Вариант «Бис». Дилогия - Анисимов Сергей - Страница 48

– Возможная цель справа двадцать градусов! – прокричал Борис в «розетку» батарейной связи, одновременно пытаясь разглядеть немца в дыму и тумане. Прежде чем он успел его нащупать, еще один росчерк оборвался в катках другой «тридцатьчетверки», и она закрутилась по широкой дуге, разматывая гусеницу. Теперь он был точно уверен, что это одиночка, уцелевший при налете. Самоходка слева выстрелила, гулко перекрыв лязганье и рев дизеля.

– Ленька, видишь его? – радостно прокричал он, хотя было странно, что брат сумел разглядеть цель, от которой он находился еще метров на тридцать дальше. После короткой паузы ответное «нет» пробилось через треск статики.

– Дур-рак, не жги тогда патроны! – старлей стукнулся лбом о внутреннюю поверхность купола, когда самоходку качнуло, и здорово прикусил себе щеку.

Третий танк превратился в питаемый дизельным топливом костер, а он до сих пор не видел цели. Двести двадцать вторая шла зигзагами на максимальной скорости вверх по склону холма, постепенно обходя справа то место, где затаился невидимый стрелок. Тот танк, которого подбили вторым, со всей возможной частотой лупил из своей восьмидесятипятки в дым, одновременно поливая пространство перед собой пулеметным огнем. Его экипаж, судя по всему, даже не знал, кто в них попал, бронированная тварь или пушка, но не покидал обреченную машину. Именно в тот момент Борис внезапно увидел врага. По всем понятиям фронтового опыта, после нескольких удачных попаданий немцу нужно было менять позицию, причем радикально и с максимальной скоростью – но он задержался, чтобы прикончить сидящего перед ним неподвижного русского. Наполовину закопанное в землю приземистое, похожее хищностью на кабана самоходное орудие, «Хассен», «Хассер» – черт, как же его там по-немецки…

– Заряжай! Бронебойным! Цель право десять, дистанция триста!

– Готов!

Его машина встала, как стабанившая лодка. «Огонь!» – звонкий грохот 85-миллиметровой пушки слился с сотрясением тяжелой отдачи. Водитель мгновенно сорвал машину с места, ведя ее теперь почти прямо на немецкую самоходку, поскольку надеялся, что скошенная лобовая броня способна будет удержать ее снаряд даже на таком небольшом расстоянии. Его собственный бронебойник попал в край бруствера капонира немца, земля взлетела столбом. Тот начал задом выбираться из укрытия, когда рядом рванул еще один снаряд – так и не добитые танкисты наконец увидели вражину, молодцы ребята.

– Готов!

– Огонь!

Он был готов поклясться, что снаряд скользнул в миллиметре над крышей немца, который уже почти полностью вылез из капонира и, не останавливаясь, начал разворачиваться.

– Мыхалыч, сука! Куда целишь, мать твою!!! Он все!!!

Немецкая машина уперла зрачок ствола ему в лицо. Это был конец. Он не промахнется. Как глупо… Старлей закрыл глаза, чтобы не видеть вспышки.

– Готов!

Его снова ударило инерцией о железо, но Борис продолжал крепко зажмуривать глаза, когда в наушниках раздался торжествующий вопль наводчика. Так и не выстрелив, его самоходка дернулась, разгоняясь с места. Обмирая сердцем, Борис обернулся влево. Слава Богу, Ленька был цел, значит, немец стрелял не в него. Ой, мама…

Они прошли в десяти метрах от горящего «Хассена» или «Хассера», так и не вспомнил, как его зовут. Восемьдесят пять мэ-мэ «двести двадцать четвертой» сумели прошить его лобовик в самом основании рубки, сбоку от орудия, оставив шикарную дырку, из которой выбивались теперь языки пламени. С этой минуты они должны водку всему Ленькиному экипажу. Всю оставшуюся жизнь.

Батарея перекатилась через холм, вырвавшись на пересеченную линиями окопов и надолбов равнину, перепаханную так же, как и предыдущий километр. Несколько танков горели там и сям, но танковая бригада расстреляла еще уцелевшие точки и ушла вперед на большой скорости, следуя за катящимся на запад густым рядом рвущихся снарядов. Клубки колючей проволоки, в которые превратились заграждения, достигали высоты человеческого роста, воронки располагались настолько плотно друг к другу, что их приходилось перескакивать, чтобы вконец не сбиться с генерального курса.

