Сэр Евгений. Дилогия - Тюрин Виктор Иванович - Страница 54

Лю и его братья выросли в небольшом городке в провинции Шэньси, относящейся к наместничествам Северного Китая. Их городок процветал, благодаря проходящему через него главному торговому пути их провинции. Эта была одна из тех торных дорог Поднебесной, которые в конце своем вливалась в Великий шелковый путь, соединяющий Восток с Западом. Два, а то и три раза, в месяц, улочки городка заполняли десятки тяжелогруженых повозок. Нельзя было спокойно пройти и ста шагов, чтобы не наткнуться на скопление людей и лошадей. Купцы, приказчики и охранники, влившись на сутки в население городка, преображали его, делая атмосферу легкой, праздничной, наполненной безудержным весельем. К тому же к приходам караванов, везущих товары с запада, стекались торговцы и купцы из других городов провинции, чтобы закупить товар для своих лавок и магазинов. Азартные выкрики торгующихся купцов, мешались с веселым визгом женщин и хмельными криками, доносящихся из кабаков и борделей.

Их отец, являлся не только хозяином постоялого двора, но и известным мастером ушу, представляя собой четвертое поколение своих предков, всю свою жизнь изучавших и классифицирующих приемы, в поисках своего стиля. В молодости, чтобы проверить свои силы, он много ездил по стране, встречаясь в поединках с другими мастерами. Чаще он выигрывал, но когда проигрывал, то оставался на несколько месяцев, а случалось и на год в учениках мастера, сумевшего его победить. Со временем таких мастеров становилось все меньше и меньше. Вскоре слава об их отце, как о непобедимом мастере, разнеслась не только в самой провинции, но и вышла за ее пределы. Уже к нему стали приезжать другие мастера, чтобы продемонстрировать свое искусство. Площадку за домом, где отец тренировался и давал уроки, расширили и украсили фонариками и флажками. Теперь заезжие купцы, останавливающиеся у него, нередко могли наблюдать за боями голыми руками и поединками на палках и шестах. Благодаря своеобразным представлениям постоялый двор Сюй Синя становился все более привлекательным для наиболее богатых купцов, выбиравшим его гостиницу для ночлега. Их отец был не только сильным и мужественным человеком, но и имел гибкий ум. Ведя беседы со своими постояльцами ‑ купцами, он сумел уговорить одного из них вложить деньги в совместное дело: так у Сюй Синя появилась лавка, а через полтора года ‑ вторая, но на самом деле это было третье торговое заведение, так как при самой гостинице, с самого начала ее основания существовала аптека. Ведь ушу ‑ это не только крепость тела и радость победы, но и многочисленные травмы. Дела их отца шли хорошо, но он решил не останавливаться на достигнутом успехе. Уже, будучи в возрасте, он отправился в путешествие, во время которого посетил много известных мастеров ушу, пригласив их на турнир. Большинство из них согласилось из уважения к признанному мастеру, но были и такие, что дали согласие, только когда узнали о призах победителям. В начале осени состоялся турнир известных мастеров в их городе. Согласно издревле сложившейся традиции предполагалось, что в течение тридцати дней любой боец мог подняться на помост и вызвать на поединок претендента на звание сильнейшего. Если в течение этого срока никто не отваживался бросить ему вызов, то претендент объявлялся "непобедимым воином". Со временем турнир стал считаться одним из престижнейших, причем не только в провинции, но и за ее пределами, а постоялый двор их отца стал своего рода школой ‑ 'двором боевых искусств', где проводились наработка, классификация и систематизация наборов приемов и комплексов ‑ таолу для выработки и формирования стиля. К этому времени у Сюй Синя помимо сыновей и двух десятков учеников, тренировалось от двух до пяти приезжих мастеров, решивших перенять и освоить новые приемы и технику. После выхода указа императора, сына Неба, 'О народном ополчении', в городке был сформирован отряд уездных войск 'сяньбин'. Теперь тренировки с настоящим оружием, до этого тщательно скрываемые от властей, стали всеобщим достоянием. Правда, искусство владения оружием велись не самостоятельно, а под руководством армейского специалиста и находились под контролем военного чиновника, прикрепленного к отряду.

