Король и Королева Мечей - Арден Том Дэвид Рэйн - Страница 38

• Предыдущая
• 38/143
• Следующая

— Проклятие! Да что тут такого-то, не пойму! — проворчал молодой человек, со стоном откинулся на подушки, снова приподнялся и хорошенько отпил из пивной кружки.

Но и это у него толком не получилось. Он захлебнулся, закашлялся, залил пеной рубаху, отшвырнул кружку, и та, ударившись о стену, разбилась.

Парик сполз окончательно. Полыхнули огнем рыжие кудри Полти.

Скорчив гримасу, он отклеил второй ус.

— Проклятие, что за... — послышался чей-то голос, и из-за спинки дивана показалась голова второго молодого человека. Ну, этого-то аптекарь знал преотлично. Это был господин Жак Бергроув. Этот тоже явно был не в форме.

— Аптекарь! — крикнул капитан. — От тебя никакого толку! Где мой холодный компресс? Боб! Боб!

Аптекарь брезгливо поджал губы. К счастью, из-за ширмы в дальнем углу номера вышел долговязый молодой человек в форме адъютанта — тот самый, которого капитан называл Бобом. За ширмой он занимался тем, что пытался отстирать от крови носовые платки капитана.

Аптекарь едва удержался от улыбки. Забавно. У всех троих молодых людей — одинаковые травмы. Но судя по всему, заботиться здесь следовало исключительно о капитане...

Видимо, он пользовался влиянием в этой компании.

— Иду, Полти...

— Фоксбейн! — прикрикнул на него капитан. Фоксбейн? Аптекарь нахмурился.

— Проклятие! — выругался долговязый, уронив мокрый платок на пол. — Любезный аптекарь, скажите, он поправится? — спросил он, наложив на переносицу Фоксбейна-Полти компресс.

Аптекарь взял себя в руки и поскреб подбородок.

— Ваш друг... — Он указал на кровать. — Ваш, так сказать, капитан...

— Фоксбейн, — с готовностью подсказал Боб.

Аптекарь вздрогнул.

Кто же он? Сынок или племянник того мерзопакостного старикашки? Ну да, он ведь сразу заметил что-то такое знакомое... Но только теперь он увидел в углу вешалку для париков, а на ней — высоченный парик...

А из дверцы открытого буфета торчали какие-то яркие тряпки. Не такого ли цвета камзол был на мерзопакостном старикашке?

Аптекарю бы стоило вспомнить о чувстве собственного достоинства и удалиться, но он этого не сделал. Отвращение боролось в нем с алчностью, и алчность легко победила. Он с улыбкой открыл медицинский саквояж и стал раскладывать сверкающие инструменты.

Полти стонал, а порой даже рычал. Он был зол, ужасно зол. Что за ночка выпала на его долю! Треклятый ваган! Надо же — с такой силой заехал ему по носу своим грязным кулаком! Если бы нос не болел так дико, Полти бы сам отправился в ваганский лагерь и выместил там свою злобу. Он скрипел зубами и, закрывая глаза, представлял, как мстит ненавистным ваганам. Теперь он только страдал от боли. Ваганы? Подумаешь! Не стоило тратить чувства и время на этих недолюдей. Ведь он обо всем доложил. Он знал, что его донесение произвело впечатление орудийного залпа. Бараль, главнокомандующий варбийским и голлухским гарнизонами, отдал приказ о новых налетах на ваганские лагеря. Вчерашний налет был только прелюдией, и сейчас лагерь уже превращен в дымящиеся руины. Те ваганы, которым чудом удалось уцелеть, разбежались.

Нет, сейчас Полти тревожили не ваганы.

— Безусловно, — приговаривал аптекарь, — мы вправе ожидать некоторого выздоровления, даже при том, что не произойдет никакого постороннего вмешательства. Однако резонно предположить, что выздоровление пойдет быстрее, если мы постараемся восстановить гуморальное равновесие... а именно: проведем курс лечения пиявками, дабы понизить уровень радикального тепла, а также поставим несколько клизм для приведения в порядок уровня радикальной жидкости, наложим несколько примочек с венайским бальзамом, а также назначим пациенту прием особых пилюль...

Полти снял с носа компресс и с интересом воззрился на аптекаря. Могло показаться, что он готов вскочить с кровати, и, вышвырнув аптекаря из комнаты, спустить с лестницы. Вместо этого он сухо улыбнулся и тихо проговорил:

— Аптекарь, вы мне нравитесь.

