Башня из пепла - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 39

• Предыдущая
• 39/170
• Следующая

— Мы читали об этом в материалах, которые вы нам прислали,— сказала Лия. — В числе прочих сведений.

— Что вы об этом думаете?

Я пожал плечами.

— Жестоко. Примитивно. Но не хуже других культов, о которых я читал. В конце концов, шкины не так уж развиты. На Старой Земле тоже были культы с человеческими жертвоприношениями.

Валкаренья покачал головой и посмотрел на Гурли.

— Нет, вы не понимаете,— ставя бокал на ковер, начал Гурли.— Я изучаю их религию шесть лет. История не знала ничего подобного. Здесь ничто не напоминает культы Старой Земли, нет, сударь. Или известные нам культы других планет.

И неверно сравнивать Единение с человеческими жертвоприношениями, просто неверно. Согласно религиям Старой Земли, чтобы умилостивить богов, надо принести им в дар одну-две упирающиеся жертвы. Убить горстку во имя благополучия миллионов. И эта горстка, как правило, возражала. У шкинов не так. Сосун забирает всех. И все идут охотно. Как завороженные, шкины уходят в пещеры, чтобы быть съеденными этими кровопийцами. В сорок лет каждый шкин становится Посвященным и до пятидесяти приходит к Конечному Единению.

Я был в замешательстве.

— Хорошо,— согласился я.— Полагаю, разница налицо. Ну и что? В чем трудность? Да, Единение — жестокая штука по отношению к шкинам, но это их дело. Их религия ничем не хуже ритуального каннибализма хранганцев, разве не так?

Валкаренья допил вино, встал и направился к бару. Вновь наполняя бокал, он небрежно сказал:

— Насколько мне известно, хранганский каннибализм имеет приверженцев среди людей.

Лию эти слова потрясли. Меня тоже. Я выпрямился и вытаращил глаза.

— Что?

Валкаренья с бокалом в руке вернулся на свое место.

— Новообращенные люди принимают религию Единения. Несколько десятков уже прошли инициацию и стали Посвященными. Никто из них пока не достиг Конечного Единения, но это вопрос времени.

Валкаренья сел и посмотрел на Гурли. Мы тоже.

Долговязый белобрысый помощник продолжил рассказ:

— Первое обращение произошло около семи лет назад. Почти за год до моего появления здесь и через два с половиной года после того, как была открыта планета и построено поселение. Парень по фамилии Мэгли. Психоаналитик, работал в тесном контакте со шкинами. Два года он был единственным. Потом их стало несколько, в следующем году прибавилось еще. И с тех пор количество все время растет. Один был большой шишкой. Фил Густаффсон.

Лия посмотрела на Гурли.

— Администратор планеты?

— Он самый,— ответил Гурли.— У нас сменилось много администраторов. Густаффсон приехал после Роквуда, когда тот не выдержал. Высокий, широкоплечий, немного ворчливый — этакий старый служака. Все его любили. Незадолго до этого он потерял жену и детей, но, глядя на него, вы бы никогда не догадались. Он всегда был такой энергичный, веселый. Ну вот, он заинтересовался шкинской религией, начал с ними разговаривать. Беседовал с Мэгли и некоторыми другими новообращенными. Даже ездил смотреть на сосуна. На время это совершенно выбило его из колеи. Но в конце концов он справился с потрясением и вернулся к своим исследованиям. Я работал вместе с ним, но даже не догадывался что у него на уме. Немногим более года назад он принял веру шкинов. Теперь он Посвященный. Никто не добивался этого так быстро. Я слышал в городе шкинов, что его даже могут в спешном порядке допустить к Конечному Единению. Ну, Фил пробыл здесь администратором дольше всех. Люди любили его, и когда он перешел в шкинскую веру, многие друзья последовали за ним. Число новообращенных увеличивается.

— Приближается к одному проценту населения и возрастает,— сказал Валкаренья — Цифра как будто ничтожная, но вспомните, что за этим стоит. Один процент людей в нашем поселении выбирает религию, предусматривающую очень неприятный способ самоубийства.

Лия перевела взгляд с Валкареньи на Гурли и обратно.

— Почему об этом никто не доложил?