‑ Все мы, трое братьев, начинали свой жизненный путь одинаково. Помимо ежедневных многочасовых тренировок, мы, с самого раннего детства, занимались хозяйством: убирали комнаты для гостей, приносили покупки, заготавливали хворост и помогали в работе матери. Она собирала лечебные травы, а затем торговала сборами трав и приготовленных мазей в нашей аптеке. Чаще всего наша помощь заключалась в сборе трав, необходимых для изготовления лекарств, но нередко приходилось сидеть в лавке или разносить клиентам готовые лекарства. Позже, когда стали входить в силу, пришло время выступать на соревнованиях. Это не только привлекало гостей и мастеров, желающих помериться силой, но и было своеобразной рекламой нашему семейному делу. Работа в лавках и с товаром была последующим этапом нашего трудового воспитания. Нам приходилось быть продавцами, грузчиками, сторожами. После достижения пятнадцати лет, каждый из нас отправлялся с караванами, в качестве охранника. Мужество и мастерство нужно оттачивать как клинок воина, так считал отец, а где еще, как не на караванных тропах и торговых путях, преодолевая трудности и непогоду, сражаясь с разбойниками, можно испытать себя, свою силу и мужество, а главное, понять, что ты стоишь, как мужчина.

Мой старший брат Чжан, который должен был унаследовать постоялый двор отца, еще с детских лет поражал окружающих своими выдающимися бойцовскими качествами. В четырнадцать лет он победил на турнире подряд двух известных мастеров. В шестнадцать ‑ убил человека ударом кулака на одном из турниров. Прямой, честный и справедливый. И в тоже время ограниченный. Он делит мир на честных и нечестных людей. Только черное и белое ‑ и больше никаких оттенков. В этом он очень похож на нашего отца, а тот был тяжелый в общении человек, всю свою жизнь, придерживался строгих и незыблемых правил, которые сам же и установил. Старший брат, не только вел дела и сопровождал караваны, он также нередко участвовал в турнирах, где приобрел имя Алмазный Чжан, за твердость духа и тела. Как и отец, он отдавал предпочтение шесту и гибкому оружию, хотя при этом может неплохо сражаться на мечах.

‑ Гибкое оружие? А‑а… это его цепь ты имеешь в виду. Это как у ниндзя…? ‑ увидев удивление на лице китайца, я словно очнулся. ‑ Есть такие бойцы в Японии. Я читал…

Теперь вытянулась физиономия у Джеффри. Вот что значит расслабиться и потерять связь с действительностью! Сразу начинаешь нести…

‑ Короче. На прямую ручку насажен серп… О! Вспомнил! Здесь его называют 'вороний клюв'! На другом конце такого серпа прикреплена цепь ярда… три, точно не скажу, с шаром на конце. Вот такое оружие. Подходит оно под определение 'гибкое'?

‑ С вашего разрешения высокочтимый господин, я поговорю со старшим братом.

‑ Валяй!

‑ Господин?! Что вы мне приказываете сделать?

‑ О, господи! Переговоришь с братом, но только потом, а сейчас мне хочется дослушать твой рассказ.

‑ Мой брат, как вы уже знаете, в совершенстве владеет оружием под названием 'молот ‑ метеор', но все же его любимое оружие хлыст или 'бянь' по‑китайски.

‑ Да уж! Видел я его показательные выступления с этим оружием! Впечатляет!

‑ Он выбрал гибкое оружие для своего совершенствования, потому что оно очень трудное оружие для обучения. В Поднебесной по этому поводу говорят так: чтобы научиться владеть им, надо тренироваться столько лет, сколько в хлысте сочлененных элементов. Если взять хлыст Чжана, то в нем тринадцать элементов.

При этом он горделиво посмотрел на меня, словно командир, демонстрирующий выучку своих лучших солдат.

‑ Мастер, одним словом. Рассказывай дальше.