Башня из пепла - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 59

• Предыдущая
• 59/170
• Следующая

Потом достаю миниатюрную чашу, искусно сделанную из серебра и обсидиана, украшенную светящимися рисунками пауков, и наполняю ее крепким темным вином, которое привозят мне из города. Затем мешаю вино своим ножом, пока лезвие снова не станет чистым и блестящим, а вино более темным, чем прежде, и поднимаюсь на крышу.

При этом часто вспоминаю слова Корбека, а вместе с ними и свою историю, мою любимую Кристу и Джерри, и ночь, полную огней и пауков. В то краткое мгновение, когда я стоял на поросшем голубым мхом стволе с луком, готовым к выстрелу, мне казалось, что я принял совершенно правильное решение. Но все обернулось для меня плохо, очень плохо: после месяца бредовых видений я очнулся в башне, куда забрали меня Крис и Джерри, чтобы заботливым уходом вернуть мне здоровье. Мой великолепный выбор не был таким значимым, как могло показаться.

Иногда я думаю: действительно ли это был выбор? Мы часто говорили об этом, когда я выздоравливал, и история, которую рассказала мне Крис, непохожа на ту, которую помню я сам. По ее словам, мы не замечали паучихи до тех пор, пока не стало слишком поздно; она тихо опустилась мне на шею в ту самую секунду, когда я выпускал стрелу, убившую самца. А потом, говорила мне Крис, она раздавила самку фонарем, который Джерри дал ей подержать, а я свалился в паутину.

И действительно, рана у меня на затылке, а не на лодыжке, и рассказ Крис звучит вполне достоверно, поскольку за годы, прошедшие с той ночи, я успел хорошо узнать пауков сновидений и знаю, что самки — это коварные убийцы. Они неожиданно прыгают на своих жертв, а не атакуют по поваленным деревьям, как обезумевшие железороги. Это не в обычаях пауков.

И ни Криста, ни Джерри не обратили внимания на бледное крылатое существо, бившееся в сети.

Но зато я помню его превосходно, как помню в течение бесконечно долгих лет паучиху, несущуюся в мою сторону, когда я стоял, замерев. Впрочем, говорят, что укус паука сновидений вызывает у жертвы странную реакцию.

Разумеется, так могло получиться и в моем случае.

Порой, когда Белка взбирается за мной по ступеням, царапая черные кирпичи когтями своих восьми белых ног, меня поражает несправедливость происшедшего, и я понимаю, что слишком долго жил сновидениями.

Ведь сны часто лучше действительности, а рассказы — гораздо красивее жизни.

Криста не вернулась ко мне ни тогда, ни позже. Они улетели, когда я выздоровел, и счастье, купленное мной для нес ценой выбора, который выбором не был, и ценой жертвы, которая жертвой не была,— мой дар для нее на вечные времена,— длилось меньше года. Корбек сказал мне, что Криста и Джерри порвали друг с другом и что вскоре после этого она покинула планету Джемисона.

Полагаю, это настолько отвечает действительности, насколько можно верить такому человеку, как Корбек. Однако меня это мало тревожит.

Я просто убиваю пауков сновидений, пью вино, осыпаю ласками Белку и каждую ночь поднимаюсь на башню из пепла, чтобы вглядываться в далекие звезды.

Снаружи, на городской стене, на длинных веревках висели детеныши дженши, застывшие пушистые серые тельца. Взрослых, очевидно, перед повешением убили: обезглавленное мужское тело свисало ногами вверх, петля обвивалась вокруг щиколоток; невдалеке виднелся обгоревший труп самки. Но большинство, смуглые пушистые малыши с широко раскрытыми золотистыми глазами, было просто повешено. Ближе к сумеркам, когда с зубчатых холмов налетал ветер, легкие тельца раскачивались и бились о стену, будто просили впустить их.

Часовые, неустанно обходящие стены, не обращали на них никакого внимания, и ржавые металлические ворота не открывались.

— Вы верите в зло? — спросил Арик неКрол у Дженнис Райтер. С гребня ближайшего холма они смотрели вниз, на Город Железных Ангелов.

НеКрол присел на корточки среди обломков священной пирамиды дженши; каждая черточка его смугло-желтого лица дышала гневом.

— В зло? — рассеянно пробормотала Райтер.

