Безжалостное небо(сб.) - Чандлер (Чендлер) Бертрам - Страница 29
- Предыдущая
- 29/114
- Следующая
— К сожалению, расследование еще не закончено, — сказал Йенсен. — Я прошу вас ответить на несколько вопросов.
— Меня? Уж не собираетесь ли вы меня допрашивать?
— Именно это я и имел в виду.
— Вы что, спятили, Йенсен? Если вам удалось что-нибудь узнать, подайте рапорт. И позаботьтесь, чтобы меня как можно быстрее доставили в министерство. Между прочим, можете доложить результаты по пути.
Он поспешно встал.
— Эпидемия и в самом деле больше никому не угрожает?
— Я ведь уже сказал.
— Тогда почему мы здесь сидим?
— По-моему, для вас небезопасно выходить из комнаты…
— Не понимаю, о чем вы говорите, Йенсен. Вставайте, нечего терять времени.
— Мой долг позаботиться о вашей безопасности.
— Для этого существует полиция и армия. Свяжите меня с ними.
— Телефон не работает. Но если бы даже телефонная связь и действовала, вам бы это не помогло. Полиции и армии больше не существует.
— Что вы там такое несете?!
Министр пренебрежительно взглянул на Йенсена.
— Не нашли ничего лучшего, как послать полицейского, пробормотал он. — Я же всегда говорил, что это кретин.
И он с раздражением пожал плечами.
— Почему полиции и армии не существует? Чем это вызвано: войной? Вторжением?
— Болезнью, — ответил Йенсен.
— Глупости! — отрезал министр.
Полицейский врач неслышно отошел от окна и остановился за спиной человека в элегантном сером костюме. Подняв правую руку, он ребром ладони ударил его по шее. Тот рухнул на пол.
— Это знак преданности народа, — сказал врач. — А теперь встаньте и раскрывайте рот только для того, чтобы отвечать на вопросы.
Йенсен с очевидным неодобрением посмотрел на врача.
— Это было излишним, — спокойно заметил он. — Если что-либо подобное повторится, я прекращу допрос.
27
Министр сидел на стуле против Йенсена. Его глаза растерянно бегали, свернутым в комок белым шелковым платком он вытирал кровь в уголках рта. Врач снова занял свое место у окна.
— Сначала несколько уже известных фактов, — сказал Йенсен. — А потом вы ответите на интересующие меня вопросы.
Министр краем глаза покосился на окно и кивнул.
— Тысячи людей умерли от болезни, поразившей определенные слои населения. Было бы неправильно говорить об эпидемии, так как выяснилось, что болезнь незаразная.
Министр вопросительно поднял брови.
— Хаос, воцарившийся в стране и прежде всего в столице, отчасти можно объяснить смертью людей, отвечающих за удовлетворение потребностей общества. Всю последнюю неделю власть сосредоточила в своих руках группа врачей, которые забаррикадировались в центральном госпитале и прилегающем к нему районе. Как оказалось, все они были больны. Неизвестная болезнь поразила мозг и лишила их рассудка. Когда общество, потрясенное болезнью и событиями, которые ей предшествовали, распалось, эта группа безумных врачей объявила в стране чрезвычайное положение.
Министр не сводил с Йенсена глаз, то и дело облизывая кончиком языка пересохшие губы.
— Врачи в центральном госпитале поддерживали в себе жизнь частыми переливаниями крови. Когда же запас плазмы кончился, они под угрозой оружия стали доставлять в госпиталь доноров, у которых выкачивали кровь. Так погибло множество людей сколько, нам пока неизвестно. С введением чрезвычайного положения центр города был закрыт, а его жители насильно эвакуированы. Вскоре последовало запрещение выходить на улицу в пределах всего города. Население было терроризировано и жило в атмосфере постоянного страха.
Министр открыл рот, пытаясь что-то сказать, но Йенсен предостерегающе поднял руку.
— И еще одно очень важное обстоятельство, — сказал он. У всех заболевших первые симптомы проявились почти одновременно, поэтому резонно предположить, что они заразились практически в одно и то же время. Это случилось около трех месяцев назад, в конце августа или в начале сентября.
