Посох. Тетралогия - Раткевич Сергей - Страница 10

Что за чудовищное колдовство держало его здесь столько времени?

Колдовство? Далекие отзвуки призрачного рога достигли его и ласково коснулись, словно весенний солнечный луч, шаловливо скользнувший из-за ветвей, ненароком задетых пролетающим ветром.

Далекие отзвуки призрачного рога?

Нет. Это всего лишь ветер ерошит волосы.

Почудилось.

Курт ловко забрался на потрескавшуюся от времени стену — только слабо звякнул привязанный за спиной сид — взобрался и посмотрел назад. Посмотрел — и подумал, что все это время прожил в капкане, прожил, даже не осознавая, что это капкан.

— Я никому ничего здесь не должен, — сказал он, глядя в неспокойную тьму кварталов. — И я всех вас прощаю, — добавил он мстительно. — Будьте настолько омерзительны, насколько вам этого хочется. Я пошел.

С этими словами он решительно спрыгнул со стены в охватившие город сумерки.

Еще какой-нибудь десяток лет назад он вполне мог бы угодить в глубокий ров, наполненный водой. К счастью, те времена давно прошли, и Курт просто рухнул на какую-то кучу мусора. «Куча мусора» взвыла дурным голосом и, невежливо стряхнув Курта, принялась торопливо натягивать штаны. На Курта водопадом обрушилось невероятное месиво из руганей всех стран и народов. Точней говоря, это был не водопад, а натуральный грязевой поток.

С трудом стряхнув с себя обломки устного народного творчества, Курт вгляделся в застегивающую штаны тень. Перед ним, основательно покачиваясь, стоял здоровенный, в охапку пьяный наемник из тех, что сегодня бесчинствовали в городе. Одной рукой он все еще пытался застегнуть сползающие штаны, другой — нашаривал меч. На счастье Курта, пояс наемника, видать, тоже здорово нагрузился и перестал исполнять свои непосредственные обязанности так, как этого требуют командиры, уставы и просто здравый смысл. В результате меч съехал незадачливому вояке на самую задницу, где и пребывал в настоящий момент, являя собой некую пародию на идею хвоста.

— Щенок! — выдохнул наемник. В его мутных глазах колыхалось что-то такое, чего Курт предпочел не рассматривать.

«Сейчас он меня убьет» — отрешенно, как о чем-то незначительном, подумал Курт. — «Вот сейчас — убьет…»

— Убью! — выдохнул наемник. — Вот сейчас — убью!

«Он еще и мысли читает!» — непонятно чему испугался Курт. — «Ну и пусть читает, подумаешь невидаль!» — тут же заспорил он сам с собой.

Наемник икнул, качнулся и тяжело шагнул к Курту. Прежний Курт тут же дал бы деру: где уж ему, убогому недоучке, сражаться с кем бы то ни было… его даже старшина нищих обижал почем зря, а ведь совсем уже старик, если рассудить… где ж ему, неудачнику, сразиться с воином, пусть даже и пьяным. Так то — прежний Курт. Тот несчастный городской сопляк, трясущимися руками подбирающий брезгливо брошенные монетки. Но его больше не было. Он умер. А перед наемником стоял Курт, Перелезший Через Стену — и это был совсем другой человек.

Наемнику, наконец, удалось отыскать свой меч, но на этом его удача и кончилась — видно, сильно он перетрудил свою судьбу, во фляге его везений обнаружилась дырка, и все вино, увы, давно вытекло. Пока он непослушными руками ловил меч, Курт собрался с духом, поймал удачу и прыгнул. Прыгнул и толкнул наемника в грудь. Вякнув что-то нечленораздельное, наемник нелепо взмахнул руками, в одной из которых, кстати, уже оказался меч, после чего картинно запнулся, запутался в собственных ногах и тяжело рухнул на спину. Когда Курт осмелился приблизиться, его первый враг был уже глубоко и безнадежно мертв. Он разбил голову о камень, подвернувшийся невероятно кстати. Нет, бывает же! В распахнувшемся лунном свете тускло блестел меч которым он так и не успел воспользоваться.

— Я убил человека, — самому себе сказал Курт. Помолчал и добавил. — Воина. Наемника. Врага, — еще помолчал и решительно закончил. — А теперь я пойду и разобью сид о дерево. И больше ни о чем не буду жалеть. Элна была права. Спасибо.

