Вариант «Бис». Дилогия - Анисимов Сергей - Страница 80

Через считанные часы количество золотых галунов на квадратный метр пола в обоих Адмиралтействах побило всякие рекорды. Одна за другой к их подъездам подкатывали дорогие черные машины, вызывая своим числом изумление у штатских. Всего полгода назад сообщение о «лисе в курятнике», обещающее хорошую охоту за «красной дичью», не вызвало бы в Британском Адмиралтействе ничего, кроме профессиональной радости, но сейчас момент был крайне неудачный. В распоряжении Флота Метрополии находилось всего четыре современных линейных корабля: «Кинг Джордж V», «Энсон», «Дьюк оф Йорк» и давно нуждающийся в серьезном ремонте тихоходный «Родней», который фактически служил стационарным флагманом в Скапа-Флоу и не мог быть использован в море из-за предельной изношенности машин. Остальные имеющиеся линкоры постройки времен Первой мировой войны являлись фактически плавучими батареями, предназначенными исключительно для обстрелов береговых целей. Еще два линкора и линейный крейсер «Ринаун» оперировали на Тихом океане, подорвавшийся на мине «Нельсон» ремонтировался в Филадельфии, а остальные лежали на дне.

Американцы помочь не могли – все их силы были брошены в район Филиппин, где еще докручивались остатки большой мясорубки для Японского флота, и в Атлантике находились только антикварные корыта типа «Нью-Йорк», посылать которые в бой было бы самоубийством. Имелось еще два только что вступивших в строй «больших крейсера», и они как раз проходили подготовку в Атлантике, но американцы всячески декларировали, что эти корабли не являются линейными крейсерами, а были всего лишь быстроходными охотниками за крейсерами противника.

Авианосцев, на первый взгляд, хватало, но когда зашел разговор о том, какие ударные группы посылать в море, число авианесущих единиц в разряде «operational» вдруг резко уменьшилось. Готовить начали все, но что из этого выйдет, было пока неясно. Кто-то из адмиралов припомнил, что в день Ютландского боя в гаванях было совсем пусто, в море находились абсолютно все корабли флота. Похоже, в этот раз могло случиться что-то похожее.

На подготовку к выходу эскадр в море нужно было несколько дней – пока примут запасы, пока пополнят и переформируют авиагруппы флотских авианосцев и так далее. Алану Кинку с крейсерами и эсминцами следовало следить за русскими и не давать им возможности пересечь наиболее важные узлы путей конвоев, сами конвои требовалось завернуть, их охранение задержать и сосредоточить в северной части океана, передав общее руководство англичанам. Кто-то высказал мысль, что русские так и продолжат свое движение на юг, направляясь во Владивосток. Идею отправили в США – пусть у них голова болит, если русские вдруг вступятся за японцев в момент высшего напряжения борьбы на море… Резко возросшая интенсивность радиообменов имеющих отношение к флоту станций была отмечена германской радиоразведкой, но причина этого долгое время оставалась неясной, а отчитываться новые союзники не собирались. Затем удалось получить сведения о форсировании работ в портах Британии и атлантического побережья США. Не возникало никаких сомнений в том, что флоты новых союзников готовят что-то масштабное, – и, скорее всего, это была еще одна крупная десантная операция в Северной или Южной Европе. Возникал вопрос: где именно? Немногочисленные силы Кригсмарине, базирующиеся на порты Северного моря, были приведены в состояние повышенной боевой готовности, на случай, если их вдруг включат в какие-то свои расчеты. Выход в море уцелевших к этому времени тяжелых кораблей не планировался, но все способные к действиям подводные лодки, в том числе и недавно вернувшиеся, согласно приказу, из прерванных боевых патрулей, одним рывком вышли из-под возможного превентивного удара дальней авиации русских, направившись по огромной дуге к скандинавским берегам. 6-я и 8-я флотилии эскадренных миноносцев с утра находились в четырехчасовой готовности к выходу в море, ожидая данных о районе высадки, чтобы произвести попытку предложить свои услуги в эскортировании десантных судов. Абсурд. Германское командование и все еще функционирующий Marinenachrichtendienst, служба военно-морской разведки Кригсмарине, полагали, что располагают для подготовки еще несколькими днями, но уже с ночи с 17-го на 18-е начали поступать сообщения с еще находящихся в море подводных лодок о массовом выходе боевых кораблей из портов Шотландии и Ирландии. Десантные средства пока не были обнаружены, но это ничего не значило. Крайне требовался воздушный удар по русским портам, но почти вся тяжелая авиация была задействована на центральном направлении в отчаянных попытках задержать продвижение русских частей в глубь Германии и поддержать долгожданное общее контрнаступление.

