Колыбель ветров - Бенк Теодор Поль - Страница 37

• Предыдущая
• 37/61
• Следующая

Некоторые из крошечных островов были буквально усеяны гнездами топорков, свитыми на скалах в малейших углублениях. Здесь были настоящие птичьи базары. Обычно у алеутов принято использовать шкурки и перья топорков. Шкурки этих птиц отличаются прочностью, а оперение - однотонной приятной расцветкой, что делает их ценным сырьем для изготовления парок. Алеуты вымачивают шкурки в моче животных до полного растворения жира, а затем скоблят, пока они не становятся мягкими, и аккуратно сшивают перьями внутрь. В результате получается парка - водонепроницаемая и в то же время очень удобная.

После завтрака мы наблюдали, как мимо нас проплывал остров Конюжий. Я сумел рассмотреть в бинокль большие лежбища морских львов на его восточной оконечности. Затем, переведя бинокль к югу, разглядел покрытые снегом горы Атхи. Впереди у нас еще было двенадцать часов пути.

Около трех часов пополудни мы увидели мыс Коровина, а пока ужинали, позади нас остался маяк на мысе Северном - крайней северной точке острова Атха. Погода не предвещала ничего хорошего, и сумерки стали быстро сгущаться. Все же в восемь часов вечера было еще достаточно светло, чтобы разглядеть вдалеке огромный ледник, сползающий со склонов вулкана Коровинского со скоростью всего нескольких дюймов в год. Это было зрелище, внушавшее благоговейный трепет. На какое-то мгновение солнечные лучи, отраженные тучей, затанцевали по темно-голубым кристаллам льда - всего на один миг. Затем наступила полная тьма.

Четыре часа спустя мы бросили якорь в нескольких сотнях ярдов от берега и приблизительно в миле от деревни, после чего улеглись на свои койки. Однако рано утром нас разбудил громкий разговор. На борт поднялись Джордж и Джонни Прокопьевы.

Деревня выглядела, как прежде, и, разумеется, Денни Невзоров был первым, кто торопливо спустился к нам по дорожке, когда мы сошли на берег. Он повел меня в школу, пустовавшую после отъезда гарвардской группы. Я спросил Денни, можно ли устроить так, чтобы старики алеуты зашли ко мне попить чайку, а я побеседовал с ними. Придя в восторг от того, что он снова вступил в роль посредника, Денни ушел договариваться. Тут я спохватился и крикнул ему из окна кухни:

- Денни, мы привезли с собой кинофильмы и проекционный аппарат. Скажи всем, что сегодня в восемь часов вечера в школе будут показываться картины. Приглашаются все желающие.

Он весь сиял, уходя с этой приятной новостью. Джордж Флог и Эриксон уже затапливали плиту чтобы вскипятить чай. Едва мы успели его заварить, как к нам заявились Андрей, старый Диркс, Сидор Снегирев, Джордж Прокопьев, Джонни Прокопьев и Денни. Я обомлел от неожиданности. У меня и в мыслях не было просить Денни созвать для беседы всех стариков деревни в одно и то же время.

Мы уселись в гостиной. Разложив на полу карты, я принялся объяснять, что мы ищем и почему хотим изучать пещеры, а в заключение обратился с наивной просьбой указать мне их местоположение. Пока Денни переводил мои слова, на лицах стариков не дрогнул ни один мускул. Стояла абсолютная тишина. Все молчали; никто не изменил позы. Каждый уткнулся глазами либо вперед себя, либо в стены, либо в пол. Денни снова заговорил по-алеутски, на этот раз обращаясь только к старому Дирксу. Они обменялись несколькими фразами, и я уловил слова малухакс (плохой) и слово, звучавшее наподобие Ама-игнах. Не было ли это названием острова?

Но я ошибался, так как Денни повернулся ко мне и весело объявил, что никто из присутствующих ровно ничего не знает про пещеры, разве что про пустые. Я смотрел на него с недоверием, и он поспешил добавить, что люди страшатся подобных мест и не решаются подходить к ним, а поэтому позабыли, где они находятся. Все та же логика алеутов!