Он хотел было забрать меч — в конце-концов так было бы только справедливо, в каждой второй балладе герой обязательно забирает себе меч поверженного им противника, а иногда и не только меч. Коня, жену, драгоценное убранство и прочие радости жизни. Но, подумав, Курт отказался от этой идеи. Жены у этого проходимца скорей всего никогда не было — кому он такой нужен? Коня он, вероятно, уже пропил. Никакого добра при нем не наблюдалось, а одежда… честное слово, Курт никогда не обменял бы свою драную, но чистую одежонку, на то грязнющее безобразие, что изволил напялить на себя господин наемник. Теперь уже бывший господин наемник. Труп. Курт никогда ничего не брал у мертвых. И не собирался начинать сегодня, что бы там ни пелось в этих самых легендах. К слову сказать, мертвые враги в этих самых легендах выглядят безмерно прекрасными. Даже самые зловещие — выглядят. Такими же, как при жизни. Вот. А наемник и при жизни выглядел так, что смотреть не хотелось, а уж теперь-то… Вот так и выглядят настоящие трупы, приятель. Привыкай. Нет в них ничего величественного. Нет ничего красивого. И вот этими грязными руками он касался своего меча, держался за рукоять… нет уж! Как-нибудь обойдусь. И кстати, будь у меня меч, разве я не попытался бы им воспользоваться? Вряд ли я стал бы толкать этого типа. И кто знает, что бы тогда было? Меня ведь никто не учил владеть мечом.

Приняв такое решение Курт решительно развернулся и направился прочь. Туда, куда глядели глаза.

Беду Зикер предчувствовал. Когда слабеют некогда могучие силы, начинаешь искать новые способы воздействия на реальность. Зикер Барла Толлен, один из основателей Ордена Черных Башен, некогда лучший боевой маг Ордена, а теперь просто слабый усталый старик, остановился на ясновидении с помощью магического шара. Многие маги практикуют этот способ предсказания будущего, но многие ли владеют им в совершенстве?

Если по-правде — немногие.

Да и зачем, собственно, если это самое будущее всегда можно изменить? Достало бы сил.

А вот когда недостает…

С возрастом сила мага бесспорно растет, но… до определенного момента. Пока слабеющее тело не предает своего хозяина, и с частью сил приходится расставаться. А потом со следующей частью. Еще. И еще. Сила больше не вмещается в хрупкую оболочку тела. Взорваться от собственной силы — невеселое дело. И малоприятное.

Вот тогда-то на смену силе приходит мастерство. А если повезет, то и мудрость, потому что от одного мастерства без мудрости — мало проку. Вот тогда и появляется нужда в ясновиденье и прочих, тому подобных вещах, от которых с таким презрением отворачивался раньше.

Беду Зикер предчувствовал. Заниматься ясновиденьем — и пропустить такое… это не для него, извините. Предчувствовал, конечно. Но, как всякий живой человек, надеялся, что грозу пронесет мимо. Увы.

Зикер уже довольно давно знал о появлении в мире весьма необычного мага. Едва успев народиться, тот весьма существенно пошатнул равновесие оного. Такие вещи ощущаются сразу. Зикер надеялся только, что появление этого существа прошло незамеченным для Архимага, равно как и для всех прочих Архимагов, сколько бы их ни было. Если мальчишка — то, чем кажется… лучше бы Ордену Черных Башен и вовсе с ним не связываться. Слишком непредсказуем. Непредсказуем и страшен. Слишком… Зикер не мог подобрать сравнений для его магии. И очень надеялся, что мальчишка останется незамеченным. Что он сам ничего не заметит. Не заметит, не поймет, не почувствует, не обнаружит, не разовьет своего дара, умрет в свой срок. Пусть его совсем, с его сумасшедшими чудесами.

Увы. Надежды надеждами, а такое даже эта пародия на Архимага не пропустит. Страшная, невероятная магия. Почти не связанная с силой… Не пропустил. Заметил, гад. Выследил. Еще бы. У него теперь такой штат верноподданных шпионов… Люди. Демоны. Маги. Маловато осталось от былой жалкой карикатуры, капризно требовавшей себе мозги. Этот Архимаг не так прост, и своего не упустит. Купил парнишку у родителей. Большие деньги — по их понятиям. Там, у себя, в своем задрипанном городке, они теперь большие господа. На радостях они даже не поинтересовались, кому продают сына и для чего.