Поздним вечером 18 ноября были обнаружены главные силы Британского флота. Эскадра в составе трех линейных кораблей и как минимум трех крупных авианосцев в сопровождении огромной своры крейсеров и эсминцев огибала Ирландию в 50 милях от ее западного побережья, прикрываемая десятками противолодочных самолетов берегового базирования. Оказавшуюся на пути эскадры подводную лодку, попытавшуюся на всякий случай обозначить себя как дружественную, загнали под воду и непрерывно бомбили в течение восьми часов, чудом потеряв в тридцати морских милях от точки начала охоты. Выкрутившись, лодка подвсплыла на шнорхельную глубину, подняла на поверхность выдвижную радиоантенну и передала уже устаревшее сообщение о курсе и составе эскадры. Единственной важной информацией, которую удалось извлечь из направления ее движения, было то, что предполагаемым районом высадки не является северное побережье Германии, то есть удар наносится не для содействия наступлению. Субмаринам был ретранслирован курс соединения, и уже находящиеся в море лодки начали перенацеливать к Гибралтарскому проливу – пока Британское Адмиралтейство, переварив новости о зашевелившихся без указаний недобитых немецких моряках, не отдало приказ всем сидеть на месте. Союзнички…

На «Чапаеве» имелись две командирские столовые: обычная и «летного состава», предназначавшиеся, соответственно, для офицеров самого «Чапаева» и для его авиагруппы. В этот долгий вечер в «морской» столовой «Чапаева» было не продохнуть. Командир авианосца объявил о товарищеском ужине в честь «спасителей», и строевикам пришлось очень сильно потесниться, чтобы дать место за сдвинутыми столами отутюженным, при полном параде, летчикам и инженерам. Входящих встречали два младших лейтенанта при кортиках, самые высокие по росту на корабле, указывая каждому его место за столом. Все знали, что еды до Мурманска может не хватить, и любили пошутить на эту тему, выбирая на съедение самого толстого матроса, старшину или офицера – в зависимости от ранга коллектива, в котором эта тема обсуждалась; но на один день командир «Чапаева» категорическим приказом отменил режим экономии. С удовольствием толкаясь и переругиваясь, офицеры в черных и синих кителях рассаживались по разномастным стульям, снесенным в столовую откуда только можно.

Нельзя было сказать, что стол ломился, но поесть и выпить на авианосце явно пока было что. Наиболее проголодавшиеся, а может, просто более уверенные в себе, начали открывать расставленные редкими группами бутылки с портвейном, вызывая радостное нетерпение у соседей по столу. Портвейн был единственным официально разрешенным в море алкогольным напитком, хотя негласно у многих имелись и некоторые запасы напитков покрепче – для употребления по медицинским показаниям. Расслабление после наполненного риском и ужасом близкой смерти дня однозначно являлось одним из них, и небольшие группки самых близких друзей уже успели обсудить, где они встретятся после окончания ужина и у кого что будет с собой. Напиваться никто не собирался, назавтра все ожидали второй попытки американцев, но по чуть-чуть и в хорошей компании – почему бы и нет?

– Товарищи!

Напрягая голос, капитан первого ранга пытался перекричать шум голосов веселящихся летчиков.