Вечерня - Макбейн Эд - Страница 27

• Предыдущая
• 27/68
• Следующая

Она всегда была немножко полновата, даже подростком, но никогда не выглядела толстой. Она просто выглядела «zaftig» — слово, которое даже тогда она понимала как «роскошная», потому что так ее называл еврейский мальчик, щупая ее на заднем сиденье отцовского «олдсмобиля». Позже он произносил от всего класса прощальную речь на выпускном вечере. В действительности мальчик имел в виду слово «wollustig», что и есть «роскошная», а «zaftig» означало просто «сочная». В любом случае, Салли была и роскошной, и сочной, и, кроме того, приятно округлой, да еще с блеском в голубых глазах, который обещал столько сексуальной ветрености, что ее хватало для того, чтоб разжечь желание у немалого числа прыщавых молодых людей.

И сейчас она все еще выглядела чрезвычайно притягательной. Даже сидя в сумерках наедине с мужем, она закинула ногу на ногу в вызывающей позе, а три верхние кнопки блузки были расстегнуты. На верхней губе можно было заметить бисерные капельки пота. Она размышляла: не ее ли муж убил отца Майкла?

— Ведь у тебя с ним был конфликт, — продолжала она.

— Нет, ничего подобного, — возразил Фарнс.

— Да, да. Ты же ходил к нему на Пасху...

— Да, мы пожали друг другу руки и покончили с этим делом.

— Артур, ты мне не так рассказывал. Ты мне говорил...

— Мало ли что я тебе говорил, — сказал Фарнс. — Мы пожали руки, и дело с концом, вот что я тебе сейчас говорю.

— Почему ты лжешь? — спросила она.

— Позволь мне кое-что тебе объяснить, — начал он. — Эти детективы...

— Тебе не надо было им врать. И не надо лгать мне сейчас.

— Позволь, — сказал он, — ты задала вопрос.

— Хорошо, слушаю.

— Ты хочешь, чтоб я ответил, или будешь меня все время прерывать?

— Я сказала: «Хорошо».

— Эти детективы приходили ко мне, потому что убит священник, ты это понимаешь? Священник. Знаешь, кто в этом городе заправляет полицией?

— Кто?

— Католическая церковь, вот кто. И если церковь прикажет копам отыскать убийцу священника, копы лбы расшибут, но найдут.

— Но это не значит...

— Ты опять прерываешь, — сказал Фарнс.

На свету, проникавшем на балкон из гостиной, она увидела его глаза. В них было что-то жестокое и жуткое. Она уже и не помнила, когда в последний раз ссорилась с ним... И опять ей пришла мысль, что отца Майкла мог прикончить он.

— Для них совсем не обязательно поймать настоящего убийцу, — сказал он. — Им надо просто поймать убийцу, любого убийцу. Копы пришли ко мне в магазин и хотели раздуть до небес мои разногласия с отцом Майклом. Что ж, мне надо было сказать им, что я повздорил на Пасху с отцом Майклом? Никоим образом! Мы пожали руки и помирились.

— Но ведь все было не так!

— Это было именно так! Точка!

Доносившиеся издалека, с улицы звуки постепенно отфильтровывались. Далекие и какие-то нереальные клаксоны и сирены «скорой помощи» чем-то напоминали шумовое оформление «мыльной» оперы. Они сидели, слушая приглушенные звуки города. В небе мерцали сигнальные огни на крыльях самолета. Она колебалась, стоит ли продолжать разговор. Не хотелось бы, чтобы он вышел из себя... Ей хорошо было известно, что может произойти, если он сорвется.

— Понимаешь, — как можно мягче сказала она, — я просто думаю, глупо лгать по такому незначительному поводу.

— Прекрати говорить об этом, Салли! О том, что я лгал.

— Потому что наверняка, — все еще мягко и спокойно говорила она, — полиция не стала бы думать, что глупый спор...

— Но они как раз об этом и думают. Поэтому они и заявились в магазин. Размахивая этим проклятым письмом, которое я написал! И в каждом абзаце им мерещится угроза! Так что же мне было говорить? Что письмо было только началом? Что сразу после моего письма у нас разгорелся дикий спор? Ты хотела, чтобы я это сказал?

— Я только знаю, что могут подумать полицейские, если кто-то лжет им.

— Чушь!

— Нет, правда! У них шестое чувство. И если в они догадались, что ты им лгал про отца Майкла...

Она не закончила фразу.

— Ну? — сказал он.

— Да ничего.

— Нет, уж договаривай! Если б они догадались, что я лгал им про отца Майкла, тогда что?

— Тогда бы они стали вынюхивать и другие дела.

