Вариант «Бис». Дилогия - Анисимов Сергей - Страница 39

– Два дня дается вам на регламентные работы и полную загрузку боеприпасами и провиантом. В ночь с двадцать пятого на двадцать шестое отваливаете и с эскортом эсминцев делаете двадцатидвухузловой пунктир до Пиллау. Пятьсот двадцать две мили без зигзага вы должны пройти за сутки.

– Мины? – подал голос Левченко.

– Со вчерашнего дня тральщики непрерывно работают на всех мелководных участках маршрута. Цепочка сторожевиков и все противолодочные силы ОВРа, каждый задрипанный ГСТ, который мы сможем поднять в воздух, будут прочесывать воду. Подводных лодок вам встретиться не должно, и, в любом случае, времени у нас почти нет – не до церемоний. В Пиллау дозаправка, одновременно погрузка части свежего продовольствия. В четыре часа утра эскадра должна покинуть гавань и, обойдя Штольпе-банку, тем же ходом совершить переход во временную военно-морскую базу Эбельтофт, воспользовавшись проливами Фехмарнбельт, Лангелансбельт, Сторебельт и Самсе. Контрольные точки – траверз Заснитца в 13.20 двадцать седьмого числа, узость Фехмарпбельта – в 18 ровно. На входе в пролив эскадру будут ждать надежные лоцмана из местных, которые обещали провести корабли по фарватерам без потери хода. Контроль, тем не менее, иметь полный. Прибытие в Эбельтофт в 22.40, четыреста двадцать ходовых миль от Пиллау.

Кузнецов короткими резкими движениями упирал указку в крупномасштабную карту, изображающую лабиринт датских островов. Каждый поспешно записывал, хотя все эти цифры были размножены на пронумерованных листках и розданы.

– Эскадре придаются флагштурман Балтийского флота, флагманский специалист метеорологической службы, представители конструкторских бюро Маслова и Чиликина, военно-морской переводчик, старший специалист службы связи, старший шифровальщик штаба КБФ. Сегодня ночью и завтра на корабли будет устанавливаться повое радиооборудование, специалисты по нему также будут зачислены в экипажи.

Москаленко покачал головой. Чудо, если после полной загрузки и того, что он собирался затащить на свой корабль сверх норм и правил, он сможет выжать из него хорошую скорость.

– У вас будет день для дозаправки, получения воды, загрузки провиантом и какого-никакого отдыха, за время которого Трибуц проведет доразведку всеми возможными средствами. Вы должны понимать, что операция может быть прекращена в любой момент, – адмирал со значением посмотрел на командиров и неподвижного Левченко. – Даже из Скагеррака, даже из самого Северного моря вас могут выдернуть назад. Я не знаю, как может развиться политическая ситуация. Я не знаю, когда это начнется. У американцев на другой стороне Земли что-то сейчас происходит. Мы не знаем, что конкретно, – но это их тормозит больше, чем чисто военные проблемы: переброска техники и людей, боеприпасы, топливо, управление. Все это еще может кончиться большим пшиком, – он раскрыл пальцы, как осыпающиеся лепестки цветка. – Тогда мы все будем бить посуду и нажремся, как курсанты. Можете мне поверить… А теперь – за работу.

Он встал, за ним встали все остальные. Десять мужчин в морской форме стояли вокруг стола, глядя прямо друг на друга. Адмирал флота, не поднимая со стола фуражку, обошел его угол и, взяв Левченко за плечо, крепко сжал его руку. Иванов, Москаленко, Осадченко, Вяхирев, Зайцев, Чурило – моряки, которых он сам выбрал и качества которых знал наизусть. Ни разу не ошибившиеся в годы войны, ни разу не споткнувшиеся, умеющие убивать и выживать. Надежда страны. Он пожал руку каждому, глядя каждому в глаза. Подведешь? Выдержишь напряжение непрерывного ожидания надвигающейся смерти в течение многих недель, день за днем? Ну, смотри…

Десять человек вышли из подземного помещения, раздвинув плечами стоящих к ним спинами бойцов охраны. Через полчаса они были на своих кораблях.