— Следовало бы,— сказал Валкаренья.— Но сменивший Густаффсона Стюарт до смерти боялся скандала. Закон не запрещает людям принимать инопланетные религии, и Стюарт посчитал, что проблем нет. Он сообщал по общей форме о проценте новообращенных, и никто наверху даже не побеспокоился соотнести эти цифры с общим количеством населения и припомнить, в какую веру обращаются эти люди.

Я допил бокал и поставил его на пол.

— Продолжайте,— попросил я Валкаренью.

— Я определяю создавшееся положение как сложное,— сказал он.— Мне все равно, насколько незначительно количество этих людей, меня тревожит сама мысль о том, что человеческое существо может позволить сосуну сожрать себя. С тех пор как я вступил в должность, у меня работает группа психологов, но они ни к чему не пришли. Мне нужны Одаренные. Я хочу, чтобы выяснили, почему люди принимают такую веру. Тогда я смогу овладеть ситуацией.

Странная задача, но сформулирована довольно четко. Для верности я прочитал чувства Валкареньи. В этот раз его эмоции были сложнее, но не намного. Преобладала уверенность: он был убежден, что мы сможем разгадать загадку. Ощущалась настоящая заинтересованность, не было ни страха, ни малейшего намека на обман. И снова я не смог ничего выловить из глубины. Если в душе Валкаренья и испытывал смятение, то очень хорошо это скрывал.

Я взглянул на Лианну. Она неуклюже притулилась на стуле, зажав в руке бокал с вином. Читает мысли. Потом расслабилась, посмотрела на меня и кивнула.

— Хорошо,— согласился я.— Думаю, мы справимся.

Валкаренья улыбнулся.

— Я не сомневался,— сказал он.— Я только не знал, захотите ли вы. Но на сегодня хватит дел. Я обещал вам вечер в городе, а я всегда стараюсь выполнять свои обещания. Через полчаса я встречу вас внизу, в вестибюле.

У себя в номере мы облачились в более нарядную одежду. Я надел темно-синюю куртку, широкие белые брюки и неброский клетчатый шарф. Не последний крик моды, но я надеялся, что последний до планеты Шки еще не дошел. Лия натянула шелковистый белый комбинезон, разрисованный тонкими синими линиями, которые от тепла тела начинали струиться, образуя чувственные узоры. Рисунок делал ее тонкую фигурку воплощением порока. Наряд довершала синяя накидка.

— Валкаренья странный,— завязывая ленты накидки, сказала Лия.

— Да? — Я сражался с «молнией» на куртке, никак не желавшей застегиваться.— Что-нибудь уловила, когда читала его мысли?

— Нет,— ответила Лия. Она закончила поправлять накидку и теперь любовалась собой в зеркале. Потом быстро повернулась ко мне, и накидка закружилась вместе с ней.— В том-то и дело! Он думал именно то, что говорил. Ну конечно, слова немного другие, но ничего особенного. Его ум сосредоточился на том, что мы обсуждали, а дальше — стена.— Она улыбнулась.— Не выдал ни одну страшную заветную тайну.

Я наконец справился с «молнией».

— Так,— сказал я.— Ладно, сегодня вечером тебе представится еще одна возможность.

Лия скорчила рожицу.

— К чертям все возможности. Я не читаю мысли в свободное от работы время. Это нечестно. Кроме того, это большое напряжение. Хотела бы я читать мысли так же легко, как ты чувства.

— Это цена Дара,— заметил я.— У тебя выдающийся Дар, ты платишь более высокую цену. — Я поискал в нашем багаже накидку для себя, ничего подходящего не нашел и решил обойтись без нее. Все равно накидки уже вышли из моды.— Я тоже не многого добился. Все это можно было определить по выражению его лица. У него, должно быть, очень дисциплинированный ум. Но я его прощаю. Он угощает хорошим вином.

Лия кивнула.

— Да! Мне оно помогло. Я проснулась с головной болью, а от вина все прошло.

— Может, ты плохо переносишь высоту? — предположил я. Мы направились к двери.

Вестибюль был пуст, но Валкаренья не заставил долго себя ждать. На сей раз он прикатил на собственном аэромобиле: помятой черной развалине, которая, очевидно, уже почти отслужила свой срок. Гурли не отличался общительностью, но рядом с Валкареньей сидела женщина, восхитительная пепельная блондинка по имени Лори Блэкберн. Она выглядела даже моложе Валкареньи, лет на двадцать пять.

• Предыдущая
• 39/170
• Следующая