Острова междумирья - Арчер Вадим - Страница 29
- Предыдущая
- 29/88
- Следующая
– Покажите ее мне.
Смотритель взял лестницу и приставил ее к дальнему стеллажу. Покопавшись на верхней полке, он вынул оттуда тонкую тетрадь в потрепанной обложке и подал колдунье. Раундала внимательно осмотрела ее, перелистала, затем снова взглянула на обложку, где между словами незнакомого языка стояла дата конечного периода Великой Войны Магов.
– Могриф что-нибудь говорил об этой рукописи? – спросила она.
– Нет, – покачал головой смотритель. – Он приходил сюда, пока не перевел ее всю, а затем перестал появляться здесь. Не знаю, нашел ли он то, что искал – в любом случае он понял, что здесь больше нечего искать.
Колдунья попросила у смотрителя перо и лист бумаги и тщательно скопировала надпись на обложке. Поблагодарив его и попросив не убирать рукопись далеко, она вернулась в особняк Ринальфа. Там она пошла в лабораторию и показала старому магу листок.
Ринальф вынул папку со списком имеющихся у него слов языка мудрости и начал сверять слова заголовка рукописи по списку, записывая рядом с ними переводы. Раундала сидела рядом и молча наблюдала за его работой, читая выходящие из под пера слова:
«Рассказ об ужасных и удивительных событиях 3-го дня 9-го месяца 315-го года Третьей эпохи, записанный очевидцем».
Поставив аккуратную точку, Ринальф поднял голову и встретил вопросительный взгляд колдуньи.
– Начальная дата известна, – напомнил он ей фразу из записок Могрифа. – Возможно, это мы и ищем.
– Теперь вы пойдете в библиотеку, учитель?
– Да, я переведу эту рукопись и на всякий случай сделаю себе ее копию.
В тот же день Ринальф захватил с собой папку со словарем и ушел в королевскую библиотеку. Вернулся он поздно вечером, когда приготовленный Анор ужин давно остыл. Хотя старый маг заметно устал, он уступил расспросам женщин и маленького Фэра, согласившись прочитать переведенное. После ужина все они расселись на диване в гостиной, и Ринальф начал читать:
«Это случилось два дня спустя после того, как ополчение Ханыги, заступника простого люда, великого борца против засилья магов – да продлятся бесконечно его дни – захватило академию Асфасты. Бои за академию были трудными и кровопролитными, хотя никто из ополченцев не ждал серьезного сопротивления, даже сам великий Ханыга. Остальные обиталища сторонников светлой магии были повержены, сами они укрылись в академии и были измучены прошлыми боями, поэтому всем казалось, что последний оплот магов будет взят малой кровью. Так бы и случилось, если бы темные, кто еще оставался в живых, не пришли в академию на помощь к светлым – да и кто мог бы предвидеть такое!
Они сражались отчаянно, но их осталось слишком мало, чтобы выстоять против непрерывного натиска ополченцев. Тогда ректор академии, архимагистр Илона по прозвищу Флейта, прозванная так за нежный голос, отдала остальным магам приказ покинуть Асфри. Все они наложили на себя заклинание невидимости, выбрались тайком из академии и ушли через городской портал, а ополченцы вошли в опустевшее здание.
Я тогда работал писцом в академии, но никогда не был магом, поэтому меня не стали преследовать. Через два дня после ее захвата ко мне пришли ополченцы великого Ханыги – да продлятся бесконечно его дни – и потребовали, чтобы я погрузил книги академии в корзины для публичного сожжения завтра утром. Конечно же, я не мог отказаться от такого предложения, и они немедленно препроводили меня в академию – прямо в домашних туфлях, но что такое простуженные ноги по сравнению с честью услужить великому Ханыге?
Книг было много, и я засиделся там допоздна, потому что мне не велели уходить, пока я не закончу работу. Поздно вечером на лестнице послышались шаги, а затем – звук открывающейся двери. Я подумал было, что это мои конвоиры пришли проверить мою работу, но, как оказалось, ошибся».
– Пока все, – Ринальф опустил листок на колени.
– Я никогда не слышала, что темные защищали академию вместе со светлыми, – посмотрела на него Раундала.
– Это наиболее поздний сохранившийся документ. – Ринальф скользнул взглядом по листку. – К тому же подлинник.
– А кто такой – великий Ханыга? – поинтересовалась Анор, мало знакомая с асфрийской историей.