Вспомнив слова Андрея, я догадывался об истинной причине такого ответа. Она была вовсе не морального порядка, так как алеутов вовсе не беспокоило то, что будут потревожены останки их предков. Если бы все дело заключалось только в этом, я не настаивал бы ни минуты. Нет, просто их учили, что древние языческие обычаи являются греховными, не христианскими. Собравшись вместе, алеуты стыдились признаться друг другу в том, что кто-либо из них был причастен к подобному святотатству. Тем не менее мне было известно, что каждый из присутствующих знал о пещерах, так как, оставаясь со мной один на один, они охотно сообщали необходимые сведения.

Догадавшись, почему старики отнекивались, я поступил не лучше, чем любой другой белый. Вместо того чтобы спокойно отнестись к их ответу и попивать чай в ожидании другого случая поговорить с каждым из них с глазу на глаз, я обозлился. Разве я не старался помогать этим людям? Где же доказательство дружелюбного отношения к нашей экспедиции, в котором они заверяли? Кого они пытались провести, твердя свое "Не знаем, где пещеры"?

Пока я все это высказывал, никто из алеутов не проронил ни слова. Было видно, что если они и решатся на вторую чашку чая, то время пройдет в натянутом молчании. С трудом сдерживаясь от более резких слов, я сказал, обращаясь к Эриксону, что нам придется ехать в село Никольское, где, как мне известно, люди сговорчивее. Тут атханцы неловко заерзали на своих местах, и Джонни Прокопьев, обратившись к Денни, затараторил по-алеутски. Старый Диркс кивнул головой. Наступила короткая пауза, затем Андрей тоже мотнул головой и произнес несколько гортанных звуков. Старый Диркс повернулся ко мне со словами:

- Здесь мало пещер - было, а сейчас нету. Может быть, ты найдешь одну, не знаю; может быть, в ней сохранились старинные вещи, не знаю. Посмотри сам, ладно?

Он указал на небольшой полуостров на южной стороне Атхи.

В мое первое посещение деревни Джонни упоминал об этой же пещере. Такой ответ меня не удовлетворял, и, водя пальцем по карте, я расспрашивал, что здесь, что тут, что там, зная из литературных источников о расположении пещер. После каждой остановки моего пальца на карте они отрицательно качали головой, неуверенно обменивались замечаниями и старый Диркс неизменно давал один ответ: "Может быть, только не думаю, что тут есть пещера", или "Может быть, пещера и есть, но пустая". Я продолжал водить пальцем по Сигуаму, Амухте и Кагамилу.

Наконец, Диркс снова склонился над картой и показал на южную сторону острова Амля.

- Пещера тут, только думаю, что доктор, который жил здесь, этот Лофлин, ездил туда и взял все, что там было. Его слова явились для меня новостью. Лофлин ни разу не упоминал о такой поездке. Затем Диркс указал на южную сторону Сигуама.

- Давно-давно здесь была пещера. Может быть, в ней что-нибудь и есть, не знаю; никогда не забирался внутрь, только видел ее из лодки во время охоты.

Он медленно водил пальцем по карте и указал еще два пункта, где, возможно, есть пещеры - на Амухте и Карлайле, но каждый раз выражал неуверенность: то он позабыл, то никогда не входил туда или же говорит с чужих слов. Теперь мне было ясно, что я ничего больше не добьюсь. Я допустил промах. Воображаю себе, что подумали гости о моей детской вспышке гнева. Мне следовало помнить, что, разговаривая с алеутом, особенно в присутствии других, надо было, уподобляясь ему, проявлять терпение и терпение.

- Ты поедешь на южную сторону искать пещеру? - спросил старый Диркс. Денни перевел мне вопрос.

- Да, - ответил я, - думаю, что, находясь на Атхе, мы поищем одну из пещер, о которых вы упомянули.

Денни заговорил нерешительно, но глаза его блестели:

- Там много оленей. А ехать туда на охоту в плоскодонках слишком далеко. В деревне давно уже не ели оленины. Может быть, вы возьмете кого-нибудь из мужчин с собой... Они привезли бы много хорошего мяса...

Я обернулся к Эриксону, который внимательно прислушивался к разговору. Он сразу согласился. Конечно, пускай алеуты поедут с нами и поохотятся на оленей. Кстати, куда мы поедем?

Когда я показал маршрут, он вытаращил глаза и проглотил слюну.

- Пролив Амля! Боже праведный! Да разве через него можно пробраться? Наверное, нет - смотрите, какие здесь знаки: "Опасно", "Приливные течения", "Судоходство невозможно"!

• Предыдущая
• 37/61
• Следующая