокойно здесь разговаривать. Но шуметь здесь нельзя. Бегать тоже нельзя. Нельзя рыться в песке и рвать листья. Ты поняла меня?

Джайна кивнула. Тигрис немного смягчил суровое выражение лица и отпустил ее.

— И ты не должна подходить близко к ограде! — сказал он ей вдогонку. Джайна обернулась.

— Но почему так много запретов? — спросила она.

— Это не запрет. Если ты подойдешь близко к ограде, тебя съест дракон!

Дракон! Джайна почувствовала и страх, и любопытство одновременна

Прокторы разрешили детям идти вперед, и Джайна с облегчением вздохнула.

На игровой площадке было очень жарко, необычно яркое солнце заливало все вокруг слепящим светом. Джайна нетерпеливо оглядывалась, ища Джесина. Она ужасно хотела увидеть его и рассказать о своем плане бегства отсюда.

Вирвулф мистера Айона несся навстречу ей по песку. Джайна протянула к нему руки и ласково потрепала его по густой черной шерсти.

— Миленький мой, с тобой все в порядке! — сказала она. — Они оставили тебя здесь совсем одного? Но зато ты счастливчик, они не заставляют учить тебя всякие дурацкие уроки!

Вирвулф потерся шерстью о щеку Джайны. Она заметила массивный металлический ошейник, жестко стягивающий его шею. Джайна попыталась расстегнуть его.

— Прости, хороший мой, — с сожалением сказала Джайна. — Я не могу его снять.

Ее пальцы были недостаточно сильными, чтобы справиться с надежно защелкнутым замком ошейника.

Вирвулф растянулся у ног Джайны.

— Слушай, давай вместе поищем какой-нибудь выход отсюда! — Джайна осмотрелась вокруг.

• Предыдущая
• 20/69
• Следующая