— Я тут ни при чем, — быстро сказал министр.
— Ну, а теперь мне хотелось бы получить от вас ответ на следующий вопрос.
Министр как зачарованный смотрел на Йенсена.
— Что такое “Стальной прыжок”?
В комнате стало удивительно тихо, слышались только приглушенные голоса на поле и рокот моторов — очевидно, вертолеты шли на посадку. Йенсен посмотрел на часы. Секундная стрелка сделала полный оборот. Еще один. Он поднял глаза и взглянул на человека в сером костюме. Тот беспокойно заерзал на стуле.
— Я не виноват! Мы не виноваты. Если что-то и произошло, это несчастная случайность. Голос его прерывался.
— Объясните, что такое “Стальной прыжок”, — невозмутимо повторил Йенсен.
— Я… Можно воды?
— Воды нет, — отозвался врач. — Водопровод не работает.
— Отвечайте на вопрос, — сказал Йенсен.
— “Стальной прыжок”…
— Продолжайте.
— Так назвали мероприятие, входившее в предвыборную кампанию коалиционных партий.
— Кто за него отвечал?
— Руководство.
— Вы входили в состав руководства?
— Да.
— В чем конкретно заключалось мероприятие?
— В пропаганде преданности стране. Его цель — стимулировать интерес населения к политике перед выборами.
— В какой форме оно проводилось?
Министр, обретший спокойствие, с прежним высокомерием взглянул на комиссара.
— Послушайте, Йенсен, какое это имеет отношение к делу? Если где-то и произошла осечка, вам не удастся сделать козлом отпущения ни меня, ни мою партию, ни политику взаимопонимания!
— Мне нужны только факты.
— Пожалуйста. Мне нечего скрывать. К вашему сведению, в предвыборной кампании принимали участие и другие организации.
— Вы имеете в виду службу безопасности?
Министр снова покосился на окно. Затем сказал:
— Служба безопасности почти не принимала участия в предвыборной кампании. Но не исключено, что на каком-то подготовительном этапе ее подключили для выполнения отдельных мероприятий. Между прочим, Йенсен, говоря о службе безопасности, вы затрагиваете государственную тайну.
— Теперь это уже не имеет значения. Вы так и не ответили на мой вопрос о том, в какой форме велась кампания.
— Все было очень просто. Мы разослали открытки с вопросами. Наверно, вы и сами получили такую открытку.
— Получил. Белую открытку с синей маркой.
— Совершенно верно. К чему тогда эти вопросы, если вам все известно? Ведь вы отослали открытку обратно?
— Да.
— И приклеили марку?
— Конечно.
Министр вопрошающе посмотрел на Йенсена.
— Не понимаю, черт побери! — воскликнул он.
— Кто печатал открытки?
— Крупнейший полиграфический концерн.
— А конверты?
— Они же. Уж вам-то это известно.
— Кто печатал марки?
— Типография Национального банка.
— А кто наносил клей на марку?
В гнетущей тишине, охватившей комнату, четко слышались шаги караульной за дверью. По временам приклад автомата ударялся о стену. Наконец полицейский врач выпрямился. Йенсен метнул на него быстрый взгляд и вновь обратился к министру.
— Я спрашиваю, кто наносил клей на марку?
— Исследовательский институт Министерства обороны, чуть слышно ответил министр.
— Нет, — тихо произнес врач. — Этого не может быть!
Его тяжелый взгляд остановился на министре. Затем он повернулся и быстро вышел из комнаты.
Полными ужаса глазами министр умоляюще смотрел на Йенсена.
— Не надо, — пролепетал он. — Ради бога, не разрешайте ему…
Но комиссар его не слушал. Рядом хлопнула дверь туалета и вслед за этим раздались какие-то сдавленные всхлипывания это врача выворачивало наизнанку.
Вскоре послышался звук спускаемой воды.
28
— Простите, что вмешиваюсь, — сказал врач, — но мне представляется важным выяснить подробности. Прежде всего, это сбережет время, к тому же так честнее.
Йенсен кивнул.
— Понимаю.
Полицейский врач повернулся к министру и, глядя на него с ненавистью, спросил:
- Предыдущая
- 29/114
- Следующая