Властители льдов (СИ) - Романова Марина Николаевна - Страница 43

• Предыдущая
• 43/105
• Следующая

  Когда я вновь оказалась в седле, жизнь не расцвела новыми красками, не стала проще. Теперь она погрузилась в равномерный серый. И гладь моей души успокоилась, пусть ненадолго, но она пришла в необходимое равновесие.

  - Доброе утро, - сказал Брэйдан, подъехав ко мне на своем вороном жеребце.

  - Доброе, Брэйдан, - безразлично скользнув взглядом по северянину, я кивнула ему.

  Мужчина задумчиво нахмурил брови, и, не сказав более ни слова, отправился во главу отряда. Мой Осел своевольно последовал за ним.

  Обоз неспешно двигался по наезженному тракту, меня равномерно покачивало в седле, казалось, что это ритм жизни вокруг. Плавный, умиротворяющий и дающий успокоение. Брэйдан молчал, думая о чем-то о своем, молчала и я, потому, как сознание мое было далеко. Пользуясь тем, что мы двигаемся ровно, и впереди ещё долгий путь, я просто выскользнула из тела и теперь невидимой тенью стелилась меж дремучих зарослей каймаровых деревьев, что росли исключительно в богатой влагой почве, и напоминали собой едва проходимую чащу. Тонкие стволы переплетались между собой так, что в этих зарослях царила вечная ночь, не смотря на яркое, палящее солнце на небосводе. И мне это нравилось, хотелось одиночества, покоя. Хотелось раствориться во тьме, отстраняясь от окружающего мира. Золотая нить, что была связующим звеном между мной и телом, давала возможность удаляться на любые расстояния, тело при этом не страдало, и даже было способно на минимальные механические действия. Я не улетала далеко, старалась держаться ближе, быть рядом.

  В таком состоянии ощущение времени незаметно стирается, теряя свой ход, растворяется в окружающем пространстве. Потому, очень легко потеряться на несколько дней, если это твое первое путешествие за рамками сознания. Моё было уже...я не помню, каким по счету, но именно сейчас удержаться, чтобы не пустить свою суть в свободный полет, было неимоверно тяжело. Но, отнюдь не я стала тем отрезвляющим фактором, что заставил меня настороженно замереть.

  В царящем вокруг полумраке, среди переплетенных стволов каймаровых деревьев, где невозможно пройти простому человеку не вооруженному мечом, чтобы прорубить себе дорогу, крались твари. Они сливались с окружающим пространством, быстрые, неразличимые простому зрению, следовали они параллельно нашему обозу. Их белесые глаза мелькали то тут, то там. Они следили, ждали, преследовали, оставаясь незамеченными и невидимыми. Казалось, кто-то из них передвигался, не касаясь земли, скользящие тени под сенью густых зарослей, куда не проникал солнечный свет, ведомые голодом и жаждой. Их было достаточно много на наш маленький, изрядно потрепанный отряд. И, сейчас, мне казалось, что оставшиеся в живых люди, вряд ли сумеют пережить ещё одну полноценную атаку.

  Воспоминания о прошлых смертях вяло встрепенулись, в погруженном в тень сознании. Это тело может сомневаться, бояться, содрогаясь от ужаса прошлого. Сейчас, мне был неведом ни страх, ни боль, ни сомнения. Энергия не умеет всего этого. День клонился к вечеру, и уже совсем скоро придется разбивать лагерь. И, что тогда? Ещё один взломанный щит, смерть аирцев, только уже абсолютно каждого, ещё пострадавшие северяне или мертвые? Как раскроются карты судьбы в этот раз?

  Позвать кого-то сюда, было бы таким же самоубийством, как ждать приход тварей на открытой поляне. Я не знаю, какими навыками обладают северяне, но даже им нелегко пришлось в прошлый раз. От аирцев осталась жалкая горстка самых опытных, лучших воинов империи.

  'А здесь мне будет комфортно', неожиданная мысль возникло, стоило осознать, что если сражаться тут, то и жертв не будет, не будет отвлекающих и сдерживающих факторов? Осталось только позвать свое тело по нити, что незримо связует нас.

