Валентинов день - Макбейн Эд - Страница 17

• Предыдущая
• 17/32
• Следующая

– Ого! – воскликнул Хоуз. Он еще раз взглянул на снимок, потом повернулся и сказал:

– Я не узнал вас вашими… – Коттон Хоуз замолчал и улыбнулся.

Девушка пожала плечами.

– Вас зовут Мэрлой? Подпись не очень разборчива.

– Да, Мэрла. На самом деле меня зовут Мэри Лу, но мой первый агент переделал его в Мэрлу. Звучит экзотически, вы не находите?

– Да, да, очень экзотическое имя, – согласился детектив.

– А вас как зовут?

– Хоуз.

– И все?

– Коттон Хоуз.

Несколько секунд девушка молча смотрела на рыжего детектива. Затем спросила:

– Вы тоже занимаетесь стриптизом? – и тут же разразилась смехом. – Извините, но согласитесь, что у вас тоже экзотическое имя.

– Согласен, – ухмыльнулся Хоуз.

– У мистера Тюдора неприятности? – поинтересовалась Мерла.

– Нет, – покачал головой Коттон Хоуз. – Никаких неприятностей.

– Тогда почему вы к нему пришли?

– А вы почему к нему пришли? – ответил детектив вопросом на вопрос.

– Я за работой.

– Желаю удачи, – сказал Коттон Хоуз.

– Благодарю. Он хороший агент. У Тюдора много экзотических танцовщиц.

Думаю, и для меня у него что-нибудь найдется.

– Будем надеяться, – заметил Хоуз.

Девушка кивнула и на некоторое время замолчала. Она принялась было листать "Вэрайети", но тут же положила журнал на столик.

– Вы так и не сказали, зачем вам нужен мистер Тюдор. В этот момент из кабинета вышла стройная брюнетка на четырехдюймовых каблучках.

– Огромное спасибо, Чарли! – завопила она и едва не налетела на Кареллу. – О, извините меня, дорогуша, – поспешно извинилась брюнетка и выскочила в коридор.

На столе секретарши зазвонил телефон. Девушка подняла трубку.

– Да, мистер Тюдор. – И она положила трубку. – Можете зайти, – добавила секретарша Карелле.

– Удачи вам, – напутствовала Хоуза Мэрла.

– Спасибо, – ответил он. – И вам того же.

– Если мне когда-нибудь понадобится коп, – крикнула вслед Мэрла, – я вам позвоню.

– Позвоните, – и Коттон Хоуз вошел за Кареллой в кабинет Тюдора.

Комнату украшали фотографии женщин в разнообразнейших соблазнительных позах. Их было так много, что хозяин и его стол почти затерялись среди них. Тюдор оказался громадным мужчиной лет пятидесяти в темно-коричневом костюме и золотистом галстуке. Агент показал на стулья. При этом на мизинце правой руки сверкнул алмазный перстень.

– Насколько я понял, вы полицейские, – начал он. – Ваш визит имеет какое-нибудь отношение к Барбаре?

– Да, сэр, – ответил Стив Карелла. – Вы заявили об исчезновении мисс Цезарь?

– Да, – согласился Чарльз Тюдор. – Простите, пожалуйста, мою секретаршу за некоторую грубость. Мне иногда звонят полицейские, что вовсе не.., с Барбарой что-нибудь случилось?

– О каких звонках вы говорите? – поинтересовался Хоуз.

– Ну, знаете… Где-нибудь, например, прикрывают шоу, в котором участвуют мои девочки. Полиция немедленно начинает делать поспешные выводы. Я только ищу им работу, а вовсе не слежу, соблюдают ли они правила приличия. – Тюдор пожал плечами. Его речь звучала так спокойно, что казалась почти фальшивой. Он говорил, как англичанин. Создавалось впечатление, что Чарльз Тюдор тщательно подбирает слова, прежде чем выпустить их изо рта. Однако вся элегантность перечеркивалась самым грубым и вульгарным акцентом, который Карелле доводилось слышать. Акцент выдавал в нем уроженца Изолы или Калм Пойнта. Самое странное заключалось в том, что Тюдор, похоже, не замечал своего акцента. Он говорил, как член палаты лордов, выступающий перед коллегами пэрами. – Я на самом деле не несу ответственность за то, что делают мои клиентки, – продолжил он. – Жаль, что полиция этого не понимает. Я – агент, а не хореограф. – Тюдор слабо улыбнулся. – Что узнали о Барбаре?

– Ничего, мистер Тюдор. Мы надеялись, что вы поможете нам кое-что выяснить.

– О!

Чарльз Тюдор произнес единственное слово, но в нем ясно слышалось разочарование, которое немедленно отразилось и на лице.

– Извините, если мы не оправдали ваших надежд, мистер Тюдор, – сказал Карелла.

– Ничего, – произнес Тюдор. – Просто…

– Эта девушка много для вас значит? – Да, – кивнул агент.