Она не отрывала глаз от стены из красного камня, на фоне которой резко выделялись темные тела детенышей. Солнце, раздутый багровый шар, который Железные Ангелы называли Сердцем Баккалона, садилось, и долина внизу, казалось, плавала в кровавом тумане.

— В зло,— повторил неКрол. Торговец был полным маленьким человечком с монголоидными чертами лица и ниспадающими почти до пояса огненно-рыжими волосами.— Это религиозное понятие, а я не религиозен. Давным-давно, когда я был еще ребенком н воспитывался на ай-Эмиреле, я решил, что ни добра, ни зла нет, есть только разные способы мышления.— Его маленькие мягкие руки шарили в пыли, пока не нащупали большой обломок с неровными краями. Арик встал и протянул его Райтер.— Железные Ангелы заставили меня снова поверить в зло,— сказал он.

Райтер молча взяла обломок и принялась вертеть его в руках. Она была гораздо выше и худее неКрола — крепкая женщина с продолговатым лицом, короткими черными волосами и ничего не выражающими глазами. Комбинезон с пятнами от пота свободно облегал ее худощавое тело.

— Интересно,— наконец проговорила Райтер через несколько минут. Обломок был твердым и гладким, как стекло, только прочнее, полупрозрачный, темно-красного цвета, казавшегося почти черным.— Пластмасса? — Райтер бросила обломок обратно на землю.

НеКрол пожал плечами:

— Я тоже так подумал, но это, конечно, невозможно. Дженши работают с костью и деревом, иногда с металлом, а пластмасса для них — материал далекого будущего.

— Или далекого прошлого,— ответила Райтер.— Вы говорите, эти священные пирамиды разбросаны по всему лесу?

— Да, насколько я знаю. Но Ангелы разрушили все пирамиды вблизи своей долины, чтобы прогнать дженши. По мере того как Ангелы будут продвигаться дальше, а они не остановятся, это ясно, остальные тоже разрушат.

Райтер кивнула. Она снова перевела взгляд на долину, и в это мгновение краешек Сердца Баккалона скользнул за горы и в городе начали зажигаться огни. Висящих детенышей дженши заливали теперь потоки мягкого синего света. Прямо на городских воротах трудились две мужские фигуры. Вскоре они что-то сбросили вниз, веревка раскрутилась, и на стене задергалась еще одна маленькая тень.

— Но почему? — спросила спокойно наблюдавшая за всем этим Райтер.

НеКрол не был столь хладнокровен.

— Дженши пытались защитить одну из своих пирамид — копья, ножи и камни против Железных Ангелов с их лазерами, бластерами и станнерами! Тем не менее дженши застали их врасплох и убили человека. Наставник заявил, что больше этого не повторится,— Арик сплюнул.— Зло.

— Интересно,— неторопливо выговорила Райтер.

— Вы можете что-нибудь сделать для них? — волнуясь, спросил неКрол.— У вас корабль, команда. Дженши нужен заступник, Дженнис. Они совершенно беззащитны!

— В моей команде четыре человека,— бесстрастно произнесла Райтер.— И, должно быть, четыре охотничьих ружья.

НеКрол беспомощно посмотрел на нее:

— И все?

— Возможно, завтра Наставник посетит нас. Он наверняка видел, как садились «Огни». Может быть, Ангелы хотят торговать.— Она снова бросила взгляд на долину.— Пойдемте, Арик, пора на базу. Надо грузить товары.

Уайотт, Наставник чад Баккалона в мире Корлоса, был высоким тощим загорелым мужчиной; на обнаженных руках его проступали мышцы. Иссиня-черные волосы коротко подстрижены, осанка прямая, суровая. Как все Железные Ангелы, Уайотг носил форменную одежду из меняющей цвет ткани с жестким высоким красным воротником (сейчас, когда он стоял при свете дня на краю небольшой взлетной полосы, одежда была светло-коричневой), пояс из стальной сетки, на котором висели ручной лазер, коммуникатор и стаппер. Свисавшая с цепочки на шее Наставника маленькая фигурка — бледнолицее дитя Баккалон, голенькое, невинное и ясноглазое, но с огромным черным мечом в крошечном кулачке — была единственным знаком его сана.

• Предыдущая
• 59/170
• Следующая