  Брэйдан ехал размеренно покачиваясь в седле. Сегодня он молчал, молчала и она. Такая маленькая, обманчиво беззащитная женщина, мысли о которой не покидали его уже несколько недель. Как раз с тех самых пор, когда он узнал истинное лицо своего нечаянного пациента. Маленький парнишка, которого они все считали непонятным довеском среди профессиональных воинов, к которому относились снисходительно и даже насмешливо, оказался не просто женщиной, неизвестно, сколько времени живущей на этом свете. Но, и действительно страшной силой, которая отправилась в этот путь, чтобы беречь их. Как такое в принципе возможно? Он помнил тот день на берегу реки, когда незадачливый, иногда слишком легкомысленный, Кельм сломал неуклюжему пареньку ключицу. То, как отчаянно она не давала расстегнуть свою смешную курточку на матерчатых пуговках. И то, как он неожиданно разозлился, поняв, кем являются воины принцессы. Но, даже это, не шло ни в какое сравнение с тем, когда его пальцы коснулись белоснежно мраморной кожи её плеча, такой нежной. И, когда он начал считывать информацию о телесных повреждениях парня, который неожиданно оказался и не парнем вовсе.

  Он помнил, как той же ночью отправился следом за ней к реке, решив проследить и попытаться понять, кто она? Зачем её поставили в их отряд? Чего стоит ждать от этой чужестранки, которая, не смотря на то, что женщина, осмеливается носить мужское платье в этой стране. Сейчас, он так явственно представлял перед своим мысленным взором, как он, будто сопливый мальчишка, смотрел на неё обнаженную, и не мог найти в себе сил пошевелиться, отвести взгляд. Как серебрила луна белый мрамор её кожи, как черными змеями, облепили маленькую фигурку мокрые волосы и то, с какой жадностью, смотрел он на это хрупкое тело, стараясь сохранить в памяти каждый миллиметр. Небольшая девичья грудь, плоский живот, сквозь кожу на котором так ярко проступали кубики пресса, маленькая попка, и крепкие стройные ноги. Казалось, что скульптор высек фигуру этой женщины из камня, оставив её недвижимо стоять на берегу реки. Хоть и видел он её такой считанные секунды, но этот образ крепко врезался в память и ещё не раз являлся в бессонные ночи.

  После того, что было открыто ему, он старался держаться ближе к странной гостьи. Разобраться, кто она такая, и что им следует делать с ней, стало навязчивой идеей. Он не обмолвился и словом с товарищами, об истинном облике чудного паренька по имени Дэй. Порой он и сам не мог понять, почему молчал, казалось это его тайна и его загадка.

   Брэйдан искоса взглянул на погруженную в свои мысли девушку и тяжело вздохнул. Как-то незаметно, произошло то, что он даже сейчас не брался озвучить вслух. Сперва, это было просто общением, потом его стало тянуть к ней, потом, захотелось прикоснуться. И ощущения в тот момент были такими, словно руки его объяты невидимым пламенем, унять которое по силам лишь сомкнув их на тонкой талии, вздохнуть её нежный аромат, притянув ближе. Как это было вчера...

  Он видел, на что способна эта женщина, видели и его друзья, только полагали, что способен на это неказистый тощий паренек. Но, даже сейчас, он полагал, что, быть может, ему показалось? Как живое существо, из плоти и крови, способно расслоиться на несколько плоскостей.

  Будучи одним человеком, Дэй могла заменить собой десяток воинов, неуязвимых для материального оружия. Это было очередной загадкой.

  А ещё, Брэйдан, лишь в тот миг, когда понял, что Дэй ушла и пропала в ночном лесу в первые, осознал, насколько может быть страшно не за себя или друзей, а совершенно постороннего. И, каким тяжким грузом может сорваться этот страх с души, когда её маленькая фигурка находится в крепком кольце его рук.

  Он жил долго, очень. Много терял, любил и снова терял. Как бывает, когда тебе доподлинно известно, что твоя юная избранница, став тебе женой, уйдет очень скоро, а ты и не заметишь. Это больно. А, если в этом браке у вас рождается дочь? Маленький комочек счастья, который через каких-то семьдесят лет будет смотреть на тебя, вечно юного отца, глазами умудрённой годами жизни старухи. Скажет тебе:

  - Папа, - позвав, как дитя зовет отца.

• Предыдущая
• 43/105
• Следующая