— Какие другие?

— Ты сам знаешь.

Хейз не слишком много узнал о Крисси Лунд.

Для начала он выяснил, что она приехала сюда из маленького городка в Миннесоте...

— И мне здесь нравится, — сказала она. — А тебе?

— Иногда.

— Ты бывал когда-нибудь в Миннесоте?

— Ни разу, — ответил он.

— Ну и холодина там!

— Представляю!

— Зимой все прячутся. Знаешь, там можно до смерти окоченеть в этих снегах и льдах. Поэтому все прячутся по норам, запираются и ждут прихода весны, только тогда высовываются на свет Божий. Что-то вроде умственной спячки.

Казалось даже неуместным толковать о зимних передрягах, когда все вокруг напоминало о весне. Было десять с минутами, когда они вышли из ресторана, сейчас уже пол-одиннадцатого, а они все бесцельно брели по Холл-авеню в сторону Тауэр-Билдинг на Мидуэй-авеню. В такие ночи невозможно поверить, что где-то в этом городе на кого-то могли напасть. Мужчины и женщины прогуливались, взявшись за руки, разглядывая яркие витрины магазинов, покупая претцели, или сосиски, или мороженое, или йогурт, или сувлаки, или колбаски на маленьких базарчиках, устроенных тут на каждом углу, копаясь в книжных развалах, которые будут открыты до полуночи, рассматривая товары ночных торговцев, останавливаясь послушать чернокожего саксофониста-тенора, душещипательно исполняющего «Рождение блюза»: сочные сладкие звуки выплывают из его золотой трубы и растворяются в благоуханном воздухе. Эта ночь создана для любовников!

Хейз и Крисси еще не были любовниками и, может быть, не станут ими. Но сейчас был период узнавания друг друга. Трудный период. Бывает так: встречаете кого-то на своем пути, этот человек вам симпатичен. И вы заранее предвкушаете, таите надежду, что в нем вы обретете знакомые по прежним друзьям черты. Как считал Хейз, все зависит от того, где вы и кто вы в данный период времени. Повстречайся ему Крисси год назад, он был бы слишком увлечен Анни Роулс для того, чтобы завязывать и поддерживать еще какие-то знакомства. Пять, десять лет назад — трудно и припомнить, какие женщины играли в то время важную роль в его жизни. Как-то была у него еще одна Крисси — правда, ее звали Кристин. Близко, но не то. Кристин Максвелл. Владелица книжного магазина. Кажется, так? Май был месяцем воспоминаний. Или забвения.

— Как тебе удалось устроиться на работу в пригороде? — спросил он Крисси.

— Наткнулась в газете на объявление, — ответила она. — Я искала какую-нибудь работу на неполный день, и место в церкви мне было больше по душе, чем работа официантки.

— А почему на неполный день?

— У меня занятия, а кроме того, репетиции.

«О Боже! — подумал он, — да она актриса!»

— Актерское мастерство, вокал, танцы...

«Ну конечно же!» — подумал он.

— А еще я три раза в неделю хожу на гимнастику.

«Естественно!» — подумал он.

— Так что эта работа в церкви — просто временно, понимаешь...

— Угу, — промычал он.

— До тех пор, пока я не получу какую-нибудь роль.

— Понятно, роль, — кивнул он.

Все актрисы, с которыми ему когда-либо приходилось иметь дело, были сверх меры эгоистичными, невероятно эгоцентричными особами, мечтающими лишь об одном — о какой-нибудь роли.

— Поэтому я и приехала сюда, — продолжала она. — Правда, у нас там есть театр «Руди Гютри» и все такое, но все равно это — провинциальный театр, правда же?

— Такое определение ему подходит, — согласился Хейз.

— Конечно, так оно и есть! — сказала Крисси.

Когда-то знавал он одну актрису, которая работала в небольшом театре в центре города, участвовала в музыкальном шоу под названием «Дуборол». Написал это ревю парень, подвизавшийся в рецензировании книг, пока учился на Стивена Зондхейма[23]. Если он так же рецензировал книги, как писал ревю, писателям всего мира грозили крупные неприятности. Актрису звали Холли Три, и она клялась, что это ее настоящее имя, хотя водительские права (в которые Хейз — недаром он был великим детективом — сумел заглянуть украдкой, когда она спала, раскинувшись голая на его постели наутро после их первой встречи) были выданы на имя Мэри Тренотт. Позже он узнал, что это означает «Три ночи» — Тренотт, не Мэри. Ровно три ночи она и провела с ним перед тем, как уйти к чему-то большему и лучшему, например, к рецензенту, который создал и это шоу.

• Предыдущая
• 27/68
• Следующая