– Инициатор и вдохновитель избиения магов, вошедшего в историю Асфри под названием Великой Войны Магов, – пояснил Ринальф. – В молодости он был многообещающим членом воровской шайки Асфасты – удачливый вор и компанейский парень, славившийся своей щедростью. Как утверждает история, никогда ничего чужого для своих не жалел. У городских воров всегда были натянутые отношения с магами чистого огня, которые нередко помогали раскрывать преступления, а с магами темного огня у них была договоренность, что и те, и другие друг друга не трогают. Но Ханыга никогда не был в ладах с дисциплиной, даже с воровской, поэтому он нарушил договоренность и со своим братом Лыгой залез к Хольму, известному темному архимагу. В результате Лыга поплатился жизнью, но Ханыга спасся и дал клятву «отомстить всем этим магам за братана так, что небу жарко станет».
– И из-за этого началась война?!
– Да. Парень оказался хорошим организатором, он любое событие умел вывернуть наизнанку и без малейшего стеснения обещал своим приверженцам чужое. Слухи, сплетни, компромат, наглая лесть обывателям и подонкам, беспочвенные заявления и хвастовство – в общем, все эти известные средства. В итоге он вызвал на Асфри вереницу бедствий, от которых не выиграл никто.
– Как хорошо, что у нас на Ксате нет ничего такого, – простодушно порадовалась колдунья. – Маги у нас всегда были почитаемыми людьми.
– И у нас тоже – до того времени, – сказал Ринальф. – Видишь ли, Асфри только выглядит райским уголком, но на самом деле – это мир с тяжелым климатом. С незапамятных времен погоду у нас поддерживают маги, причем это такое обыденное дело, что приверженцы Ханыги совершенно упустили из вида, что произойдет, если его будет некому делать. Как только маги покинули Асфри, погода оказалась предоставленной самой себе и во всем нашем мире начались засухи, наводнения, ураганы и тому подобное. Намучившись от недорода и гибели людей из-за стихийных бедствий, на Асфри спохватились и решили разыскать ушедших магов, но никто из оставшихся не знал, как перемещаться по мирам, поэтому никого так и не нашли. Столетия понадобились, чтобы заново создать магические школы и традиции, но те, прежние были безвозвратно утрачены.
– Но теперь Асфри по-прежнему славится своими магами, – напомнила Анор.
– Да, но для нас невозможно многое из того, что делалось раньше. Кто знает, что мы умели бы сейчас, если бы не та война… – старый маг поднялся с дивана, давая понять, что беседа закончена.
На другой день он пошел в библиотеку с утра и вернулся незадолго до ужина, объяснив, что не захотел снова задерживать старого смотрителя допоздна на работе. Как и накануне, все уселись в гостиной, чтобы послушать переведенное Ринальфом за день.
«Их было трое – архимагистр Илона по прозвищу Флейта, некромант Хольм по прозвищу Буйный, а с ними еще один, синекожий и красноглазый, слишком чужой, чтобы я мог догадаться, из светлых он или из темных. Как я запомнил, они говорили с ним на алайни и называли его Гилламо.
Я во все глаза уставился на архимагистра Илону, она тоже узнала меня и улыбнулась, а затем спросила, что я делаю с этими книгами. Я ответил, что по приказу великого Ханыги собираю их в корзины для публичного сожжения завтра утром. Услышав мой ответ, она не огорчилась, а обрадовалась, и я понял, что они пришли сюда за этим же. И она, действительно, сказала, что это хорошо, потому что такое знание нельзя оставлять в руках невежд и преступников.
Они посовещались втроем и решили уйти не поднимая шума, поскольку завтра утром книги все равно будут сожжены. А затем архимагистр Илона сказала, что одну книгу они все же унесут с собой, и спросила меня, не попадалась ли мне эта книга. Как я помню, это было полное собрание магических карт на все известные асфрийским магам миры, со всеми каналами и межмировыми переходами. Архимагистр объяснила мне, что не может рисковать, оставляя книгу здесь, чтобы та случайно не уцелела и не досталась преступникам, которые с ее помощью могут попасть в другие миры.
Я знал, где эта книга, потому что недавно сам положил ее сверху в одну из корзин. Я разыскал ее и подал архимагистру Илоне, а архимагистр передала ее Буйному. Если бы мне это рассказали, я никогда не поверил бы этому, потому что весь Асфри знал, как они враждовали до войны, но я видел это сам, собственными глазами, о чем и записываю здесь.
А затем они собрались уходить и наложили на себя заклинание невидимости. Буйный перед уходом предлагал прикончить меня, чтобы я не поднял тревогу, но архимагистр Илона заступилась за меня. И я не выдал их, но во дворе было слишком много ополченцев великого Ханыги – да продлятся бесконечно его дни – поселившихся вместе с ним в захваченном здании. Заклинание невидимости работает только на расстоянии, вблизи от мага оно имеет мертвую зону, которая тем меньше, чем искуснее и опытнее маг. Но она есть, и когда трое магов пробирались по двору, на них случайно наскочил кто-то из пьяных ополченцев. Заклинание потеряло силу, и все находящиеся во дворе увидели их».
- Предыдущая
- 29/88
- Следующая
