Бабье царство. (СИ) - "Анатоль Нат" - Страница 74

Не дождавшись ответа от ошарашенной такой резкой отповедью Маши, сердито проворчал:

— Поэтому, все разговоры и своё недовольство советую вам раз и навсегда прекратить. И заруби себе на носу. Пока мы не проверим что за вами не приплелось никакого чужого, так ни вас, ни кого другого на завод не пустим. Держали бы и дольше, пока бы не разобрались. Так что радуйтесь что так быстро проверили в ночи, нет ли кого лишнего за вами.

— Да я тебя, Васька, мерзавец, уволю….

— Да плевать! Напугала. Ха! — душераздирающе зевнув, равнодушно откликнулся инженер. Оторавшись, он мгновенно успокоился. — Хоть высплюсь нормально. Хоть один раз за последние полгода. Совсем задолбали уже со своей работой, времени поспать совсем не осталось. Да ещё шляетесь по ночам, спать не даёте. Да я тебя сам уволю! Нажалуюсь Сидору, он тебе быстро мозги вправит, чтоб не мешала работать.

Маша дикими, неверящими в происходящее глазами смотрела на обнаглевшего непонятно с чего сталевара. Но по всему виду того было отчётливо видно, что мужик смертельно устал и ему было уже на всё буквально наплевать. И если она будет нажимать, у того может и сорвать резьбу. Поневоле приходилось сбавлять обороты.

Устало, душераздирающе зевнув, так что Маше показалось, у него вывернется челюсть, инженер повёл их в гостевой домик, устраивать на ночь, никак больше не реагируя ни на рассерженное шипение Маши, ни на недовольное бурчание ящеров.

Поэтому, следующим утром они обе встали, хоть и отдохнувшими, но будучи всё ещё довольно раздражёнными после вчерашней весьма негостеприимной встречи.

Однако утреннее солнышко и спокойный, глубокий сон в прекрасно обставленной, тёплой комнате на чистых, накрахмаленных простынях, быстро прогнали остатки вчерашнего дурного настроения.

Плотно позавтракав на удивление вкусными и ещё тёплыми пирожками, с самого рассвета их оживавшими на столе вместе с крынкой тёплого ещё парного молока, они обе, при сопровождении всё того же вчерашнего инженера, терпеливо всё утро ожидавшего их на крыльце, отправились знакомиться с производством.

А посмотреть тут действительно было на что, даже не смотря на то, что на участок с доменной печью их не пустили. Там как раз заканчивались последние загрузки каких-то непонятных присадок и мешать раздражённым, усталым и злым рабочим, не стоило.

Вообще всё вокруг было какое-то странное. И самое странное было то, что все, абсолютно все вокруг были какие-то вымотанные, еле таскающие от усталости ноги.

Но и помимо этих непоняток на заводе хватало всякого интересного. Ну если не считать, конечно, постоянных жалоб инженера на то, что ему совершенно не дают работать, завалив всяческим хламом по самые уши и загрузив непрофильными делами.

— Я вам что, Плюшкин? — жаловался он Маше, периодически бросая косые, недовольные взгляды на баронессу, — Понятно, что это всё вам надо. Но мне то оно зачем?

Я понимаю, что и медь, и сталь вам нужны. Но зачем же было везти всё это ко мне на завод? Что, не нашлось другого места для склада? Почему надо меня завалить всяческим хламом. У вас же есть какие-то там огромные склады под Берлогом. Там и продать можно. Туда и везите. Зачем же ко мне? У меня своё производство, мне здесь склады устраивать не с руки. У меня готовые отливки чугуна и так некуда сваливать, а тут это добро мешается. У меня внутренний двор не резиновый.

И медь, и олово, и бронза, и ещё какой-то цветной металл, которого даже названия никто не знает, и ещё какие-то редкости, типа вольфрама и цинка. Нахрена? — уныло жаловался он, ведя их куда-то в дальний угол двора, показать хлам, которым, по его словам, завалил его Сидор. — Куда мне всё это?