– Ходу, ходу!

Батя подгонял полк, стремясь удержать дистанцию до танкистов. Справа звонко защелкало по броне, какой-то дурак лупил из пулемета. Борис даже не стал тратить на него время. Впервые стали попадаться воронки от снарядов «Андрюш», различимые даже на фоне всеобщего разрушения. Пехота начала отставать, и теперь самоходкам могло прийтись туго. Все военное искусство строится на компромиссах и балансе. Не сумел удержаться за танками – тебя могут пожечь «тигры» и «пантеры», если сумеют контратаковать. Решил остаться с теми же танками – есть риск нарваться на пехотные средства, а пулеметов на СУ-85 нет.

– Цель вправо сорок! Вторая цель справа тридцать, дистанция тысяча! – командира левофланговой батареи он узнал по голосу.

Раз от того справа тридцать-сорок, значит, цели примерно между ним и первой батареей по фронту. Старлей прочесал взглядом пространство перед собой, но увидел их только тогда, когда вокруг пары пятящихся самоходок начали рваться снаряды. Немцы были почти в километре, очень здорово закамуфлированы. Они отстреливались, но против полнокровного полка истребительных САУ у них не было никаких шансов на открытой местности. Наконец-то Борис вспомнил, как их называют – «Хетцер»[77], с 75-миллиметровой пушкой. Странно, что танкисты их пропустили – хотя, возможно, именно эти немецкие самоходки и сожгли те машины, с которыми они сейчас поравнялись. Через несколько секунд оба «Хетцера» получили по попаданию и вяло загорелись. Экипажей он с такой дистанции разглядеть не сумел, но после попадания 85-миллиметровых снарядов, если уж те пробили броню, в большинстве случаев редко кто мог уцелеть.

Полк прошел еще несколько километров по перепаханному полю, переваливаясь через траншеи и воронки, расстреливая немногочисленные уцелевшие огневые точки. На правый фланг пришлось лишь одна – стандартная двухпулеметная точка в бетонном колпаке, ее метров с четырехсот наживил номер 225, в комплекте которого было больше фугасных снарядов, чем у других, и они пошли дальше. Все было слишком легко, немецкая оборона на переднем краю еще никогда не давалась им с такой простотой. Это было опасно. Батарея выскочила ко входу в широкую лощину, куда по плану они должны были пойти за ИСами, – но ИСы чуть приотстали, занятые своими местными целями, и сблизившаяся с ними первая батарея, не дожидаясь отставших, построилась клином и помчалась вперед по ее левой кромке. Борис, выкрикнув в микрофон команду, перестроил свои четыре машины и повел их по правой стороне, гвардейские ИСы наконец-то пристроились сзади по центру, метрах в пятистах.

Лощина чуть расширялась от входа, и через еще три сотни метров половина самоходного полка снова образовала плотный фронт, на ходу с лязганьем подминавший под себя невысокие деревья. В наушниках затрещало, сквозь писк и шипение послышались неразборчивые слова, крики, прерываемые звоном и грохотом, одновременно кричали несколько человек.

– Я «Омск-один»! Третья, четвертая батареи, держитесь, держитесь! Вторая, первая, скорость!

На командирской машине радиостанция была лучше, и Батя, должно быть, сумел разобрать, что творится на левом фланге, образованном теперь третьей батареей и четвертой, шедшей до этого по оси полка чуть позади командира. Впрочем, и так было понятно, что они нарвались на что-то серьезное и сейчас дерутся за свою жизнь. Восемь самоходок на полной скорости мчались вперед по лощине, слева холм стал более пологим, справа – более крутым. Было странно, что немцы оставили такой удачный проход без присмотра, но потом стало ясно: все, что противник сумел приготовить, было разбито артиллерией. Поперек лощины были прокопаны противотанковые рвы, но прошедшие впереди «тридцатьчетверки» оставили цветные дымовые шашки в местах, где стенки были обрушены, и шедшие следом машины сумели перебраться, почти не потеряв времени. Один танк стоял с сорванной гусеницей, видимо, нарвавшись на мину, его экипаж яростно молотил кувалдами по запасным звеньям, цепляя их взамен перебитых. Противотанковыми минами такое место быть обделено не могло, но землю здорово перекопало, и нарваться на уцелевшую можно было только случайно.