Количество и разнообразие заталкиваемых в железное нутро «Кронштадта» предметов заставило бы Даниэля Дефо и Жюля Верна, любивших трогательно перечислять длинные списки захваченных их героями с собой или случайно выброшенных на необитаемый остров полезных вещей («При виде каждой доставаемой из сундука вещи Герберт громко кричал от радости», – кажется, так), позеленеть от зависти. Красные глаза Москаленко и старших офицеров уже с трудом воспринимали смазанный машинописный текст в режущем свете ламп, всех шатало от усталости и недосыпания. Раздевшиеся, несмотря на предутренний котлинский холод, матросы, как муравьи, растаскивали выгружаемые с причалов на палубы пакеты и связки бочек и ящиков.

– Торопимся, ребята, торопимся… – Москаленко, стоящий на баке с несколькими береговыми командирами, посмотрел на часы. – Сколько у нас еще времени?

– Восемь часов, – тоже взглянув на запястье, ответил немолодой кавторанг с красно-белой повязкой на рукаве.

– Успеваем?

– Вам виднее. Думайте, что еще надо? Если здесь не успеем погрузить, есть шанс в Пиллау или еще дальше что-то перехватить еще.

– Штурмана за картами. Доктора в аптеку. Радисты за комплектами. Аварийный лес. Сварка. Снаряды. Патроны, – каперанг останавливался после каждого слова, уставив взгляд перед собой. – Почему за три дня хотя бы не предупредили?

– Спросите чего-нибудь полегче… – портовик поморщился. – Да и как представляете себе такой заказ передавать?

– Истребитель с пакетом.

– Истребитель… – он слегка усмехнулся. – Не волнуйтесь, товарищ капитан первого ранга. Успеем все.

– Я приказал лепилам[68] брать шесть комплектов штата.

– Все получат. Скажут шесть – получат шесть. Скажут десять – получат десять. Все как вы скажете, так и будет.

– Снаряды?

– Сколько сказали.

– Унитары к соткам?

– Подвезут через полчаса. Машины уже вышли, время ушло грузить, поднимали по тревоге учебку. Сверхкомплект в ящиках по два выстрела.

– Патроны к автоматам и ДШК?

– Грузят. Сколько сказали.

– Когда произведены?

Кавторанг несколько растерялся.

– Не знаю…

– Узнать.

– Так точно. – Офицер снабжения отошел в сторону, движением руки подозвал к себе вытянувшегося в струнку вестового матроса из ожидающего приказаний отделения, неприметно отирающегося у кнехта, что-то сказал отрывисто. Матрос выхватил электрический фонарик, посветил, офицер быстро нацарапал несколько фраз в блокноте, с треском выдернул страницу, сложил вчетверо, отдал матросу, еще что-то добавил. Тот сорвался с места, унесся на длинных ногах.

– Десять минут, – сказал снабженец, снова подходя к Москаленко и своему дежурному, молча разглядывающим освещенный прожекторами с берега и надстроек корабль.

Воздух был стылым и царапающим горло. В воздухе висела неподвижная, слегка переливающаяся в лучах прожекторов и ламп морось, заставляющая моргать и щуриться, когда белые точки ламп на берегу расплывались в четырехлучевые звезды. Командир крейсера оторвался от своих мыслей, за секунду утащивших оглушенный усталостью мозг в далекие, не имеющие отношения к войне дебри. Взмахом руки он подозвал к себе еще одного рассыльного и приказал прислать первого попавшегося свободного офицера из корабельных. Умчался и этот. Но не особо занятого офицера ему удалось найти только через десять минут, после долгих попыток высмотреть среди таскающих тяжести и руководящих этим людей кого-нибудь праздного. Наконец матросу пришло в голову обратиться к кавторангу, размахивающему кулаком, задрав голову на надстройки, и тот живо нашел ему какого-то лейтенанта. Когда они домчались до бака, лейтенанту тоже пришлось бежать, командир просматривал вместе со склонившимся к нему дежурным желтые форменные бланки от партий боеприпасов. Дождавшись, пока они закончат, лейтенант доложился, назвавшись смешной фамилией Лепиха.

– Возьми отделение бойцов, лейтенант, с берега, и бегом выгрузите библиотеку. Товарищ капитан-лейтенант, распорядитесь.

– Всю, товарищ командир?