Аптекарь нервно улыбнулся.

— Ваши друзья, — выдавил он, — страдают точно так же, как и вы, капитан. Быть может, мы обойдемся, — сказал он громче, адресуясь к дивану, над спинкой которого снова появилась физиономия господина Бергроува, — меньшим количеством пилюль и только одной пиявкой...

— Аптекарь, вы мне нравитесь! — рявкнул Полти. — О да, вы мне очень нравитесь! Боб, давай-ка тяпнем за здоровье нашего нового друга! Видел ли ты хоть раз такую тонкость, такой ум, такое предвидение?

Аптекарь пригладил свой надушенный парик.

— В нашем роду все были лекарями.

— Можно было догадаться. А как вас зовут, дружище?

— Воксвелл. Франц Воксвелл.

— Не может быть! — Полти собрался было что-то сказать, но передумал и встал с постели. — А скажите-ка мне, любезный аптекарь, что бы вы мне посоветовали принимать от сердечной болезни?

— У вас побаливает сердце?

— Ой, так ноет...

— Что именно вас тревожит? Частое сердцебиение? Трепетание? Что?

Полти подошел к аптекарю вплотную.

— Я, любезный аптекарь, говорю о трещинке в моем бедном сердце. Знаете, так бывает, когда трескается фарфор. Трещинка все шире... и это так больно. Я говорю о мечте, о видении, которое появилось передо мной и которое так жестоко отняли. И вот теперь вы видите меня обезображенным и униженным, и кто поверит, что лишь вчера вечером мне были обещаны райские восторги? Вы понимаете меня, любезный аптекарь. Я говорю... о дамах.

— А-а-а...

— Не сомневаюсь, вас также интересуют дамы?

— У меня чисто профессиональный интерес.

— Ну конечно! Боб! Тащи бутылку! Аптекарь, у меня к вам маленькое предложение.

Полти дружески обнял аптекаря за плечо и завел с ним долгий, напряженный разговор. Говорил Полти тихо, время от времени аптекарь кивал, а Полти улыбался. Боб сновал к буфету и обратно, подливая им вина.

Боб был в отчаянии. Что же Полти задумал на этот раз? Опять что-то коварное, можно было не сомневаться. И как всегда, Боб ничего не узнает до тех пор, пока снова не стрясется беда.

Лейтенант Арон Трош (он же Боб), многое повидал, пока служил адъютантом у капитана. В тарнских долинах они сражались плечом к плечу. Вспомнить хотя бы такие их подвиги, как случай с кошкой под фургоном (тогда они еще пешком под стол ходили). Да мало ли еще было приключений? Катаэйн... Сборища на сеновале... Скала-убийца... Не говоря уже о дебошах в «Ленивом тигре». Героем всех этих сражений был, конечно, Полти. Боб всегда добровольно принимал на себя роль слуги, но как он гордился даже тем, что принимал участие в этих победных сражениях!

Адъютант отвернулся к окну. Утро выдалось пасмурное. Варби после бала. Город уже казался вымершим. Боб с удовольствием глотнул бы из горлышка, но тут из-за дивана снова высунулся господин Бергроув и потребовал бутылку. Адъютанту вдруг стало так жалко себя. Ему было одиноко, Полти совсем перестал им интересоваться, а ведь порой, когда у него не получалось с женщинами, он уделял внимание другу...

После перевода во Внутриземье Полти и его адъютант были назначены в разведку и поступили под командование некоего лорда Э.. Бобу казалось, что это просто здорово, а Полти относился к заданиям чуть ли не с отвращением. Их отправили в Варби, чтобы они разобрались с «варбийскими исчезновениями». И далеко ли они продвинулись? То и дело меняя обличье, они внедрялись в разные круги варбийского общества. Полти говорил, что все это делается ради сбора улик. Но на самом деле кончалось все пьяными дебошами.

Боб кисло глянул на Бергроува. Хоть бы уже они с Полти были сами по себе, а еще этот навязался на их голову.

Бергроув выронил бутылку.

— Боб, помоги, меня сейчас стошнит...

Боб огляделся в поисках тазика, но на глаза ему попался только ночной горшок, который Полти наполнил за ночь. С губ Бергроува сорвалась струя оранжево-коричневой жидкости.

— Капитан... занят, что ли? — промямлил Бергроув, когда отер губы галстуком, перепачканным запекшейся кровью.

• Предыдущая
• 38/143
• Следующая