Вот полюбуйтесь, — ткнул он рукой во множество неаккуратных, засыпанных снегом больших куч какого-то разнообразного металла, хаотичными буграми возвышающихся на обширном, жутко захламлённым заднем дворе завода. — Даже разобрать толком не успеваем, рук не хватает. А от него всё везут и везут. Везут даже то, что мы сами могли бы здесь выплавлять. А последнее приобретение, так вообще, какие-то порошки в мешках привезли, тонн двадцать. И сказали, что ещё будет. Все крытые склады у меня забрали под этот порошок, класть некуда, а они говорят, что ещё привезут. А на улице это дерьмо оставлять нельзя, промокнет. Назвали эту дрянь каким-то флюсом и говорят, что штука очень ценная. А что именно это такое, толком не объяснили. Бумажку, говорят, с описанием потеряли.

Раззявы! — устало зевнув, выругался сталевар.

Теперь придётся ждать пока заново вместе с Сидором записи не восстановят, потому как сами проверить не можем, лаборатории нет. Ничего нет, — раздражённо махнул он рукой.

— Кто говорит то? — растерянно переспросила Маша, глядя на окружающее ничего не понимающими глазами.

— Да возчики его с егерями, наглые, — раздражённо отмахнулся от неё инженер и заново заворчал, как и не прерывали.

Да я и сам вам одних только названий разных флюсов с десяток назову. И какой из них мне привезли? А у меня ни лаборатории, чтобы это определить, ни оборудования для этого никакого нет. И людей свободных, ни человечка.

Сказали, чтобы разбирались с профессором. Ну и где тот ваш профессор? — гневно уставился на девушек инженер. — Чего вы его с собой не привезли этого старого бездельника?

Не дождавшись ответа от растерянно хлопающих глазами девиц, он в столь же экспрессивной манере продолжил, насмешливо ухмыльнувшись:

— Можно подумать, что без него никто не смог бы с ним разобраться, с этим вашим флюсом.

Если уж везёте всё ко мне, то извольте и оборудования для лаборатории мне поставить, чтобы я мог работать, а не собирал непонятно что по углам, как хомяк. Маша! — повернувшись к ней, он неожиданно жалобно посмотрел ей прямо в глаза. — Маша, я не хомяк! И мне запасы на зиму не нужны! Вообще, сколько можно говорить о том, что если строишь завод, то надо его всем положенным оснащать, а не только одной единственной доменной печью.

Мне вообще то, расширяться уже пора. Мне сталь начинать варить надо. У меня руды — море, угля — горы. А я заперт в этих старых, душных стенах, — недовольно махнул он рукой на новенький деревянный тын из мощных дубовых брёвен, виднеющийся из-за ещё не успевшего потемнеть сруба большого точно такого же новенького, как и ограда, большого амбара.

Маша, мне нужна своя заводская лаборатория. Мне нужен свой цех огнеупорного кирпича. Да и от обычного я бы не отказался.

Маша, у меня горячее производство. Мне из дерева здания строить нельзя, пойми ты. Мне кирпич нужен.

Мне нужна маленькая такая печечка для варки редких марок стали. И желательно не одна. И сталепрокатный цех мне бы не помешал. Чем больше, тем лучше. И вообще, мне надо расширяться и расширяться. У меня планов громадьё и у меня всё для этого есть. И людей я найду, и места вокруг полно, и сырья навалом всякого разного. А если с расширением решим, то сырья и ещё больше будет. Уж ты мне поверь, — Василий со значительным, довольным видом, уверенно помахал перед Машей рукой.

Можно с другими добытчиками договориться о поставках сырья. Никто не против нам его продать. Только бери. Мало желающих сталь варить, все остальные норовят ею только торговать. Так что, только свисни и нас завалят рудой. Любой, на выбор. Хоть железной, хоть медной.

А чтобы с углежогами не возиться, я могу по поводу каменного угля даже с подгорными ящерами договориться. Да-да, — с насмешкой в глазах покивал он головой. — С теми самыми, с людоедами. Тут рядом, — инженер как-то непонятно дёрнул левым плечом, с таинственным видом кивая куда-то в сторону. — Они его рубят у себя в шахтах понемногу, и к нам сюда на продажу сами же втихомолку и таскают, чтоб городские не знали. А то, не дай Бог, прознают, пришибут наших поставщиков, чтоб дешёвой конкуренции не создавали.

А если мы будем у них там, на месте уголь и руду забирать…, - сразу как только зашла о том речь, Василий необычно воодушевился. Видно тема была для него животрепещущая, хорошо знакомая и требовала немедленного решения, — то они вообще нас углём и рудой завалят. По дешёвке, — значительно глянул на Машу инженер. — гораздо ниже той цены, что установилась на руду в городе.