– Бизнес? – уточнил Хоуз.

– Бизнес? – переспросил Чарльз Тюдор и покачал головой.

– Нет, не бизнес. Мне попадались и попадаются танцовщицы и получше. Например, малышка, которая только что вышла от меня. Ее зовут Паван. В прошлом июле она приехала из Фриско, и вот-вот весь город сойдет от нее с ума. Блеск! А ведь ей, не поверите, всего двадцать лет. Перед этой девочкой открыто прекрасное будущее. Барбара не была ребенком.

– Сколько ей лет?

– Тридцать четыре. Конечно, в нашем бизнесе встречались танцовщицы, которые выступали и до пятидесяти. Не знаю женщин, которые бы так гордились своим телом. Наверное, это нарциссизм. А может, я слишком все усложняю? Девочки знают, что их тело – их единственный капитал. Поэтому они и следят за собой. Барбара, хотя ей было тридцать четыре, обладала… – Тюдор умолк. – Извините, мне нужно сломать привычку говорить о ней в прошедшем времени. Просто, когда человек уходит, исчезает, думают, что он умер, и язык непроизвольно начинает использовать прошедшее время. Простите.

– Должны ли мы понимать, мистер Тюдор, что между вами и мисс Цезарь существовали более чем деловые отношения?

– Более чем деловые? – переспросил Тюдор.

– Да.

– Я люблю ее, – безжизненным голосом заявил агент.

– Понятно, – заметил Стив Карелла.

– Я люблю ее, – повторил Тюдор после долгого молчания.

– Я все еще люблю ее. Мне нужно помнить об этом, нужно помнить, что я еще люблю ее и что она все еще здесь.

– Здесь?

– Да, здесь. Где-то здесь, в этом городе. Она все еще здесь,

– кивнул агент. – С ней ничего не случилось. Она все та же Барбара, веселая, очаровательная… Вы видели ее фотографию, джентльмены?

– Нет, – ответил Карелла.

– Кажется, у меня есть. Они вам помогут?

– Да.

– Я передал несколько фотографий в отдел розыска. Вы оттуда?

– Нет.

– Я так и думал. Тогда почему вас заинтересовала Барбара?

– Они там зашиваются и попросили помочь, – солгал Карелла.

– Ясно. – Чарльз Тюдор встал. Когда он стоял, то казался еще выше. Этот более чем шестифутовый гигант грациозно подошел к картотеке, стоящей в углу кабинета, делая при этом минимум движений. – По-моему, фотографии здесь. Обычно сразу после подписания контракта я фотографирую девочек. Когда Барбара впервые пришла ко мне, я сделал несколько снимков.

– Когда это было, мистер Тюдор?

Тюдор ответил, не поднимая головы и не прекращая поиски фотографий:

– Она приехала из Канзас-Сити в январе. Ее рекомендовала подруга. Я оказался первым человеком, которого она встретила в этом городе.

– Она пришла к вам первому, правильно, мистер Тюдор?

– Да, приехала прямо из аэропорта. Я помог ей устроиться. Как только увидел ее, сразу влюбился.

– Приехала прямо из аэропорта? – уточнил еще раз Карелла.

– Что? Ах да, вот фотографии. – Агент положил на стол несколько глянцевых снимков. – Это Барбара, джентльмены, Бабблз Цезарь. Прекрасная женщина, не правда ли?

– Так вы говорите, она приехала к вам прямо из аэропорта? – Стив Карелла даже не взглянул на фотографии.

– Да. Большинство этих фотографий…

– У нее был багаж?

– Багаж? Да, кажется, был. А что?

– Какой?

– Кажется, чемодан, большой чемодан.

– И больше ничего?

– Не помню.

– У нее не было маленькой синей сумки? – спросил Хоуз.

– Да, по-моему, была, – после непродолжительных раздумий ответил Чарльз Тюдор. – Одна из этих сумок, которые авиакомпании выдают своим пассажирам. Да, точно была.

– "Серкл Эйрлайнз", мистер Тюдор?

– Не помню. Мне кажется, "Пан Америкэн".

Карелла кивнул и взял фотографии. Барбара Бабблз Цезарь выглядела моложе своих тридцати четырех лет, во всяком случае на фотографиях. Со снимков улыбалась брюнетка с яркими глазами, которая задрапировалась во что-то напоминающее рыбачью сеть. Сеть почти не скрывала достоинств Барбары, которыми она обладала в избытке. Добавьте ко всем этим чарам провокационный взгляд, который "надевают" все танцовщицы стриптизных клубов, когда снимают одежду. Выражение лица Бабблз Цезарь ясно говорило, что она является потенциальным источником неприятностей. Изучая фотографии, Стив Карелла подумал, что именно таким взглядом Ева посмотрела на Адама, вкусив запретного плода. Взгляд выражал только одно. Даже принимая во внимание, что это профессиональный прием, Карелла почувствовал, что его ладони вспотели.

• Предыдущая
• 17/32
• Следующая